Эксперименты Лэйн
| Эксперименты Лэйн
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;"> </td></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; background: #ccf;">Аниме-сериал</th></tr><tr><th style="">Режиссёр</th><td class="" style=""> Рютаро Накамура </td></tr><tr><th style="">Сценарист</th><td class="" style=""> Тиаки Дж.Конака </td></tr><tr><th style="">Студия</th><td class="" style=""> Pioneer LDC </td></tr><tr><th style="">Лицензиат</th><td class="" style=""> XL Media </td></tr><tr><td colspan="2" style="padding: 0;">
</td></tr><tr><th style="">Телесеть</th><td class="" style=""> TV Tokyo </td></tr><tr><td colspan="2" style="padding: 0;">
</td></tr><tr><th style="">Премьерный показ</th><td class="" style=""> 6 июля 1998 года — 28 сентября 1998 года </td></tr><tr><th style="">Длительность</th><td class="" style=""> 25 минут </td></tr><tr><th style="">Серий</th><td class="" style=""> 13 </td></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; background: #ccf;">Игра</th></tr><tr><th style="">Разработчик</th><td class="" style=""> Pioneer LDC </td></tr><tr><th style="">Издатель</th><td class="" style=""> Pioneer LDC </td></tr><tr><th style="">Платформа</th><td class="" style=""> PlayStation </td></tr><tr><th style="">Дата</th><td class="" style=""> 26 ноября 1998 года </td></tr> </table> «Эксперименты Лэйн» (яп. シリアルエクスペリメンツレイン Сириару Экусупэримэнцу Рэйн, англ. Serial Experiments Lain) — аниме-сериал, выпущенный в 1998 году, рассказывающий о мире сети и реальном мире, а также о девочке по имени Лэйн Ивакура, живущей в них. Режиссёром аниме выступил Рютаро Накамура, сценаристом Тиаки Дж. Конака, продюсером Ясуюки Уэда, а за дизайн персонажей отвечал Ёситоси Абэ. В аниме затрагиваются различные философские вопросы, например, реальность, идентичность и общение[1]. Лэйн — девочка не от мира сего. Тихая, скромная, замкнутая, она совсем не похожа на своих подруг. Внезапное самоубийство девочки из соседнего класса, с которой они вместе когда-то возвращались домой, и череда странных событий, затягивают Лэйн в мир Сети (the Wired, глобальная сеть), где она постепенно понимает, что многое в этом мире может не являться на самом деле тем, чем кажется на первый взгляд — и в первую очередь это касается самой Лэйн. Одноимённая видеоигра для Sony Playstation была выпущена в том же году, что и аниме-сериал, но не издавалась вне Японии. Сериал и видеоигра создавались одновременно, с целью донести мир Лэйн до людей разными способами[2]. СодержаниеСюжетСериал начинается с самоубийства Тисы Ёмоды, девочки, которая училась с Лэйн в одной школе. Несколько одноклассников Тисы получают странное письмо по электронной почте, отправленное как будто самой Тисой уже после смерти. Лэйн, которая до этого не интересовалась компьютерами, тоже решает проверить свою почту. Она получает письмо, в котором Тиса сообщает, что лишь покинула своё тело и что её сознание теперь живёт в Сети. До этого Лэйн никогда раньше не бывала в сети, но оказывается, что её там знают. Лэйн решает узнать правду об этом самоубийстве Тисы и о себе. Список персонажейЛэйн Ивакура (яп. 岩倉 玲音 Ивакура Рэйн) — скромная, стеснительная и задумчивая девочка[3], склонная к одиночеству. Она живёт в Японии с семьёй, ходит в школу, общается с несколькими подругами, но внезапно попадает в водоворот событий, связанный с мировой Сетью и таинственным сообществом под названием «Рыцари». Получив от покойной Тисы электронное письмо, Лэйн понимает, насколько взаимосвязаны реальный мир и мир Сети[4]. Лэйн пытается разгадать загадку Сети, а впоследствии и собственного существования. Оказывается, у Лэйн колоссальные способности в области компьютерных технологий и Сети. Выясняется, что она — не человек, а программа, которая обрела плоть и кровь, и для спасения реального мира она должна уйти в Сеть и стереть все воспоминания о своём существовании в мире людей[5]. Алиса Мидзуки (яп. 瑞城 ありす Мидзуки Арису) — лучшая подруга Лэйн. Она беспокоится за Лэйн и старается во всём помогать ей и поддерживать. Лэйн очень ценит это и любит свою подругу, также пытается как можно лучше сделать для неё всё возможное. Имя героини — отсылка к Алисе Льюиса Кэррола[2].
Масами Эйри (яп. 英利 政美 Эйри Масами) — при жизни этот человек участвовал в разработке Седьмого Протокола (Protocol 7). Самолично встроил в него своё сознание и получил возможность полностью его контролировать. Он научился соединяться с коллективным бессознательным всех людей и был первым, кому это удалось. Был уволен из лаборатории Татибана, а через некоторое время покончил самоубийством, будучи уверенным, что физическое тело ему больше не понадобится. После смерти продолжил своё существование в Сети и возомнил себя «богом» с неограниченными возможностями.
Ясуо Ивакура (яп. 岩倉 康男 Ивакура Ясуо) — отец Лэйн. Специалист по компьютерам и средствам связи. Дома его комната напоминает обитель хакера: несколько компьютеров, пара клавиатур и шесть мониторов, соединенных в единую систему. Раньше он работал вместе с Эйри Масами в лаборатории Татибана. Отец — второй, после Алисы, по-настоящему дорогой человек для Лэйн. Именно он поддержал Лэйн в её первых «шагах» по Сети, но он же предупреждал её, чтобы она не слишком увлекалась. На самом деле он ненастоящий отец Лэйн, но любит её по-настоящему как родную дочь.
Мика Ивакура (яп. 岩倉 美香 Ивакура Мика) — сестра Лэйн. Мика и Лэйн не близки по отношению к друг другу. Она также ненастоящая сестра Лэйн. Небезосновательно считает Лэйн странной. Редко проводит время с семьей, в свободное время встречается с молодым человеком, но не испытывает к нему искренних чувств. Мика стала жертвой «Рыцарей» из-за Лэйн.
Михо Ивакура (яп. 岩倉 美穂 Ивакура Михо) — мать Лэйн. Также как и отец, в действительности она не родная мать Лэйн.
Дзюри Като (яп. 加藤 樹莉 Като: Дзюри) и Рэйка Ямамото (яп. 山本 麗華 Ямамото Рэйка) — одноклассницы и подруги Лэйн. Пытаются её «расшевелить», вывести в общество и развеселить.
Тиса Ёмода (яп. 四方田 千砂 Ёмода Тиса) — девочка, которая училась с Лэйн в параллельном классе. Как-то раз они с Лэйн возвращались вместе из школы домой. Покончила жизнь самоубийством и теперь обитает в Сети.
Таро (яп. タロウ Таро:) — парень примерно того же возраста, что и Лэйн. Разбирается в компьютерах. Встречался с Лэйн в Сети до их реального знакомства. Постоянно сидит в клубе Сайберия вместе со своими друзьями Миу-Миу и Масаюки.
«Люди в чёрном» (они же «Агенты») — Карл Хаусхофер (яп. カール・ハウスホッファ Ка:ру Хаусухоффа) и Линь Суйси (кит. 林 随錫) расследуют ситуацию вокруг «Рыцарей» и Лэйн. Они следят за Лэйн. Перемещаются в чёрной машине с тонированными стеклами. Работают на лабораторию Татибана. Карл любит Лэйн.
История создания
В качестве прототипов сети Wired создатели называли Мемекс Вэнивара Буша, теорию 8-уровневой модели сознания Тимоти Лири, проект Xanadu Теодора Нельсона. Кроме того, на авторов оказала влияние книга Дугласа Рашкоффа Cyberia. В аниме есть упоминания группы Маджестик-12 и Розуэлльского инцидента в качестве примеров того, как мистификация может оказать существенное влияние на историю, даже будучи раскрытой[10]. Для работы с компьютерной графикой использовалось программное обеспечение After Effects[12]. Первоначальный дизайн персонажей, разработанный Абэ, отличался от окончательного варианта. Например, крестообразная заколка Лэйн при снятии должна была вращаться вокруг своей оси и принимать форму знака «равно». Однако в сериале отсутствуют сцены, где Лэйн снимает с себя заколку[14]. Для записи имени Лэйн в аниме используются кандзи, катакана и ромадзи[15]. Отсылки к AppleАниме содержит множество отсылок к компании Apple. Голос, читающий названия серий в аниме, сгенерирован на программе PlainTalk компании Apple. Операционная система Copland OS, стоящая на компьютерах NAVI имеет то же название, что и операционная система компании Apple, анонсированная в 1994 году, но позже закрытая[12]. Компьютеры NAVI разрабатываются компанией Татибана (мандарин). NAVI расшифровывается как Navigator, в то же время Knowledge Navigator (англ.) — концепция электронного секретаря компании Apple. Компьютер Лэйн напоминает модель 20th anniversary macintosh, а компьютер Алисы напоминает iMac. В одиннадцатом эпизоде появляется надпись Think different — это слоган одной из самых успешных рекламных кампаний Apple[12]. Тиаки Конака, будучи поклонником компьютеров Apple, использовал Macintosh для работы с компьютерной графикой. Он рассказывал, что этим же компьютером пользовалось и большинство его коллег при работе над аниме[16]. ТематикаСеттинг аниме-сериала включает в себя компьютерную Сеть, являющуюся связующим звеном между обычным миром и потусторонним миром[12]. В сюжете продемонстрированы последствия стирания для главной героини границы между мирами[17]. В виртуальном мире замкнутая Лэйн способна найти себе друзей[18], тогда как в реальности она никогда не ощущала себя частью какой-либо группы[19]. Одной из основных тем сериала является психическое расстройство, в частности, диссоциативное расстройство личности — в течение сюжета личность главной героини резко меняется[14][20]. Главная героиня имеет несколько альтер-эго — Тиаки Конака и сэйю Каори Симидзу, озвучившая Лэйн, проработали особенности речи для каждой личности[14]. Идентичность в аниме представлена как нечто, что не имеет определённого местоположения — Лэйн «одновременно существует» в нескольких местах[21]. Другие темы, затронутые в сериале — общение, одиночество и групповой менталитет[19][22][23]. В сериале также поднимается вопрос существования в информационной сети, отличающегося от существования в реальном мире[24]. При этом сознание, которое существует в виртуальном мире, оказывает влияние на реальный мир[19]. Звучащее в сценах аниме гудение трансформаторов символизирует рост зависимости человечества от технологий, а начало каждой серии напоминает о том, что история о Лэйн может стать реальностью[24], и демонстрирует высокий уровень индустриализации современной Японии[19]. АнимеАниме-сериал, серии которого носят название «слои»[25], впервые демонстрировался по японскому телеканалу TV Tokyo в период с 6 июля по 28 сентября 1998 года. В Японии аниме выпускалось в форматах LD, VHS и DVD[26]. После показа появились слухи о готовящемся выпуске продолжения[27], однако они не подтвердились[28]. В Северной Америке он был лицензирован компанией Pioneer, позднее переименованной в Geneon[29], а трансляция осуществлялась по телеканалу TechTV[30]. В сентябре 2007 года американское подразделение Geneon было закрыто, а распространение сериала прекращено[31]. В 2010 году на фестивале Anime Expo о приобретении прав на аниме объявила компания Funimation Entertainment[32]. В 2012 году аниме транслировалось по её каналу Funimation Channel[33]. Сериал также демонстрировался в Италии[34], Испании[35], Мексике[36] и Польше[37]. В России распространением аниме занималась компания XL Media[38]. Список серий («слоёв»)
Игра для Sony PlayStation
СаундтрекМузыка в сериале создана композитором Накаидо Рэити (англ.) (Nakaido 'Chabo' Reichi)[40]. Вступительную песню Duvet в заставке исполняет британская рок-группа Bôa[22] — данная музыкальная композиция стала одной из наиболее известных песен группы[41][42]. На веб-ресурсе IGN открывающее видео вошло в список Our 10 Favorite Anime Openings (рус. «10 наших любимых аниме-заставок»)[43].
Печатные изданияНа основе аниме «Эксперименты Лэйн» было создано несколько печатных изданий. В 1998 году вышел 128-страничный артбук под названием Omnipresence In The Wired, куда вошли описания серий аниме, концептуальные наброски, а также нарисованная Абэ додзинси-манга The Nightmare of Fabrication[10][44]. В 2006 году было издано дополненное переиздание этой книги[45]. В 1998 году был выпущен справочник Visual Experiments Lain, включающий в себя информацию о создании сериала и дизайне[46]. Тиаки Конака написал книгу Scenario Experiments Lain, куда включил сценарии всех серий аниме[47]. Официальный справочник, посвящённый игре, был издан в ноябре 1998 года компанией MediaWorks[48]. Популярность и критикаПресса прослеживала связь между аниме «Эксперименты Лэйн» и «Евангелионом», однако сценарист Тиаки Конака не подтвердил эти предположения[12][49]. Майк Тул назвал аниме классическим представителем жанра киберпанк[50], а Аарон Сильвер причислил «Эксперименты Лэйн» к одним из лучших аниме данного жанра[51]. В 1998 году на японском фестивале медиа-искусств сериал был удостоен награды Excellence Prize[52]. В 2001 году сериал вошёл в список 100 лучших аниме по версии журнала Animage, заняв 85-е место[53]. Лэйн Ивакура вошла в список «25 величайших персонажей аниме» по версии IGN, заняв 12-е место[54]. В честь главной героини также была названа компьютерная операционная система LainOS — модификация FreeBSD 4.5[55]. Согласно мнению Кристиана Натта из журнала Newtype USA, привлекательность сериала состоит в глубоком рассмотрении «взаимосвязанных проблем личности и технологии». Натт похвалил дизайн Абэ, а также положительно отозвался о музыкальном сопровождении. Он отметил, что «аниме „Эксперименты Лэйн“, возможно, ещё не считается классикой, но, тем не менее, это увлекательный эволюционный скачок, который помог изменить будущее аниме»[56]. Обозреватель THEM Anime Джейсон Бастерд назвал «Эксперименты Лэйн» «одним из самых результативных, оригинальных и крайне запутанных аниме», отметив, однако, что обычному зрителю оно может показаться несколько странным. Первое, на что обратил внимание рецензент — художественный стиль, который хотя и отличается простотой, но заметен благодаря движениям персонажей и тщательной детализации задних планов. Говоря о музыке, Бастерд отметил её разнообразие, а также то, что в ключевых моментах она вообще перестаёт звучать[22]. Аарон Сильвер оставил преимущественно положительный отзыв о сериале. Особое внимание рецензент обратил на отличающийся кинематографичностью визуальный стиль аниме и анимацию персонажей, в частности, на лицо Лэйн, отражающее широкий спектр эмоций, несмотря на простоту прорисовки. Сюжет достаточно привлекателен, но вместе с тем он настолько запутан, что может заставить зрителя не единожды задаться вопросом «Что, чёрт возьми, только что произошло?». Похвалы также удостоились музыкальное сопровождение и озвучка Каори Симидзу, которая, как посчитал Сильвер, идеально подходит для Лэйн. Сериал в целом обозреватель назвал «очень серьёзной драмой, дающей пищу для размышлений»[51]. Карл Кимлинджер назвал аниме шедевром, который очень близок к идеалу. В сериале прекрасно сочетаются стиль и смысл, и вместе с тем он отвергает устоявшуюся структуру повествования. Рецензент также положительно отозвался о совместной работе Ёситоси Абэ, Тиаки Конаки и Ясуюки Уэды[57]. Напишите отзыв о статье "Эксперименты Лэйн"Примечания
См. такжеСсылки
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Отрывок, характеризующий Эксперименты Лэйн
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.
Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.
– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.
Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.
Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
