HMS Agamemnon (1852)
HMS Agamemnon (Корабль Её Величества «Агамемнон») — 91-пушечный винтовой линейный корабль 2 ранга. Первый британский парусный линейный корабль, на котором паровая машина была предусмотрена по проекту, а не установлена на уже построенный корабль. Назван в честь микенского царя Агамемнона — одного из главных героев «Илиады» Гомера.
Заказан Адмиралтейством в 1849 году в ответ на построенный во Франции удачный винтовой линейный корабль Napoléon. Спущен на воду 22 мая 1852 года. Несмотря на наличие паровой машины, нёс полное парусное вооружение.
Содержание
Служба
Крымская война
Agamemnon был включён в состав Средиземноморского флота. Во время Крымской войны служил флагманским кораблём контр-адмирала Лайонса. 17 октября 1854 года участвовал в бомбардировке Севастополя. Через год, 17 октября 1855 года, вёл огонь по русским батареям на Кинбурнской косе.
Прокладка трансатлантического телеграфного кабеля
В 1856 году было создано англо-американское акционерное общество «Atlantic Telegraph Company», целью которого была прокладка трансатлантического телеграфного кабеля —то есть кабеля, проложенного по дну Атлантического океана и предназначенного для обеспечения телеграфной связи Америки с Европой.
Для прокладки кабеля были выделены два корабля: британцы предоставили HMS Agamemnon, американцы — USS Niagara. В 1857 году была предпринята первая попытка, окончившаяся неудачей. Работа была возобновлена через год и 29 июля 1858 года корабли встретились посередине Атлантики и успешно соединили оба отрезка телеграфной линии.
Конец службы
В 1862 году выведен в резерв. В 1870 году исключён из списков флота.
См. также
Напишите отзыв о статье "HMS Agamemnon (1852)"
Примечания
- ↑ Здесь и далее в таблице см. Lambert, «Battleships in Transition», стр. 124
Литература
- Паркс, Оскар. Линкоры Британской империи. Том 1. Пар, парус и броня. — СПб.: Галея Принт, 2001. — 216 с. — ISBN 5-8172-0059-7.
- Lambert, Andrew. Battleships in Transition, the Creation of the Steam Battlefleet 1815—1860. — Conway Maritime Press, 1984. — ISBN 0 85177 315 X.
- Winfield, Rif; Lyon, David. The Sail and Steam Navy List: All the Ships of the Royal Navy 1815—1889. — Chatham Publishing, 2004. — ISBN 978-1-86176-032-6.
Отрывок, характеризующий HMS Agamemnon (1852)
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.
Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
