Ширококрылые моли
| Ширококрылые моли | ||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Научная классификация | ||||||||||||
|
||||||||||||
| Латинское название | ||||||||||||
| Oecophoridae Bruand, 1851 | ||||||||||||
|
|
Ширококрылые моли (лат. Oecophoridae) — семейство молевидных бабочек, включающее в себя более чем 7000 видов.
Содержание
Описание
Бабочки небольшие, с размахом крыльев 8—20 мм, реже до 30 мм. Крылья относительно широкие, окраска разнообразная от яркой со сложным рисунком до невзрачной, однотонной. У немногих видов самки с редуцированными крыльями Максиллярные щупики очень маленькие, незаметные. Нижнегубные щупики обычно хорошо развитые, 3-члениковые, дуговидно изогнутые вверх, реже прямые. Передние крылья с 13 жилками, редко с 12. Задние крылья с 10 жилками, кроме рода Endrosis, виды которого имеют 9 жилок.
Бабочки летают в сумерках и ночью, и лишь немногие виды активны днем. Большинство ширококрылых молей встречаются в лесах, особенно широколиственных, представители ряда подсемейства предпочитают степи и полупустыни. Как правило, в год развивается только 1 поколение.
Гусеницы ведут скрытый образ жизни, питаясь отмершей древесиной и лубом под корой старых деревьев, лишайниками или растительными остатками в лесной подстилке. Представители ряда подсемейства питаются зелеными листьями древесно-кустарниковых и травянистых растений.
Подсемейства
Подсемемейство Depressariinae, рассматривавшееся ранее в составе экофорид, недавно выделено в отдельное семейство[1].
Напишите отзыв о статье "Ширококрылые моли"
Примечания
- ↑ (Синев, 1992)
Литература
- N. P. Kristensen: Lepidoptera, Moths and Butterflies, 1: Evolution, Systematics, and Biogeography. Handbuch der Zoologie 4 (35) S. 405, — Walter de Gruyter. Berlin, New York 2003, ISBN 3-11-015704-7.
Отрывок, характеризующий Ширококрылые моли
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
