Eupterotidae
Поделись знанием:
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
| Eupterotidae | ||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Научная классификация | ||||||||||||||
|
||||||||||||||
| Латинское название | ||||||||||||||
| Eupterotidae Swinhoe, 1892 | ||||||||||||||
|
|
Eupterotidae — семейство чешуекрылых, насчитывающее около 300 видов, распространённых в Африке, в тропической Азии, Океании, Центральной и Южной Америки.
Содержание
Описание
Бабочки среднего или большого размера, похожи на бабочек из другого семейства — Сатурнии. Размах крыльев составляет от 25 до 100 мм. Половой диморфизм — самки крупнее самцов. Тело бабочек покрыто волосками. Окраска крыльев обычно коричневая или бурая, буро-красная красными крыльями, некоторые виды окрашены в желтые цвета. Часто рисунок на передних крыльях представлен тёмными поперечными полосами. Передние крылья у ряда видов с острой вершиной, а внешний край более или менее серповидно загнут. Радиальная жилка отсутствует, так что R1 отделяется от Rs. Задние крылья более округлые, с тупой вершиной. Тело длинное и цилиндрические. Голова относительно небольшая. Усики являются достаточно короткими (примерно 1\3—1\4 от длины переднего крыла), более развиты у самцов. Хоботок не развит. Ноги развито плохо.
Систематика
Семейство состоит из четырех подсемейств и неразмещенной группы Ganissa. Подсемейство Eupterotinae насчитывает около 11 родов, группа Ganissa около 10 родов, подсемейство Janinae включает около 16 родов, подсемейство Panacelinae состоит из одного рода, включающего 3 вида, а подсемейства Striphnopteryginae включает 15 родов.
- Eupterote sp. 1 (Eupterotidae) 2.jpg
Eupterote sp.
- Panacela lewinae2.jpg
Роды
- Acrojana
- Apha
- Apona
- Bantuana
- Brachytera
- Calapterote
- Camerunia
- Catajana
- Cotana
- Cyrtojana
- Dreata
- Drepanojana
- Epicydas
- Epijana
- Euchera
- Eupterote
- Ganisa
- Gastridiota
- Gonojana
- Hemijana
- Heringijana
- Heteromorpha
- Hibrildes
- Hoplojana
- Horanpella
- Hypercydas
- Jana
- Janomima
- Lasiomorpha
- Leptojana
- Lewinibombyx
- Lichenopteryx
- Mallarctus
- Marmaroplegma
- Melanergon
- Melanothrix
- Messata
- Murlida
- Neopreptos
- Nervicompressa
- Nisaga
- Pachyclea
- Pachyjana
- Palirisa
- Panacela
- Pandala
- Paracydas
- Parajana
- Paramarane
- Paraphyllalia
- Phasicnecus
- Phiala
- Phyllalia
- Poloma
- Preptos
- Preptothauma
- Pseudoganisa
- Pseudojana
- Pterocerota
- Pugniphalera
- Rarisquamosa
- Rhabdosia
- Sangatissa
- Sarmalia
- Sarvena
- Schistissa
- Semuta
- Sesquiluna
- Spalyria
- Sphingognatha
- Stenoglene
- Stibolepis
- Striphnopteryx
- Tagora
- Teratojana
- Tissanga
- Trichophiala
- Urojana
- Vianga
Напишите отзыв о статье "Eupterotidae"
Литература
- Forbes, W.T.M., 1955: The subdivision of the Eupterotidae (Lepidoptera). Tijdschrift voor Entomologie 98 (2): 85—132.
- Nässig, W.A. & Oberprieler, R.G., 2008: An annotated catalogue of the genera of Eupterotidae (Insecta, Lepidoptera, Bombycoidea). Senckenbergiana Biologica 88 (1): 53—80.
- Nässig, W.A., & Schulze, C.H., 2007: A second species with diurnal males of the genus Eupterote from Indonesia: Eupterote (Eupterote) splendens sp. n. from Sulawesi (Insecta, Lepidoptera, Bombycoidea, Eupterotidae). Senckenbergiana Biologica 87 (2): 189—194.
- Pitkin, B. & P. Jenkins. Butterflies and Moths of the World: Generic Names and their Type-species. Natural History Museum.[1]
- Oberprieler, R.G.; Nässig, W.A.; Edwards, E.D. 2003: Ebbepterote, a new genus for the Australian 'Eupterote' expansa (T. P. Lucas), with a revised classification of the family Eupterotidae (Lepidoptera). Invertebrate systematics, 17: 99—110.
Ссылки
- [www.geol.utas.edu.au/thailand/euptero.htm Фото EUPTEROTIDAE]
Отрывок, характеризующий Eupterotidae
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
