Охранный корпус Финляндии

Запрос «Белая гвардия (Финляндия)» перенаправляется сюда; о других значениях этого термина см. Белофинны.

Гражданская гвардия фин. Suojeluskunta швед. Skyddskåren (Охранный корпус)
Эмблема Главного штаба Охранного корпуса Финляндии
Годы существования	1918 — 1944
Страна	Финляндия Финляндия
Подчинение	Министерство обороны Финляндии
Входит в	Вооружённые силы Финляндии
Тип	народное ополчение, резерв
Численность	свыше 111 тысяч человек в 1939 году (не считая подростков и Лотта Свярд)
Участие в	Гражданская война в Финляндии Советско-финская война (1939—1940) Советско-финская война (1941—1944) Лапландская война
Командиры
Известные командиры	Густав Маннергейм Лаури Мальмберг

Гражданская гвардия (фин. Suojeluskunta — «гражданская гвардия», «гражданская стража», швед. Skyddskåren — «охранный корпус») — существовавшая в 1917−1944 годах в Финляндии полувоенная организация-ополчение (с 1940 — часть Вооружённых сил страны).

Название

Шюцко́р' (образовано от швед. Skyddskår, в Финляндии именуемые фин. Suojeluskunta), Охранные отряды, Охранный корпус, Союз самообороны (часто <финская> Белая гвардия /фин. Valkokaarti, или просто <финские> белые /фин. valkoiset)

Термин «Шюцкор», традиционно используемый в России, является по форме немецким (schutzkorp), по существу же является результатом германизации соответствующего шведского термина (skyddskår). В этом отношении он образован по образцу всех имен собственных эпохи Великого княжества Финляндского, которые попадали в русский язык из шведского (а не финского) языка, при том, в германизированном виде (напр. Таммерфорс — Тампере, Гельсингфорс — Хельсинки и пр.). Вполне естественные переводы Охранные отряды, Охранный корпус, Союз самообороны в советской прессе не использовались по идеологическим мотивам, и наряду с термином «белофинны» прижилось непонятное русскому уху слово «шюцкор», кроме финских шведов никем не применяемое. В других странах в отношении Охранного корпуса Финляндии применяют термин «Белая гвардия», или просто «белые».

История

Зарождение

После всероссийской забастовки 1905 года и политики русификации Финляндии нарастало сильное недоверие к российскому правительству. К следующему выступлению хотели быть более готовы, чем в 1899, когда начиная с манифеста 15 февраля страна стала терять свои права автономии. Активисты и конституционные демократы решают основать отряды самообороны всей страны. Организация зарождалась по всей стране и скрывалась под видом спортивного общества «Союз силы» (фин. Voimaliitto), созданного в 1906 году. В ней было около 8000 членов. Основными упражнениями были снайперская стрельба и повышение физической выносливости. Деятельность удавалось держать в тайне от властей до осени 1906 года. Обнаруженное при обысках оружие и переписка привели к тому, что после восстания в Свеаборге деятельность общества попала под следствие и была запрещена Сенатом Финляндии 9 ноября 1906 года.

По приказу генерал-губернатора Николая Герарда руководители «Союза силы» были отданы под суд (в Турку), но поскольку суд был финский, он и вынес в 1908 году оправдательное решение: «Союз силы» являлся спортивным обществом, чья главная задача — защищать общество.

Формирование. 1917

В 1917 году, когда распущенная полиция перестала поддерживать порядок, отряды шюцкора стали возникать стихийно почти на всей территории Финляндии. Те же функции выполняли отряды финской Красной гвардии, что приводило зачастую к вооруженным стычкам. Ряд отрядов на территории, занятой в 1918 году красными, для конспирации именовался «пожарными командами».

12 января 1918 года Парламент Финляндии уполномочил Сенат Финляндии принять жесткие меры по наведению порядка в стране. Сенат поставил эту задачу перед генералом Маннергеймом и провозгласил 25 января 1918 года все формирования шюцкора законными войсками правительства Финляндии. Отряды самообороны стали костяком создаваемой армии. По своей природе они были ополчением на местах, что мешало их эффективному боевому использованию. Из-за этого 18 февраля Маннергейм вводит всеобщую воинскую обязанность, гарантирующую армии необходимую численность. Кадровые вопросы решились с возвращением из Германии 25 февраля 1918 года основной группы финских егерей. Армия получила командиров и преподавателей. Рядовой состав состоял главным образом из крестьян-частников, интеллигентов и других гражданских.

Указ об охранных корпусах

После войны стал вопрос, что делать с имеющимися в стране вооружёнными охранными отрядами. Часть политиков считала, что охранный корпус выполнил свою задачу. Другие, напротив, полагали что именно охранные отряды предназначены для отражения внешней угрозы. Дело рассматривал комитет по военным делам (сейчас министерство обороны). 4 июля 1918 в Ювяскюля состоялось собрание организации. Участвующие были едины в том, что охранные отряды необходимы и её члены обязательно должны быть из белого движения. Рассматривался вопрос о членстве: добровольное или обязательное. Военный комитет и большинство были за добровольное членство. Военный комитет предлагает проект устава организации. В Лапуа 30-31 июля проводится общее собрание представителей охранных отрядов и торжества, в которых участвует около 10 000 человек. Собрание одобряет резолюцию, требующую роспуска социал-демократической партии. Срочно, 2 августа 1918 выходит указ о охранных корпусах, поскольку правительство не хочет потерять контроль над ситуацией. Указ делает охранные отряды частью вооруженных сил в качестве резерва из добровольцев. Указ определил структуру организации. Живущие в регионе образуют местный охранный отряд. Крупные населённые пункты могли быть разделены на более мелкие со своим командиром (с 14 февраля 1919). Всего — 22 округа. Местные корпуса делегируют трёх представителей в окружной штаб, где имеется назначенный военным комитетом командир и его помощник-секретарь. на этой стадии округа были независимыми и подчинялись только главнокомандующему охранных корпусов, который был приравнен в звании к командующему вооруженных сил. В следующем году указ подкорректировали — несколько ограничили независимость округов. Президент республики только назначал главнокомандующего и начальника генерального штаба. Главнокомандующий назначает командующих округов командиров на местах.

Политическое напряжение 1918—1922

Начальные годы организации обозначены проблемами, как и вся внутриполитическая ситуация в стране. Осенью 1918 организация начинает масштабную пропагандистскую кампанию по привлечению новых членов. Например, в округе Вааса в течение двух месяцев ходили оплаченные агитаторы, приглашая людей на собрания. В различных газетах публикуются заманивающие добровольцев объявления «за отечество» и «против большевиков». Образование новых округов осложняет недостаток оружия и обмундирования, контрпропаганда, появившаяся с освобождением коммунистов из лагерей, политические споры, усталость от войны и расслабленность после победы.

Позже вопросами шюцкора стала заниматься комиссия по призыву под руководством лейтенанта резерва Ээро Рюдмана (фин. Eero Rydman). Образованные округа вошли в состав призывных округов, которыми руководили военные комиссары.

1 февраля 1919 года из числа квалифицированных активных членов организации были назначены руководители округов, вновь получивших наименование шюцкоровских.

14 февраля 1919 Государственный совет закрепил указом статус шюцкоров, и шюцкоры получили собственного главнокомандующего. В приказе говорилось, в том числе, следующее: «Руководит организацией главнокомандующий шюцкора совместно с главным штабом организации. Главный штаб состоит из помощника главнокомандующего и начальников отделов. Главнокомандующего и его помощника назначает главнокомандующий вооружённых сил страны».

Местные организации шюцкора сами выбирали своих командиров, но итоги этих выборов утверждало правительство страны.

28 февраля 1919 была организована «Лотта Свярд» — женская организация шюцкор, в обязанности которой входило: в мирное время — сбор средств на нужды организации шюцкор, в военное — забота о раненых и местном населении. В последующем для неё были созданы лоттовские округа, совпадавшие с шюцкоровскими.

3 апреля 1919 года указом командующего было организовано 19 шюцкоровских округов.

Постановлением от 16 сентября 1921 года организация официально стала именоваться Suomen suojeluskntajärjestö и была подчинена лично президенту. Она получила право иметь свою форму одежды, знаки различия и вооружение. До 1921 года шефство над шюцкором возглавлял лично Маннергейм. С 1921 года и до конца существования руководителем организации был генерал-лейтенант Лаури Мальмберг, а Маннергейм оставался почётным шефом.

В 1924 году помимо формы сухопутных сил шюцкора была введена форма для морского шюцкора.

22 декабря 1927 года шюцкор был объявлен вспомогательной частью вооружённых сил страны. Во время реорганизации сил обороны шюцкоры получили постоянное задание по организации военного обучения резервистов.

С 1929 года создавались детские отряды.

В феврале—марте 1932 года многие бойцы и офицеры Корпуса участвовали в Мянтсяльском мятеже праворадикального Лапуаского движения

В 1939 году, накануне Зимней войны 1939−1940 годов, силы шюцкора насчитывали свыше 111 тысяч человек, ещё 30 тысяч подростков находилось в юношеском отделении организации. «Лотта Свярд» насчитывала около 105 тысяч членов и около 24 тысяч «маленьких лотт».

С осени 1940 года, после окончания Зимней войны, шюцкоровские округа выполняли задачи военных округов.

Роспуск

19 сентября 1944 года в Москве было подписано Соглашение о перемирии между СССР и Великобританией с одной стороны и Финляндией с другой, в соответствии с пунктом № 21 которого, Финляндия была обязана распустить все «прогитлеровские», военные, военизированные и тому подобные организации на своей территории.

3 ноября 1944 года Парламент Финляндии одобрил без голосования закон о роспуске шюцкора. Маннергейм, как президент, утвердил закон. 6 ноября 1944 года организация была распущена. В приказе от 16 ноября Маннергейм поблагодарил шюцкоровцев за их работу на благо родины. Роспуск организации происходил поэтапно, с передачей всего имущества финскому Красному Кресту, о чём был составлен договор.

Устав организации

«…в мирное время задачей шюцкора является стимулирование и сохранение боеготовности среди народа, а также его духовное и физическое развитие. Шюцкор даёт своим членам военное обучение и проводит просветительскую деятельность в рамках своей программы.»

Вступление в организацию было добровольное, её членом мог стать любой финляндский мужчина с 17 лет, чья лояльность не вызывала сомнений и кандидатство которого одобрял местный штаб шюцкора. Состоять в ней можно было до преклонного возраста, но прохождение обучения в организации не засчитывалось за службу в финской армии. Также были созданы отряды для тех, кто был младше 17 лет.

Для девушек существовала организация «Лотта Свярд». Девушки, не достигшие 17 лет, входили в отряды «Маленьких лотт».

Обучение членов шюцкора проводилось по территориальным округам. Местные начальники организовывали раз в году 1−2 недельные курсы обучения для новых членов, для остальных занятия по обучению проводились 1−4 раза в месяц. Летом проходили 1−2 недельные сборы на территории окружного шюцкоровского лагеря. Обычно инструкторами в таких учениях были добровольцы из числа кадровых офицеров и унтер-офицеров.

Вооружение использовалось первоначально русское (со складов) и немецкое (из поставок). В последующем было налажено отечественное производство винтовок. Стоит отметить характерную деталь: цвет форменной обуви был коричневым до конца существования организации против чёрного в финской армии. Также с формой вводилась нашивка на левый рукав в виде геральдического щита с белой буквой «S» в центре и тремя веточками ели над ней (веточка ели как отличительный символ использовался отрядами шюцкора во время Гражданской войны в Финляндии). Цвет щита соответствовал определённой области страны.

Военная символика

Значок с гербом организации носили на левом рукаве. Герб представляет из себя букву S (аббревиатура названия организации) на фоне соответствующем гербу округа (maakunta). Вверху три еловых веточки — корни ведут в гражданскую войну — при сражении за Тампере белые использовали настоящие еловые ветки, чтобы отличать своих. Личный знак Маннергейма отличался от всех других — буква S на синем фоне, но поверх средней еловой веточки — золотая звезда.

См. также

• Маннергейм, Карл Густав Эмиль
• Линия Маннергейма
• Советско-финская война 1939−1940 гг.
• Фрайкор
• Балтийский фрайкор
• Кайтселийт
• Партизанский полк Каяани

Ссылки

• [www.mannerheim.fi/mannerheim_v/06_vsota/e_suojku.htm Шюцкор. Освободительная война]
• [stjag.narod.ru/images/index6_lotta.htm История Шюцкор и Лотта Свярд]
• [www.winterwar.ru/shutskor1.htm Шюцкор — финская патриотическая организация]

Отрывок, характеризующий Охранный корпус Финляндии

На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.


На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.