Охота

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

У этого термина существуют и другие значения, см. Охота (значения).
Запрос «Охотник» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Охота — деятельность, связанная с поиском, выслеживанием, преследованием охотничьих ресурсов, их добычей, первичной переработкой и транспортировкой[1].

Промысловая охота — охота, осуществляемая юридическими лицами и индивидуальными предпринимателями в целях заготовки, производства и продажи продукции охоты; служит для того, чтобы воспользоваться продуктами животного происхождения (мясом, жиром, мехом, кожей, костью, рогом, пухом, пером и проч.)[2]. Её целью может быть также уничтожение опасных, вредных либо чрезмерно расплодившихся животных[3]. К охоте относится и отлов животных живыми для разведения, расселения в другой местности, для использования в цирках и зоопарках, для научных исследований и т. п.[4]

Любительская и спортивная охота — охота, осуществляемая физическими лицами в целях личного потребления продукции охоты и в рекреационных целях;





Виды, способы, приемы и орудия охоты

  • Охота промысловая и любительская.
  • Охота без средств передвижения и с ними: с верховых животных (лошадей, слонов), с повозок, автомобилей, поездов, судов, воздушных судов.
  • Охота на равнине, в лесу, на болотах, на воде, под водой, в воздухе, норная.
  • Охота в одиночку и организованными группами охотников.
  • Охота из засады, охота-преследование, облавная и загонная охота.
  • Охота с копьём, рогатиной, острогой, луком и стрелами, пращой, огнестрельным оружием.
  • Охота при помощи специально обученных охотничьих животных (ловчих птиц, собак, хорьков, гепардов), в том числе травля.
  • Использование приманок, манков, подсадных животных.
  • Ловля сетями, ловушками, силками, западнями, клетками, капканами, самострелами.
  • Фотоохота — фото- и киносъёмка животных в их естественной среде обитания.

Промысловая дичь

История

Человек занимался охотой с доисторических времен. С развитием человеческого общества менялись способы и цели охоты. В первобытном обществе охота была одним из основных источников пищи, а также была частью обрядов и ритуалов. Далее развились различные виды охотничьих забав, охота стала развлечением аристократов. В настоящее время существует большое количество охотничьих организаций, а изготовление и продажа охотничьего инвентаря является бизнесом.

Охота в древнее время

В первом периоде своего развития охота была главным источником пропитания многих народов; затем по мере открытия новых источников существования, а также по мере истребления опасных для жизни и скотоводства хищных зверей охота постепенно отходит на второй план, оставаясь, однако, по силе привычки и врождённой наследственной потребности одним из главных удовольствий.

В том и другом случае охота не подлежала никакому ограничению, и всякий мог охотиться, когда, где и как ему угодно. В начале XX века охота сохраняла подобный характер, например, в Сибири, в британских владениях Северной Африки, на берегах Ла-Платы и т. п.

В нижнем палеолите (450—500 тыс. лет назад) основными орудиями добывания зверей являлись крупные куски камня, дубины, рогатины, также загоняли зверей на обрывы, откуда они срывались и разбивались. Добычей были крупные животные — слоны, антилопы, бизоны и др., для отдельных мест — мамонты. Использовались, коллективные облавы или загоны с большим количеством участников. Каменные орудия постепенно совершенствовались в течение многих тысячелетий: от простых камней к острым, от них к наконечникам.[5]

В среднем палеолите (40-100 тыс. лет назад), во время оледенения, звери широко расселялись и приспосабливались к холодному климату, в это время человек научился делать орудия охоты из сколотых пластин, рогов, появляются копья с кремневыми и костяными наконечниками, острые пластины (сколы) используются в качестве «ножей» при разделке туш зверя[6]

Состав добычи охотников расширяется. В связи с совершенствованием орудий добычи появляется возможность индивидуальной охоты или с небольшим числом участников — на переправах, по глубокому снегу, при скоплении зверей на зимовках. Предполагают, что хищнический характер охоты в это время является одной из причин сокращения численности, а затем и исчезновения таких видов животных как волосатый носорог, мамонт и др.[7][8]

В верхнем палеолите (10-40 тыс. лет назад) происходило дальнейшее совершенствование орудий и способов охоты, появляются в добыче мелкие животные (песцы, зайцы), в костных остатках все же преобладают кости лошади, мамонта, оленя, бурого медведя, но редко — кости шерстистого носорога, тура, бизона, пещерного льва. В это время (конец периода) появляются гарпуны с наконечниками из кости с одним и двумя зубцами, что позволяло добывать и мелких животных зайца, песца, сурка, белую куропатку и др.), мелкие животные приобретают хозяйственное значение[5].

В конце этого периода (10-15 тыс. лет назад) началось потепление, для крупных травоядных животных условия ухудшаются, численность их снижается, а некоторые виды исчезают. Основными видами охотничьих животных становятся куланы, лоси, косули, кабаны и др., из более мелких — зайцы, бобры и др., орудия охоты совершенствуются. Появляются лук, стрелы, самоловы, что явилось огромным завоеванием людей, это резко повысило производительность труда. Появилась возможность создания запасов мяса (сушеного, вяленого). Это позволило определенной части людей заниматься скотоводством, земледелием или изготовлением орудий труда. Отлов диких зверей с помощью ям и их передержкой (молодняка) привели к последующему одомашниванию животных, скотоводству[7].

С появлением бронзовых орудий (около 3 тысяч лет назад) в степных районах развивались скотоводство и земледелие, а охота и рыболовство стали вспомогательными, в лесных же районах севера и востока России охота и рыболовство оставались одними из главных занятий населения.

Средневековье

По мере того, как племена становились оседлыми, возникали более крупные центры поселения. Вследствие постоянной охоты дичь возле таких центров заметно уменьшалась в количестве, и местные землевладельцы ввиду личных удобств стали запрещать другим охотиться на своих землях. В Западной Европе начало таким запретам было положено каролингскими королями; примеру их скоро последовали и многие частные лица. Отсюда возникло исключительное право охоты, характеризующее второй период. См. также: Королевский лес. С развитием феодальных понятий охота отделяется от поземельного владения и делается достоянием одних высших классов общества; крестьянское население лишается права охоты даже на своих землях. Из ленных отношений возникла к концу Средних веков охотничья регалия, то есть преимущественное право государства на охоту, лежащая в основании третьего периода права охоты.

В это время, не обращая внимания на право поземельной собственности, правительство издает законы об охоте и регулирует управление ею в интересах как казны, так и народного хозяйства; но и при таком порядке занятие охотой в силу обычая или специального королевского разрешения, выдаваемого за плату, предоставляется высшим сословиям. Охотничья регалия, повлёкшая за собой развитие охотничьих сервитутов, барщин и служб, тяжело и разорительно отзывалась на крестьянском населении.

Новое время

С падением феодального строя в конце XVIII века охота была признана свободным занятием, а право охоты — составной частью права поземельной собственности. Но так как полная свобода охоты как промысла и спорта повлекла бы за собой значительный вред для всего народного хозяйства, и поставила бы под угрозу существование многих видов животных, то современные государства выработали целый ряд мер, регулирующих охоту и положивших начало четвёртому, современному, периоду свободной охоты с государственным высшим над ней надзором.

Охота на Руси

Как отмечает Н. И. Кутепов в книге Великокняжеская, царская и императорская охота на Руси впервые исторические известия о народах, живших в пределах нынешней России, характеризуют их как охотников. Во времена Геродота(V век до н. э.) в пределах Южной России жили скифы и сарматы, народ кочевой, которому звероловство доставляло пищу и одежду, столь необходимую в холодном климате. В юго-восточной степной полосе (в пределах нынешних Воронежской, Саратовской, Симбирской и других губерний) жили вудины; «за степью, поворотя более к востоку (то есть в приуральском пространстве), обитали фиссагеты, народ многочисленный и особый, питающийся звериною ловлей; по смежности с ними жили иирки, тоже звероловы». Описывая быт этих народов, Геродот замечает, что все они занимались охотой: «Высмотрев зверя с вершины какого-либо дерева, они пускают в него стрелу, а потом, вскочив на коня, преследуют его с помощью собаки»[9]. Арабские писатели Ибн Хордадбех и Ибн-Хаукаль говорят об обширной торговле пушным товаром, которую жители Руси вели на Румском (Черном или Средиземном) море[9].

По мнению Дементьева В. И., автора учебного пособия «Основы охотоведения» и сайта «Российский пушной портал», до XVI века Россия являлась по существу единственной страной в мире, поставлявшей пушнину на международный рынок[7][10]. Согласно этой точке зрения, охота на древней Руси имела весьма важное и широкое распространение. Это связано с хорошими охотничьими ресурсами и навыками населения, обширностью территории и разнообразием условий и видов животных. Согласно данным сайта «Русской Охоты» продукция охоты составляла значительную долю в экономике страны, основную часть занимала промысловая охота, хотя была развита и спортивная[5][11].

Промысловая охота

Наибольшей ценностью является пушнина, как один из главных экспортных товаров. Главные экспортные виды: шкурки соболя, белки, бобра и куницы[9].

До XV века большая часть пушнины добывалась в западной части страны. Бобры и куницы добывались большей частью в лесостепи и полосе широколиственных лесов, численность их здесь была высокой. Стоимость шкуры бобра в то время равнялась стоимости одной — двух рабочих лошадей или двух — четырех коров. Бобры добывались с помощью капканов и «бобровых псов». Стоимость такой собаки приравнивалась к стоимости коровы. При охоте на белку и куницу применялись другие специальные собаки — «узлайники» (лайки сегодня), которые ценились выше бобровых псов — до 4-х рабочих лошадей за собаку[12].

Большое значение в жизни людей на Руси имела охота на диких копытных — лося, благородного оленя, косулю, тура, зубра, сайгака, дикую лошадь. Мясо этих животных заготавливалось в Средние века и для нужд армии: перед походами проводились массовые охоты на крупных копытных с целью заготовки мяса. Отлавливались в большом количестве с помощью сетей и птицы вплоть до лебедей, в меньшей степени охотились на птиц с ловчими птицами. В те времена охота в Московии имела важное значение, бобры и выдры были здесь обычными животными до начала XVIII века По мере вырубки лесных площадей и смены древостоев создавались благоприятные условия для других животных — лося, зайца, лисицы, тетерева и др. Высокая численность лосей определяла важность лосиного промысла, добывали их преимущественно с помощью ловчих ям (других копытных тоже) в лесной и частично лесостепной зонах, вплоть до советского периода, когда применение такого способа добычи было запрещено. По сведениям очевидцев в Москву из Смоленщины в XVII веке шли обозы с битыми лосями. В XVII веке на Руси птичьи стрелки платили оброк в виде дичи (например, в год один стрелок должен был поставить «сто тетеревей, пятьдесят рябей, пятьдесят утят, десять гусей, четыре лебедя, четыре цапели, по 2 журавля»). Лучшие охотничьи угодья принадлежали князьям и крупным феодалам. Охота для населения в их имениях запрещалась, нарушение запрета строго каралось. В 1686 г. Петр I объявил указ о запрете охоты в окрестностях Москвы. В других угодьях население Руси имело возможность заниматься охотой, пчеловодством и рыболовством, чего не было в Западной Европе. Как обязательная повинность крестьян — привлечение их в качестве загонщиков при охоте князей на волков и медведей[9].

В восточных районах природные условия были другими, поэтому и охота носила иной характер. В Предуралье, например, было много куницы и мало бобра, поэтому ясак платили здесь куницами и медом. В Заволжье, Предуралье и лесостепи Зауралья было так много косули, что один крестьянин заготовлял до 1000 штук в год. Наибольший интерес представляли северо-восточные районы европейской части России, особенно Сибирь, как богатейшие охотничьи угодья, где были сосредоточены основные ресурсы белки и соболя. Однако эти районы долго не были освоены русскими, в основном потому, что до определенного времени экспорт русской пушнины в соседние страны имел ограниченные размеры и удовлетворялся за счет пушнины с европейской части страны[5].

Освоение этих угодий в целях торговли пушниной с западными странами было начато новгородцами в XI в, когда они быстро освоили угодья Печорского края, а в XIII в. и северо-восточное Зауралье (Югру). Сюда новгородцы ходили не только «лесовати» белку и соболя, но и собирать дань пушниной с местного населения или выменивать пушнину на железные изделия. С падением Новгорода в 1478 г. освоение этих районов русскими до XVI в. шло медленно. И только со 2-й половины XVI в., когда через Архангельск открылась торговля с Западом, а через Астрахань — со Средней Азией, возник неограниченный спрос на русскую пушнину, особенно на белку и соболя, открылась торговля русской пушниной на Лейпцигской ярмарке, скупщики пушнины быстро проникли на север и в Сибирь до Оби[13].

Высокие цены на пушнину ускорили завоевание Сибири и освоение богатейших охотничьих угодий на Востоке (поход Ермака, 1580 г.). С покоренных народов собиралась дань «со всякого человека по соболю». Стремление к пушным богатствам Сибири русских промышленников было столь велико, что в конце XVI в. они достигли среднего и нижнего течения Оби, а к концу первой половины XVII в. берегов Тихого океана. За соболем и белкой в Сибирь ходили артели «своеужиников» (шли на промысел со своим снаряжением) и ватаги «покручеников» (за счет предпринимателя «на хозяйских харчах»). С покручениками (до 30-40 человек в ватаге) промышленник заключал кабальную сделку на один-два и более лет, по которой первый должен был до 2/3 добытой пушнины сдать промышленнику (хозяину) Часто ватаги полностью или частично погибали по разным причинам[5].

Настойчивое преследование соболя с широким применением таких орудий лова как обмет, кулемы, капканы привело к истреблению его в ряде мест уже в начале XVIII века. Освоение охотугодий Сибири способствовало накоплению пушнины в казне и в начале XVII в. государство монополизировало торговлю наиболее дорогими её видами: голубыми песцами, чернобурыми лисицами. Дорожные заставы отбирали такую пушнину у промышленников, с выплатой за неё денег в казну поступала также пушнина в виде ясака с населения и подорожных сборов (десятиной платы), получаемых дорожными заставами. Таким образом, в кладовые государства поступало ежегодно до 200 тыс. соболей и до 10 тыс. черно-бурых лисиц[9]. Накопление значительных запасов пушнины позволило государству торговать не только с западными странами и Средней Азией, но и начиная с 1689 г. и с Китаем. С последним торговля продолжалась 60 лет в пограничном городе Кяхте. После этого времени торговля пушниной с Китаем резко сокращается и заменяется сукном, товаром более дешёвым[5].

С 1762 году в связи с отменой государственной монополии на пушнину развивается торговля пушниной и внутри страны. Основными центрами такой торговли становятся знаменитые ярмарки — Колымская (г. Якутск), Ирбитская (г. Ирбит), Новгородская. Одновременно увеличивается экспорт пушнины в западные страны до 20-х гг. XIX в. пушнина занимала первое место в русском экспорте. С половины XIX в. главными покупателями нашей пушнины стали западные страны — Германия, Франция и Англия, где она поступала на мехообрабатывающие фабрики Лейпцига, Парижа и др. городов. В 1913 г. вывоз пушнины в эти страны составил 26 млн руб., из неё в Германию — 71 %, Англию — 7,5 %[5].

Но отмена государственной монополии на торговлю пушниной и допуск к скупке пушнины иностранцев привели и к отрицательным последствиям: ажиотажу между скупщиками, хищническому истреблению наиболее ценных зверей, ограблению местного населения (платили в 4-5 раз меньше, чем стоила шкурка на ярмарке), скупке невыходной пушнины и др. Добыча охотничьих животных (зверей и птиц) не ограничивалась ни способами, ни сроками. Птицы массами истреблялись в местах зимовок, тысячами уничтожались линные утки и гуси. Так за один раз сетями отловили около 2400 линных гусей. Широко практиковался сбор яиц (до 20 млн в год). Уничтожались гнезда птиц и во время палов. Все это вело к оскудению охотничьих угодий, к обнищанию отдельных коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока[9].

Хищническое уничтожение охотничьей фауны за последние 200—300 лет привело или к полному истреблению некоторых видов (зубр, дикая лошадь, стеллерова корова и др.) или к сохранению их только в труднодоступных отдаленных местах (снежный баран, барс и др.). Многие ценные виды находились на грани исчезновения (бобр, соболь, калан и др.), некоторые виды были почти истреблены (лось во многих местах). На сокращение численности многих животных повлияло не только их хищническое истребление, но и изменение угодий в отрицательную сторону за счет вырубания лесов, лесных пожаров, освоения лесов под сельское хозяйство, распашки целинных земель, увеличения плотности населения в ранее слабообжитых районах и др[5].

Любительская охота

В России имела богатую историю по сравнению с другими странами и по формам, и по содержанию, и по размаху. Можно выделить следующие виды такой охоты на Руси в разные периоды (здесь и далее по А. Г. Клюшеву[5] и Н. И. Кутепову[9]).

Охота с ловчими птицами

Считается наиболее древней. Указания о возникновении охоты с ловчими птицами (соколами, ястребами, орлами-беркутами) в России относятся к XI в. Она пришла к нам из стран Юго-Востока и Малой Азии, а возникла в Индии В частности, монгольские феодалы обставляли эту охоту с особой пышностью как признак богатства, силы и могущества. У нас тоже эта охота являлась привилегией царского двора и князей. Наиболее распространенной была охота с соколами, для подъема птицы в воздух использовались подсокольи собаки. Наивысшего развития охота с ловчими птицами достигла в XVII в. при царе Алексее Михайловиче,[14] хотя у князя Олега в Киеве (XI в.) тоже был соколий двор. Сокола для царского двора отлавливались специальными охотниками. Соколиная охота на Руси имела не только спортивное значение, но часто являлась и средством для налаживания добрососедских отношений: в соседние страны сокола посылались в качестве подарков. Сократилась охота с ловчими птицами в начале второй половины XVIII в. с появлением охотничьего оружия и стрельбы дробью.

Псовая охота

Являлась барской охотой, забавой крупных помещиков. Она возникла в России после взятия Казани, была заимствована от князьков-татар. Наибольшее развитие она получила в период крепостного права Многие помещики содержали десятки и сотни собак, много лошадей для охоты, обслуживающий персонал (выжлятников, доезжачих и пр.). На собак меняли людей, отдельные семьи, вытаптывали посевы крестьян во время охоты. Для подобного вида охоты нужны были собаки двух пород — гончие и борзые. Гончие, найдя зверя, с лаем выгоняли его на открытое место, а конные охотники борзыми травили его (лисицу, зайца-русака, держали волка до подъезда охотников). Борзые должны были обладать большой скоростью бега. Першинская охота, как самая известная, имела 250 собак, 87 лошадей, 78 человек прислуги, стоимость её содержания составляла около 100 тыс. рублей (по ценам 1970 г.), в среднем на собаку в год добывалось 1,5 зверя Распад псовой охоты связан с разорением дворян и развитием ружейной охоты (середина XIX в.), а особенно быстро это произошло после отмены крепостного права в 1861 г., хотя отдельные охоты сохранились (до 100 охот) до 1909—1917 гг. Окончательно псовая охота в России прекратила своё существование после революции.

Ружейная охота

Своим началом имеет XV в., но в широких масштабах она стала возможной только после изобретения дроби и картечи в конце XV в. Появился этот вид охоты на Западе в развитых в промышленном отношении странах. В России добыча птиц с помощью огнестрельного оружия стала применяться в конце XVII в., а лук и стрелы потеряли своё значение. В середине XVIII в. ружейной охотой занимались в основном люди среднего сословия и крепостные стрелки, поставлявшие дичь к царскому столу и знати. Более широкое распространение ружейная охота в России получила в начале XIX в. после улучшения контактов со странами Западной Европы. Этот вид охоты получил широкое распространение по сравнению с соколиной и псовой охотами прежде всего из-за своей дешевизны и большей эффективности, с помощью ружья добывали не только зверя и птицу, но и рыб, как писал С. Т. Аксаков в своих «Записках ружейного охотника», Ружейная охота способствовала накоплению знаний о животных, местах их обитания, поведения и др. Охота нашла отражение в творчестве писателей, поэтов, художников (Толстой, Аксаков, Некрасов, Бунин, Левитан и др.), способствовала появлению крупных исследователей фауны, охотничьего дела (Северцов, Пржевальский, Житков, Бутурлин, Ивашенцов и др.).

Широкое распространение ружейной охоты среди населения привело к объединению охотников сначала в крупных центрах, затем и в губерниях: в 1859 г. создается Московское общество охоты, в 1872 г. — Московское императорское общество размножения охотничьих животных и правильной охоты, которое уже в 1911 году имело 53 отделения на местах. Оно приняло участие в разработке первого закона об охоте 1892 г., содействовало охране полезных животных, проводило борьбу с волком, другими вредными хищниками.

В 1898 г. в целях объединения охотников России созывается 1-й Всероссийский съезд охотников (на нем еще было деление на псовых и ружейных охотников), в 1909 г. созывается 2-й Всероссийский съезд с более широким представительством охотников — любителей и профессионалов, на нем принято решение об организации постоянного Всероссийского союза охотников, но осуществить его на практике не удалось. На этом съезде критиковался проект нового закона об охоте закона 1892 года, разрешавшего охоту круглый год на хищных зверей: лисицу песца, горностая, хорька, выдру, а также на белку. Отмечаются и положительные сдвиги в это время: изучение охотничьего хозяйства России, запрет на добычу соболя, организация соболиных заповедников, создание школы охотоведения Силантьевым и др.

Охота в СССР

В СССР промысловая охота была распространена преимущественно в РСФСР (как в европейской, так и в азиатской части). По добыче пушнины Советский Союз занимал первое место в мире. Также существовала спортивная охота. Проводились широкие мероприятия по организации охотничьего хозяйства, правильной эксплуатации охотничьего фонда (диких зверей и птиц), его увеличения и улучшения. Охота регламентировалась специальным законом и правилами. Существовали органы государственной охотничьей инспекции и добровольные охотничьи общества, и занятие охотой допускалось только при разрешении от этих организаций в виде специального удостоверения — охотничьего билета.

Законодательство об охоте

В большинстве стран порядок проведения охоты регулируется законодательством, целью которого является не допустить бесконтрольное уничтожение диких животных и обеспечить безопасность окружающих. Несмотря на меры предосторожности, охота сопряжена с несчастными случаями. Некоторые из них с участием известных людей приобрели широкую огласку. Известны также случаи убийства на охоте. Охота, нарушающая законодательство, квалифицируется как браконьерство.

Современное законодательство об охоте цивилизованных стран преследует следующие цели: нормирование добычи полезной дичи в интересах её сохранения, «контроль за популяцией» (истребление) хищных животных и птиц, ограждение общественной безопасности и право частных собственников, иногда также извлечение финансовой выгоды.

Право охоты, по учению римских юристов, является следствием права собственности лица над недвижимостью. Собственник имеет право запретить посторонним доступ в его имение и таким образом фактически не допускать их к охоте в своих владениях. Дичь, по римскому представлению, считалась, однако, бесхозяйным предметом (res nullius); поэтому собственник имения не имел права на возврат добытой в его владениях без его разрешения дичи. Государство, со своей стороны, никаких ограничений права охоты не установляло, лишь в императорский период появилось запрещение истреблять в африканских владениях львов, которые требовались в громадном количестве в Рим для зрелищ.

Древние германцы, в отличие от римлян, признавали право собственника имения на диких зверей и птиц, в нём обитающих. По салическим законам охота в чужих владениях без разрешения хозяина каралась как вид кражи. Где леса и вообще свободные от пашни пространства находились в общинном владении, там право охоты в них принадлежало каждому члену общины. Со времени Карла Великого право королей и владетельных лиц охотиться в так называемых заповедных лесах распространяется и на леса, никому не принадлежащие, а затем и на общинные леса. Свои права на охоту короли передавали также представителям высшего дворянства и духовенства.

Впоследствии (к XV веку) не только общинники, но и частные собственники не из дворян теряют право охоты в собственных их владениях, и низшие сословия лишаются права даже ограждать свои участки заборами от потрав диких зверей. Уличенные в недозволенной охоте крестьяне подвергались смертной казни. Средневековые законодатели находили, однако, возможным официально мотивировать запрещение охоты крестьянам соображениями о собственной их пользе. Так, в одном эльзасском ордонансе в оправдание такого запрещения приводится, что крестьяне недостаточно осторожно обращаются с огнестрельным оружием и что охота отвлекает их от забот о хозяйстве.

В XVI веке право охоты превращается в регалию. В защиту притязаний королей и владетельных князей выступают юристы; из римского учения о принадлежности фиску выморочных имуществ (bona vacantia) они делают более чем смелый вывод о принадлежности фиску бесхозяйных предметов, а, следовательно, и диких зверей. Дворянам, а в некоторых местах и горожанам, удается, однако, сохранить за собой право на среднюю и низшую охоту; высшая охота (кабаны, лоси и пр.) становится окончательно предметом регалии. В прусское земское право (Landrecht) внесена была следующая статья: «Право охоты принадлежит к регалиям низшего рода, и частными лицами может быть приобретаемо и осуществляемо не иначе, как в порядке, установленном для регалий».

Громадный ущерб, причинявшийся крестьянам потравами охотничьих команд (иногда в несколько тысяч человек) и диких зверей, тяжкие повинности (корм для собак и лошадей и пр.), жестокие наказания за самовольную охоту — всё это сделало охоту ненавистнейшей в глазах народа привилегией господ. Поэтому одним из первых требований либеральной партии на Западе было уничтожение охотничьей регалии. Так было во Франции в 1789 году, в Германии и Австрии в 1848 году. Вместе с отменой регалии устанавливалось исключительное право собственника на охоту в пределах принадлежащего ему имения.

Действующее законодательство сохраняет этот принцип и допускает некоторые ограничения лишь в интересах общего блага. Первым по времени является французский закон 3 мая 1844 года, несколько измененный правилами 22 января 1874 года. Охота считается дозволенной при соблюдении следующих условий: 1) разрешение подлежащих властей, 2) производство охоты открыто, 3) дозволенными способами и 4) согласие владельца имения, если охота производится в чужих владениях. Правилами 1874 года дозволяется лишь охота огнестрельным оружием, облавой и с собаками; только для ловли кроликов допускается употребление петлей и силков. В государственных и принадлежащих коммунам лесах охота вовсе запрещена. Префекты назначают сроки для начала и закрытия охоты; они же выдают разрешения на охоту.

Закон ограничивается запрещением выдавать разрешения малолетним (до 16 лет), несовершеннолетним (от 16 до 21 г.), если за последних не просят их родители или опекуны, и отданным в опеку. Лицам, осужденным за бродяжничество, нищенство, кражи, за злоупотребление доверием, за сопротивление или насилие против должностных лиц, за истребление или порчу деревьев и растений, потравы и т. п., префекты имеют право отказывать в разрешении на охоту, но лишь в течение определенного срока (не более 5 лет) после отбытия ими наказания. Охота без разрешения администрации наказывается штрафом от 16 до 50 фр.; штраф может быть повышен до 200 фр., если охота совершается в недозволенное время; при обстоятельствах, усиливающих вину, назначается арест от 6 дней до 2 мес. Охота на чужой земле, без разрешения хозяина, карается гораздо строже: за охоту в чужом огороженном пространстве наказание, при наличности усиливающих вину обстоятельств, может быть повышено до 2 лет тюремного заключения.

15 сентября 2004 года Парламентом Великобритании было принято решение о полном запрещении по территории Англии и Уэльса охоты с собаками. В США законодательство также постепенно сокращает распространение охоты путём удорожания охотничьих лицензий, сокращений сезонов охоты и принятия других ограничений.

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Институт приравнивания к охоте — традиционно сложившееся, с конца 19 века узаконенное, отнесение некоторых действий или состояний, при которых физическое лицо предполагается нарушившим правила охоты, даже если отсутствуют признаки осуществления таковой (добывание охотничьих животных или приготовление к добыванию). Представляет собой классическую презумпцию виновности. Вопреки основополагающим принципам привлечения к уголовной и административной ответственности, в том числе принципу презумпции невиновности, в Федеральном законе «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» от 24 июля 2009 г. № 209-ФЗ приравнивание к охоте сформулировано специально для целей привлечения к уголовной и административной ответственности. Содержание нормы статьи 57 Федерального закона «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» от 24 июля 2009 г. № 209-ФЗ: Статья 57. Ответственность за нарушение законодательства в области охоты и сохранения охотничьих ресурсов.

1. Лица, виновные в нарушении законодательства в области охоты и сохранения охотничьих ресурсов, несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации.

2. В целях настоящей статьи к охоте приравнивается нахождение в охотничьих угодьях физических лиц с орудиями охоты и (или) продукцией охоты, собаками охотничьих пород, ловчими птицами.

Право производства охоты на территории РСФСР и союзных с ней советских республик установлено декретом ВЦИК, СНК РСФСР от 01.03.1923 "Об охоте".[15] Каждый охотник, имеющий право производить охоту при помощи огнестрельного оружия или другими дозволенными способами, облагался государственным сбором в размере пяти рублей в полугодие в денежных знаках образца 1923 года.[16]

Рекомендации по тактике выявления и задержания нарушителей правил охоты, мерам профилактики охотнарушений были подготовлены и приняты отделом охраны и охотничьего надзора Главохоты РСФСР и ВНИИ МВД СССР и рекомендованы в качестве методического пособия 22.04.1985.[17]

Судебная практика по вопросам применения института приравнивания к охоте весьма обширна. Тем не менее, в виду неясности вопроса для юристов широкой специализации, данная правовая формулировка, с теми или иными изменениями продолжает существовать (см., например, постановление Пленума Верховного Суда РФ от 18 октября 2012 года № 21 «О применении судами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования»). Наличие и «живучесть» института приравнивания к охоте в отечественном законодательстве объясняется необходимостью законного обеспечения возможности эффективной охраны животного мира. Вопрос осложняется необходимостью принятия компромиссного решения, которое бы с одной стороны могло бы обеспечить возможность безупречно законного привлечения к ответственности нарушителей правил охоты, а с другой — обеспечивало бы соблюдение законных прав и свобод граждан России. Проблематика данного вопроса не раз освещалась в работах специалистов-охотоведов."Макарова Д. С., Пушкин А. В. О некоторых проблемах в сфере терминологии охотничьего законодательства //Современные научные тенденции в животноводстве, охотоведении и экологии. — Киров: ФГБОУ ВПО Вятская ГСХА, 2012. — С. 109—115."

Критика охоты

Охота, прежде всего спортивная, вызывает протесты ряда экологов и защитников животных[18][19].

В настоящее время многие зоозащитные организации и граждане разных стран протестуют против спортивной охоты, существуют различные антиохотничьи движения.

В Германии, где охотятся 0,4 % населения, часть жителей, относящихся негативно к этому виду деятельности, требует её полного запрета. В Берлине организуются демонстрации протеста против охоты.[18]

Тема охоты должна стать политической. 0,4% населения страны варварски ведут себя в лесу, расстреливая последние остатки диких животных по каким-то своим собственным планам, будучи полностью некомпетентными. Мы призваны защитить наших животных от этого насилия.
Курт Айхер, биолог, организатор движения против охоты [18]

Люди и организации, представляющие в зоозащите направление борьбы за права животных, являются противниками охоты.

Аргументы против спортивной охоты

  • В настоящее время охота утратила своё изначальное назначение и часто сопряжена с ущербом фауне.
  • По утверждению сайта организации «Вита», выступающей за права животных, в истории нередки случаи, когда декларируемая цель охоты непосредственно урегулировать численность животных, объявленных вредными, оказывалась мифом, специально сфабрикованным для получения разрешения на отстрел этих животных, либо же допущенным по некомпетентности.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4794 дня]
  • Спортивный элемент охоты утратился в современной практике, так как наиболее распространённой её формой является отстрел загоняемого зверя с безопасного места (обычно — c вышкиК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4794 дня]), или отстрел на месте прикорма в охотхозяйствеК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4794 дня].[20] Зачастую животное является частично ручным или не боится вида человека, так как егерь в охотхозяйстве заранее не ставит себе задачей выработать у подопечных животных рефлекс страха перед человеком, а естественным образом при прикорме формируется обратный эффектК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4794 дня]. Ещё одним видом охоты является отстрел с вертолётаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4794 дня], что не содержит моментов спортивного состязания, и, по выражению министра природных ресурсов Юрия Трутнева, делать это «совсем не по-охотничьи».[21]
  • Для тренировок охотничьих собак используются притравочные станции, где животные-жертвы содержатся в тяжелых условиях и постоянно подвергаются жестокости, находятся в постоянном страхе. Эксплуатируются даже животные занесенные в Красную книгу, либо без резрешительных документов.[22][23][24].
  • Использование «подсадных» животных, с которым обращаются жестоко, наносят им увечья. Используют детенышей животных, неспособных защищаться.[22].
  • Охота явилась и продолжает являться одной из основных причин полного истребления, а также выставления на грань исчезновения и занесения в Красную книгу многих видов животных.[19][25][26][27][28]
  • Законодательную охоту нередко сопровождает браконьерство и истребление, наряду с разрешёнными, редких видов. Особенно часто такие потворства нарушениям закона и сами нарушения непосредственно происходят со стороны крупных чиновников.[19][29][30][31]
  • Охоту нередко сопровождает оставление подранков, которых охотник не в состоянии добить, вследствие чего они вынуждены умирать медленной смертью или оставаться инвалидами.[32]
  • Охоту систематически сопровождают несчастные случаи, жертвами которых становятся сами охотники, домашние животные, а также посторонние люди.[33][34][35][36][37][38][39]
  • Для тренировки меткости стрельбы и/или для развлечений, сопровождаемых прогулкой по природным ландшафтам, существует масса других упражнений. Защитники природы фотоохоту и другие возможные варианты времяпрепровождений, не наносящие вреда здоровью животных, считают вполне заменимой альтернативой охоте.

Данные критические аргументы не относятся к фотоохоте, отлову животных в целях перевозки для расширений их ареала, а также спортивной стрельбе по искусственным движущимся мишеням, проводимым в охотхозяйствах.

Ряд критических замечаний по отношению к охоте (такие, как замечания о часто сопутствующих охоте браконьерству, оставлению подранков, большому количеству несчастных случаев) признается актуальными проблемами со стороны самих охотников, с которыми они намерены бороться, не прибегая к отмене самой охоты как явления.

Аргументы в пользу спортивной охоты

  • Охота является неотъемлемой частью культуры многих народов и формировалась на протяжении всей истории человечества и имеет право на существование наряду с другими её формами.
  • Охотники — часть общества, наиболее заинтересованная в сохранении дикой природы, что подтверждается тем, что именно они пролоббировали принятие первых законов об охране животного мираК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3310 дней]).
  • Охота является таким же видом хозяйственной деятельности человека, как и, например, сельское хозяйство.
  • Нормы добычи научно обоснованы и не приводят к уничтожению популяций дичиК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3310 дней]).
  • Согласно французскому орнитологу Жану Дорсту, основной причиной исчезновения видов животных, а также резкого падения их численности в XX веке является не спортивная охота, а разрушение мест обитания[40] и гибель на путях миграций от воздействия техногенных факторов (под колесами транспорта, в турбинах ГЭС, отравление химическими веществами и т. п.).
  • С точки зрения экологии охотник — типичный консумент второго порядкаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3310 дней]).
  • Фотоохота, предлагаемая как альтернатива и традиционно считающаяся самой гуманной и незаметной формой общения человека с животным миром, также может быть вредна через недобросовестных натуралистов, подкармливающих животных и в особенности крупных хищников для постановки удачного кадра[41].
  • «Иногда сами охотники в процессе охоты фактически спасают животных от их полного исчезновения. Например, существуют программы, позволяющие поддерживать и увеличивать численность вымирающих видов животных взносами, полученными от продажи разрешений на охоту, стоимость которых иногда достигает сотен тысяч долларов. Так, благодаря одной из таких программ численность черного носорога в Африке, которая в 1990-х годах насчитывала всего 2500 особей, выросла настолько, что уже в 2004 году по конвенции СИТЕС было принято решение о выдаче разрешения на отстрел пяти особей данного вида.»[42]
  • Охотников часто привлекают к участию в мероприятиях по ограничению численности при проведении профилактических мероприятий для предотвращения распространения опасных заболеваний - эпизоотий, например бешенства.[43]
  • Охотники бесплатно участвуют в мероприятиях проводимых в угодьях охотничьих хозяйствах Общества охотников, например по увеличению численности диких животных, их подкормке при тяжелых погодных условиях, пресечению случаев браконьерства.
  • Любительская охота имеет рекреационное значение - восстановление эмоциональных и психологических сил, здоровья и трудоспособности человека.
  • Любительская охота создает потребность в продукции и стимулирует развитие индустрии во многих направлениях - от создания новых материалов для охотничьей одежды, снаряжения и транспорта до совершенствования информационных технологий, систем связи и навигации. Это дает обществу значительное количество рабочих мест.
  • Трудно переоценить познавательную и воспитательную роли любительской охоты. Многие великие писатели, художники, учёные были увлечены охотой с детства, и им охота раскрывала удивительный мир живой природы, вдохновляла их творчество.
  • Нельзя не только ставить знак тождества между охотой и браконьерством, но даже и проводить параллели. Браконьерство порождается негативными социальными причинами в обществе, а не в охотничьей среде. Такие социальные проблемы, как отсутствие работы в регионе проживания, бедность и толкает людей на все виды воровства, а в охотничьих регионах, соответственно, на браконьерство. Значительная разница в социальном положении людей может даже приводить и к протестному браконьерству. Сама по себе охота тут не при чём. Запретами на охоту социальную проблему можно только усугубить.
  • Любительская охота приносит финансовые средства напрямую в охотничьи регионы, способствуя тем самым уменьшению социальной напряжённости и, соответственно, браконьерства.
  • Антигуманность, приписываемая охоте - не более, чем (в лучшем случае) заблуждение не знакомых с охотой людей. Размышляя об "инстинкте дикаря, продолжающем обитать в душе цивилизованного человека" и двойственности охотника, писатель-натуралист М.Пришвин приходил к выводу, что "сильная жалость питается кровью". <Михаил Пришвин ОХОТА ЗА СЧАСТЬЕМ (Рассказ из своей жизни)>

Неслучайно с среде охотников существует неписаный, но реально действующий(!) этический кодекс, представляющий собой с гуманистической точки зрения аналог клятвы Гиппократа у врачей. Проблема в том, что про клятву Гиппократа знают все, а про этический кодекс охотника - только охотники.

  • Запретить любительскую охоту - это всё равно, что вырезать какой либо орган из полноценного организма. Охота приносит пользу не только самому охотнику, но и всему обществу, как полноценному организму.

Промысловая охота и рыболовство

Орудия, тактика

История (в разных странах)

Законодательное регулирование

В Российской Федерации на сегодняшний день законодательством урегулировано различие промысловой и любительской охоты. Согласно ФЗ № 209 «Об охоте…» пункт десятый главы 1 статьи 1, а также статье 13, промысловой охотой могут заниматься юридические лица и частные предприниматели, также с наличием пункта 4 в статье 13, промысловой охотой могут заниматься «охотники» при наличии определенного пакета документов, дающего право охоты на территории общедоступных охотничьих угодий или в охотничьих угодьях, официально урегулированные частью 2 статьи 20 настоящего закона.

В связи с природоохранными требованиями сезоны охоты чётко регулируются законодательными органами. В России охота с огнестрельным оружием разрешена гражданам, достигшим 18-летнего возраста. Документом, удостоверяющим право на охоту, является охотничий билет, при получении которого охотник сдает охотминимум.

Опасности охоты

Охота всегда была занятием, связанным с повышенным риском. Неосторожное обращение с оружием иногда приводит к травмам и гибели участников и случайных людей. Так, в 2007 году на охоте погиб (от случайного выстрела) известный украинский политик Е. П. Кушнарёв.

Телеканалы об охоте

Российские телеканалы на тему охоты:

Зарубежные телеканалы на данную тематику:

Компьютерные игры об охоте

Существует несколько серий компьютерных игр, посвященных охоте. Среди них: Deer Hunter, Hunting Unlimited, а также линейка игр Cabela’s, состоящая из нескольких разных серий.

См. также

Напишите отзыв о статье "Охота"

Примечания

  1. ↑ Федеральный закон от 24.07.2009 N 209-ФЗ (ред. от 14.10.2014, с изм. от 25.06.2015) "Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.03.2015)
  2. ↑ См.: Ф. Павленков, «Энциклопедический словарь», 1913 (и другие издания), статья «охота»; также «Энциклопедический словарь», т. 2, 1954, статья «охота».
  3. ↑ Павленков, 1913.
  4. ↑ «Энциклопедический словарь», 1954.
  5. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Клюшев А. Г. Охотничье хозяйство. — Иркутск: ИрГСХА, 2003. — С. 513.
  6. ↑ Дежкин В. В. Охота и охотничье хозяйство мира. Справочное пособие. — М., 1985.
  7. ↑ 1 2 3 Дементьев В. И. Основы охотоведения. Учеб. пос. — Л., 1971.
  8. ↑ [www.megabook.ru/Article.asp?AID=621574 Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия]
  9. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Кутепов Н. И. Великокняжеская, царская и императорская охота на Руси. — Санкт-Петербург: Экспедиция заготовления государственных бумаг, 1896-1911.
  10. ↑ [www.furnews.ru/s/44/istoriya_otrasli.html Российский пушной портал]
  11. ↑ [www.oxotarus.ru/hunting_history.html Сайт Русской Охоты]
  12. ↑ Н. Н. Носова, А. А. Беляченко. Охота на бобра. — М.: Рыбацкая Академия, 2006. — С. 160. — ISBN 5-94382-073-6.
  13. ↑ Круглова Т. В. [www.unilib.neva.ru/dl/327/Theme_2/An_old_Russian_State/Kruglova.htm Русские земли и княжества в 12 - первой половине 13в] // международный исторический журнал. — июль-август 2001. — № 16.
  14. ↑ Алексей Михайлович, был, знатоком и большим ценителем соколиной охоты [memoirs.ru/texts/OhotDnevnAlMih_58.htm Охотничий дневник царя Алексея Михайловича, 1657 года / Публ., коммент. И. Забелина. — М.: Тип. В. Готье, 1858. — 19 с.]
  15. ↑ Декрет ВЦИК, СНК РСФСР от 01.03.1923 "Об охоте" [old.lawru.info/base19/part0/d19ru0879.htm Правовая библиотека на Lawru.Info]
  16. ↑ Декрет ВЦИК, СНК РСФСР от 01.03.1923 "Об охотничьем сборе" [old.lawru.info/base19/part0/d19ru0878.htm Правовая библиотека на Lawru.Info]
  17. ↑ Рекомендации по тактике выявления и задержания нарушителей правил охоты, мерам профилактики охотнарушений от 22.04.1985 [lawru.info/dok/1985/04/22/n1182596.htm]
  18. ↑ 1 2 3 [www.dogfriend.ecologia.ru/tierschutz/videoteka/video.htm#a7 Террор в лесу и поле] — русский текст к видеофильму (перевод с немецкого)
  19. ↑ 1 2 3 [ecoportal.ru/news.php?id=36154 Животные из Красной книги стали объектом охоты]
  20. ↑ [www.hunter.ru/hunting/debrin/part7.htm Охота на косуль]
  21. ↑ [ecoportal.ru/news.php?id=37740 Минприроды предлагает законом запретить охоту в природоохранных зонах]
  22. ↑ 1 2 [www.roi.ru/5116/ Запрет деятельности притравочных станций по России, состязания собак по диким животным, принятие ФЗ «О защите животных от жестокого обращения»]
  23. ↑ [www.eg.ru/daily/animal/37426/ Как загнанный зверь. Репортаж с притравочной станции]
  24. ↑ [ecoethics.ru/pritravochnyie-stantsii-kontslagerya-dlya-zhivotnyih-etiko-pravovoy-analiz/ Притравочные станции — концлагеря для животных. Этико-правовой анализ]
  25. ↑ [www.znanie-sila.ru/online/issue_1251.html Природа под прицелом цифр]
  26. ↑ [www.sitara-koare.com/giganty-savanny-klub-bolshaya-pyaterka.html Гиганты саванны. Клуб «Большая Пятерка»]
  27. ↑ [www.5ka.ru/97/29091/1.html Рациональное использование и охрана животных]
  28. ↑ [www.bigcats.ru/index.php?bcif=problems-introduction.shtml Проблемы]
  29. ↑ [www.zooatlas.ru/wild_875 Проблема контрабанды объектов фауны]
  30. ↑ [ecoportal.ru/news.php?id=35195 Духовный лидер алтайцев предлагает ввести мораторий на охоту]
  31. ↑ [www.redbook.ru/article122.html В охотничьих магазинах обнаружены краснокнижные трофеи браконьерской охоты]
  32. ↑ [www.ecoethics.ru/old/b85/37.html Жестокость в отношении диких животных и растений]
  33. ↑ [gosinspekciya.gov.by/news/inspectorate/29august2008ng1.html Небезопасный азарт]
  34. ↑ [www.dni.ru/incidents/2008/11/6/152737.html Охотник убил товарища вместо медведя]
  35. ↑ [www.regnum.ru/news/884998.html Охотник застрелил милиционера, спутав с кабаном (Воронежская область)]
  36. ↑ [susanin.udm.ru/news/2009/04/14/104091 В Марий Эл мужчина вместо лося застрелил подростка]
  37. ↑ [www.americaru.com/news/33561 Мичиган: охотничья пуля ранила двоих детей]
  38. ↑ [www.charter97.org/ru/news/2009/7/13/20023/ Во время незаконной охоты под Солигорском застрелили лесничего]
  39. ↑ [www.19rus.info/news.php?news_id=34586 В Хакасии будут судить браконьера, застрелившего жителя Новокузнецка]
  40. ↑ Жан Дорст, «До того как умрет природа», Москва, «Прогресс», 1968г
  41. ↑ [www.ptushki.org/info/press/item/3952.html ОБ ЭТИЧЕСКИХ НОРМАХ ФОТООХОТЫ - Ахова птушак Бацькаўшчыны] (рус.). www.ptushki.org (04 января 2011). [www.webcitation.org/685W8Jnp3 Архивировано из первоисточника 1 июня 2012].
  42. ↑ ВЛАДИМИР ПУТИН ОБ ОСОБЕННОСТЯХ НАЦИОНАЛЬНОЙ ОХОТЫ из интервью журналу «Outdoor Life» www.ruspioner.ru/otl.php?id_art=2602
  43. ↑ [www.rostov.ru/incident/news/2015/11/13/084359/ В Ростовской области начали отстреливать волков и лисиц]. www.rostov.ru. Проверено 23 ноября 2015.

Литература

  • Безобразов С. В., Тривус М. Л. Охота // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • Краев Н. В. Предписания о приравнивании к охоте исключают презумпцию невиновности //Современные проблемы природопользования, охотоведения и звероводства. — Киров, 2012. — С.271
  • Краев Н. В., Матвейчук С. П. Ответственность за незаконную охоту.- Киров: ВНИИОЗ, 2002. — С. 137—145.
  • Макарова Д. С., Пушкин А. В. О некоторых проблемах в сфере терминологии охотничьего законодательства //Современные научные тенденции в животноводстве, охотоведении и экологии. — Киров: ФГБОУ ВПО Вятская ГСХА, 2012. — С. 109—115.
  • Туркин Н. В. Закон об охоте 3 февраля 1892 года. С историческим очерком и мотивами, с приложением оставшихся в силе законоположений об охоте и таблиц сроков охоты. М., 1892., 154 с.

Ссылки

Охота в Викисловаре?
Охота в Викитеке?
Охота в Викиновостях?
  • [gusevhunting.ru/ Охотничьи издания Павла Гусева: Российская охотничья газета и журнал Охота и рыбалка XXI век]  (Проверено 17 мая 2010)
  • [www.hunter.ru/ Охотник. Российский охотничий портал HUNTER.RU]  (Проверено 17 мая 2010)


<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

 Для улучшения этой статьи желательно?:

Отрывок, характеризующий Охота

– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Охота&oldid=81534614»