SAKO

SAKO
Основание	1921
Расположение	Финляндия , ляни Южная Финляндия, пров. Канта-Хяме, г. Рийхимяки.
Отрасль	Производство оружия
Продукция	Стрелковое оружие, патроны для стрелкового оружия и их компоненты
Сайт	[www.sako.fi/ o.fi]

К:Компании, основанные в 1921 году

«СА́КО», «Сако» (фин. SAKO, аббревиатура от «Suojeluskuntain Ase- ja Konepaja Osakeyhtiö» — «Механические и оружейные мастерские Охранного корпуса») — финская фирма, крупный производитель стрелкового оружия (в основном гражданского) и боеприпасов к нему.

История

Государственная фирма «САКО» была основана в Хельсинки в 1921 году в целях обеспечения стрелковым вооружением полувоенного формирования-ополчения «Охранный корпус Финляндии» (известного также как «Шюцкор»). Название является аббревиатурой от «Suojeluskuntain Ase- ja Konepaja Osakeyhtiö» — «Механические и оружейные мастерские Охранного корпуса». Финляндия, получившая независимость всего за 4 года до того, остро нуждалась в оружии и боеприпасах для формируемых сил обороны и правопорядка, поэтому деятельность «САКО» сразу стала развиваться весьма активно. Первоначально компания занималась в основном ремонтом и переделкой бывших в употреблении армейских винтовок (в первую очередь, винтовок Мосина); был затем налажен серийный выпуск этих винтовок собственной модификации. Имевшихся в Хельсинки производственных мощностей скоро стало не хватать, поэтому в 1927 году фирма переехала в городок Рийхимяки.

В 1930-е годы «САКО» приступила к проектированию гражданского оружия (охотничьего). Серийный выпуск такого оружия собственной разработки начался в 1940-е годы. Во время Второй мировой войны «САКО» была одним из важнейших поставщиков вооружений для нужд финской армии.

В 1987 году «САКО» объединилась с государственной фирмой «Valme» в одну компанию «SAKO-VALMET», а владельцами её стали такие предприятия как «Нокиа» и «Valmet». После того, как учредительный комитет фирмы несколько раз поменялся, компания стала называться просто «SAKO». В настоящее время «САКО» входит в концерн «Нокиа», находясь при этом в отношениях «стратегического партнерства» с итальянской оружейной компанией «Беретта».

Продукция

«САКО» является одним из крупнейших в Европе разработчиков и производителей ручного огнестрельного оружия, предназначенного преимущественно для гражданского применения (охоты и спортивной стрельбы). Компании принадлежит ряд оригинальных и новаторских решений. В частности, «САКО» первой в мире начала производство карабина с продольно-скользящим затвором под патрон кольцевого воспламенения Sako Quad. Охотничье и спортивное оружие выпускается в широком ассортименте и отличается сравнительной дешевизной.

«САКО» также разработала и выпускает в ограниченном количестве для нужд вооруженных сил Финляндии автоматы Rk 95 Tp, за основу конструкции которых был взят автомат Калашникова. Прочие изделия — винтовки и пистолеты — используются как в гражданских целях, так и специальными подразделениями, военизированными формированиями и силами правопорядка ряда стран. К наиболее известным изделиям фирмы, имеющим такое «двойное» применение, можно отнести винтовку Sako TRG, применяемую снайперами.

Другая основная сфера деятельности компании — производство патронов значительного ассортимента, от .22 Hornet до .375 Н&Н Magnum. Многие образцы патронов выпускаются с пулями собственной разработки, которые широко известны в стрелковых и охотничьих кругах всего мира. Выпускает компания боеприпасы и для пистолетов.

Некоторые модели оружия «САКО» выпускает под маркой «Tikka», по названию фирмы, которая вместе с «САКО» вошла в состав «Нокиа».

См. также

• Hornady Manufacturing Company
• Remington Arms
• Norma Precision
• Список патронов для нарезного оружия

Ссылки

• [www.strophy.ru/imported-guns/Sako.php Некоторые модели охотничье-спортивных карабинов фирмы «САКО»]

Отрывок, характеризующий SAKO

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.