Bunge y Born
| Бунхе и Борн исп. Bunge y Born | |
| Тип | |
|---|---|
| Основание | |
| Упразднена | |
| Причина упразднения |
Преобразована в Bunge International |
| Преемник | |
| Основатели |
Эрнесто Бунге |
| Расположение | |
| Отрасль |
сельское хозяйство, торговля, химическая промышленность |
| Продукция |
продукты питания, лаки, краски |
| Операционная прибыль | |
| Число сотрудников |
20 тыс. |
Bunge y Born или Bunge & Born (рус. Бу́нхе и Борн) — транснациональная корпорация, базировавшаяся в Аргентине. Штаб-квартира группы располагалась в Буэнос-Айресе. Некогда крупнейшая и старейшая монополистическая группа страны, имела филиалы и представительства в 110 странах мира[3].
Содержание
История
Компания «Бунхе и Борн» основана в 1884 году аргентинцем немецкого происхождения Эрнесто Бунге и его шурином, Хорхе Борном, прибывшим из Антверпена[1]. Дядя первого, Карл Бунге, был генеральным консулом Нидерландов и Пруссии в Аргентине. Компания заменила Bunge Company, основанную в Амстердаме Йоханом Бунге в 1818 году. После покупки 60 тысяч гектаров земли в плодородных пампасах Bunge & Born построил в 1899 году свой первенец в пищевой промышленности — завод Centenera. «Сентенера» была одним из крупнейших предприятий страны в этой сфере, с 1902 тесно связанным с ярмаркой в Пуэрто-Мадеро, и на базе которого возникла компания Molinos Río de la Plata (позже лидер на местном розничном продовольственном рынке).
И кошки, и заяц, и черепаха в принципе могут войти в роскошный универмаг «Бунхе-Борн» или в адвокатские конторы на улице Сан-Мартин, вызвав всего лишь удивление или великий восторг жадных до сенсаций телефонисток или, в крайнем случае, распоряжение швейцара об удалении вышеупомянутых животных.
К 1980-м годам «Бунхе и Борн» превратилась в крупнейшую в стране монополистическую группу в стране, владела 90 предприятиями с 20-тысяным персоналом. Филиальная сеть распространилась на соседнюю Бразилию и другие страны. Площадь земельных угодий составляла 552 тысяч гектар[4].
Операция «Близнецы»
К началу 1970-х новые левоперонистские радикалы — «монтонерос», после серии похищений известных политиков добрались и до крупного капитала. 19 сентября 1974 года боевики, переодевшись работниками государственной коммуникационной компании Entel, совершили нападение на кортеж совладельцев корпорации «Бунхе и Борн» — братьев Борн — Хорхе и Хуана. Расстреляв охрану и главу «Молинос-Рио-де-ла-Плата» Альберто Боша, монтонерос вытащили из автомобиля Ford Falcon de Luxe бизнесменов и вывезли в неизвестном направлении[5][6]. В тот же вечер боевики опубликовали коммюнике, взяв на себя ответственность за похищение. Выкуп предложил сам Хорхе Борн III, выделив 64 миллиона долларов США из бюджета компании — самый крупный выкуп в мировой истории на тот момент[5][7]. Это событие вызвало переезд штаб-квартиры в бразильский Сан-Паулу, и, косвенным образом приблизило государственный переворот 1976 года.
Программа ББ
Череда военных диктатур, гражданский террор, поражение в Фолклендской войне привели к глубокому экономическому кризису в Аргентине. К концу правления радикала Рауля Альфонсина положение только усугубилось. Пришедший к власти перонист Карлос Менем, предупредил население Аргентины, что оно должно приготовиться к «серьезной хирургической операции без анестезии». В сложившихся условиях «Бунхе и Борн» предложила правительству собственную программу спасения национальной экономики. B&B выделяла государству 2,5 млрд долларов взамен возможности поставить своего человека — Нестора Марио Рапанельи министром экономики и претворения в жизнь плана стабилизации[1]. Корпорация рассчитывала вернуть свои вложения в счёт будущих налоговых поступлений. Кроме того, 1 млрд долларов был выделен нефтяными компаниями. Однако, программа успешно действовала относительно успешно лишь в течение трёх месяцев[2], и уход в отставку Нестора Рапанельи можно считать концом программы[8]. Неудача плана стабилизации подкосила позиции семьи Борн в группе. Главой B&B стал Октавио Карабальо (исп. Octavio Caraballo), позже начавший процесс реструктуризации группы.
Собственники и руководство
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Основными акционерами группы являлись семейства Бунхе, Борн, Хирш, Энгельс и Де Ла Тур[1].
Деятельность
|
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Компания работала в сфере пищевой промышленности и международной торговле зерна и семенах масличной культуры. Основным активом группы в Аргентине являлась компания Molinos Río de la Plata, которую, после развала группы и перебазирования в США, купило аргентинское семейство Перес Компанк.
В 1905-м «Бунхе и Борн» основала ипотечный банк — Banco Hipotecario Franco Argentino и его филиал в Бразилии, а к 1910 году группа контролировала 80 % аргентинского зернового экспорта (страна была, к тому времени, третьим по величине экспортёром зерна в мире)[9]. Позже были образованы компания — производитель красок Alba (1925), химический концерн Compañía Química и текстильный производитель Grafa (1932)[1]. В 1926-м был построен главный офис компании в Буэнос-Айресе на проспекте Леандро Алема. Проект здания в неоготическом стиле был разработан местным архитектором Пабло Наефф.
Конец
Внутриполитические потрясения, череда военных правительств, нестабильность политической системы привели к тяжёлому экономическому положению Аргентины. В этих условиях «Бунхе и Борн» в 1994 была преобразована в зарегистрированную на Бермудах Bunge International[10], сохранив в Аргентине только филиал — Bunge Argentina. К тому времени годовой оборот компании достиг 13 миллиардов долларов США[11]. Подобный пример развала успешной компании был характерен для Аргентины в пост-диктаторское правление. К примеру, крупная «Альпаргатас» с брендом «Топпер» из аргентинской компании превратилась в филиал бразильской.
См. также
Напишите отзыв о статье "Bunge y Born"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Eduardo Anaya Franco La Bunge & Born un Conglomerado Multinacional (исп.). — UNMSN. — P. 111-119.
- ↑ 1 2 SHIRLEY CHRISTIAN. [www.nytimes.com/1989/08/07/business/international-report-inflation-unites-peronists-and-argentine-business.html?pagewanted=all INTERNATIONAL REPORT; Inflation Unites Peronists and Argentine Business] (англ.), The New York Times (9 August 1989). Проверено 24 августа 2014.
- ↑ Business Week. October 19, 1963
- ↑ Строганов А. И. Неоконсервативный вариант экономического развития. Военные режимы 70–80-х годов // Новейшая история стран Латинской Америки. — М: Высшая школа, 1995. — С. 261. — 415 с. — 15 000 экз. — ISBN 5-06-002830-5.
- ↑ 1 2 Antonius C. G. M. Robben. [books.google.es/books?id=U7EUYfaFN-QC&pg=PA142&lpg=PA142&dq=%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B0%D1%86%D0%B8%D1%8F+%D0%B1%D0%BB%D0%B8%D0%B7%D0%BD%D0%B5%D1%86%D1%8B+%D0%B1%D0%BE%D1%80%D0%BD+%D0%BC%D0%BE%D0%BD%D1%82%D0%BE%D0%BD%D0%B5%D1%80%D0%BE%D1%81&source=bl&ots=VR7Ezdhpuw&sig=cMdhjFpStxNAsicNEqSbQhPI5Ug&hl=ru&sa=X&ei=nH35U4S6G87War_xgLgD&ved=0CDYQ6AEwBA#v=onepage&q=%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B0%D1%86%D0%B8%D1%8F%20%D0%B1%D0%BB%D0%B8%D0%B7%D0%BD%D0%B5%D1%86%D1%8B%20%D0%B1%D0%BE%D1%80%D0%BD%20%D0%BC%D0%BE%D0%BD%D1%82%D0%BE%D0%BD%D0%B5%D1%80%D0%BE%D1%81&f=false Political Violence and Trauma in Argentina]. — University of Pennsylvania Press, 2011. — С. 142. — 480 с. — ISBN 9-780-81220-331-8.
- ↑ Ernesto Jauretche. [books.google.es/books?id=DJ8yh8S8ndUC&pg=PA240&lpg=PA240&dq=alberto+bosch+juan+born&source=bl&ots=XgCj_alWwk&sig=T9IfRRBv6zlBalYCAFHZkPHJudo&hl=ru&sa=X&ei=W4D5U9eOL5TnapSugaAD&ved=0CFEQ6AEwBw#v=onepage&q=alberto%20bosch%20juan%20born&f=false No dejés que te la cuenten: violencia y política en los 70]. — Ediciones Colihue SRL, 1997. — С. 240. — 310 с. — ISBN 9-505-81801-7.
- ↑ SHIRLEY CHRISTIAN. [www.nytimes.com/1987/05/20/world/argentine-rebel-chief-convicted.html ARGENTINE REBEL CHIEF CONVICTED] (англ.), The New York Times (20 May 1987). Проверено 22 августа 2014.
- ↑ Дмитрий Травин [magazines.russ.ru/zvezda/1999/7/travin.html Аргентина: "сто лет" популизма и десятилетие реформ] // Звезда. — 1999. — № 7. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0321-1878&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0321-1878].
- ↑ Rock, David. Argentina: 1516—1982. University of California Press, 1987. p.172
- ↑ [www.bunge.com/about-bunge/timeline.html Bunge timeline]
- ↑ Dario Datri, Andres Borenstein. [edant.clarin.com/suplementos/economico/98-05-31/o-00401e.htm La retirada final del grupo Bunge & Born] (исп.), Clarín (31 de mayo de 1998). Проверено 24 августа 2014.
Ссылки
- [www.bungeargentina.com Официальный сайт Bunge Argentina, преемника Bunge y Born] (исп.). Проверено 24 августа 2014.
 |
В другом языковом разделе есть более полная статья Bunge & Born (исп.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
Отрывок, характеризующий Bunge y Born
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
