Аксаков, Григорий Сергеевич

Григорий Сергеевич Аксаков<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Самарский губернатор
20.01.1867 — 08.12.1872
Предшественник:	Борис Петрович Обухов
Преемник:	Фёдор Дмитриевич Климов
Уфимский губернатор
11.06.1865 — 20.01.1867
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Сергей Петрович Ушаков
Самарский вице-губернатор
27.11.1855 — 25.08.1858
Предшественник:	Михаил Павлович Жданов
Преемник:	Андрей Иванович Котляревский
Оренбургский вице-губернатор
28.04.1852 — 18.06.1853
Предшественник:	Алексей Андреевич Македонский
Преемник:	Егор Иванович Барановский
Рождение:	4 октября 1820(1820-10-04) с. Знаменское, Оренбургская губерния
Смерть:	24 февраля 1891(1891-02-24) (70 лет)
Род:	Аксаковы
Отец:	Сергей Тимофеевич Аксаков
Мать:	Ольга Семёновна Заплатина
Награды:

Григо́рий Серге́евич Акса́ков (1820—1891) — уфимский и самарский губернатор; тайный советник.

Биография

Происходил из дворянского рода Аксаковых; сын писателя Сергея Тимофеевича Аксакова.

Родился в селе Знаменское Оренбургской губернии. В июне 1840 года окончил с чином X класса Санкт-Петербургское Императорское училище правоведения и был определён в канцелярию Второго департамента Сената (16.06.1840); 17.05.1841 перемещён в канцелярию Седьмого департамента. Получил чин титулярного советника 3 июля 1843 года. Причисленный к Министерству юстиции с 9 августа 1844 года, исправлял должность товарища (заместителя) председателя Владимирской палаты гражданского суда. Затем, в чине коллежского асессора (06.07.1845), исправлял должность оренбургского губернского (с 05.12.1845) и симбирского губернского прокурора (с 21.09.1846).

В Симбирске, в Спасо-Вознесенском соборе, 8 января 1848 года Г. С. Аксаков обвенчался с Софьей Александровной Шишковой; 26 декабря 1848 года у них родилась дочь Ольга.

В чине надворного советника (21.01.1850, со старшинством с 06.07.1848) был причислен, 4 июня 1850 года, к Министерству внутренних дел; ревизовал торговую деятельность в Санкт-Петербурге. После получения чина коллежского советника (29.01.1852, со старшинством с 19.10.1851) в апреле 1852 года был назначен оренбургским вице-губернатором. Через год, 20 июня 1853 года, по неизвестным причинам уволился от службы.

В конце 1855 году он был возвращён на службу: 27 ноября он был назначен самарским вице-губернатором. В августе 1856 года он получил медаль на владимирской ленте в память Крымской войны, а затем (17.04.1857) очередной чин статского советника. В следующем году он был уволен от должности самарского вице-губернатора и некоторое время (11.12.1858 — 11.08.1859) состоял членом от правительства в Оренбургском дворянском комитете по устройству быта помещичьих крестьян. За труды по освобождению крестьян он получил серебряная медаль на александровской ленте (1861) и особые знаки отличия (в 1863, 1867 и 1869 гг.).

В мае 1861 года он получил должность мирового посредника Бузулукского уезда Самарской губернии, а уже 23 июня 1861 года был назначен исправляющим должность оренбургского гражданского губернатора (утвержден в этой должности с производством в действительные статские советники 17 апреля 1862 года).

С 11 июня 1865 года Г. С. Аксаков — губернатор только что образованной Уфимской губернии. При нём был создан Уфимский губернский музей, построен городской театр, открыта женская гимназия.

20 января 1867 года Г. С. Аксаков был переведён на должность самарского губернатора. Сразу после принятия должности включился в работу: принимал участие в работе комитета по постройке нового кафедрального собора, благодаря его заботе в Самаре были открыты общественный сад, Александровский приют, налажено телеграфное сообщение со всей Россией, уделялось большое внимание школам и больницам. В годы губернаторства Аксакова был открыт Окружной суд, созданы органы городского самоуправления, укрупнены уезды. С 1 января 1871 года Г. С. Аксаков — тайный советник. В этом же году Самару посетил император Александр II, который остался очень доволен положением дел в Самаре и удостоил Аксакова своего Высочайшего благоволения. В декабре 1872 года Г. С. Аксаков вышел в отставку — «по домашним обстоятельствам».

В дальнейшем он участвовал в деятельности губернской земской управы, губернского дворянского собрания, с 1884 года и до самой смерти занимал пост губернского предводителя дворянства, занимался благотворительной деятельностью.

В 1873 году Аксаков организовал сбор средств для голодающих крестьян губернии и вскоре получил звание почётного гражданина Самары, в 1874 году в Самарской губернской мужской гимназии учреждены 10 стипендий имени Аксакова.

Похоронен был в родовом имении Страхово.

Награды

За свою государственную деятельность Аксаков был награждён орденами, включительно до: ордена Св. Станислава 1-й степени (13.04.1864), ордена Св. Анны 1-й степени (01.01.1867), ордена Св. Владимира 2-й степени (01.01.1886); имел орден Белого Орла (01.01.1889), много раз отмечался Высочайшими благоволениями и премиями.

Семья

Жена

София Александровна, урождённая Шишкова — дочь корнета Александра Федоровича Шишкова (ок. 1788 — после 1847) и его жены Марии Алексеевны, урождённой Булгаковой (ок. 1800 — после 1848). В 1860 году за ней числилось 4200 «гектаров» земли в селе Страхово Бузулукского уезда Самарской губернии.

Определением Самарского дворянского депутатского собрания от 29.10.1875 г. внесен в VI часть дворянской родословной книги Самарской губернии.

Дети

В XIX веке формулярные списки и поколенные росписи упоминали двух детей Г. С. Аксакова: дочь Ольгу и сына Сергея, которые определением Самарского дворянского депутатского собрания от 01.07.1880 г. были внесены в VI часть дворянской родословной книги Самарской губернии:

• Ольга (1848—1921) — в 1910 году была владелицей имения в 98 «гектаров» при унаследованном от матери селе Языково Бузулукского уезда и имения в 628 «гектаров» при селе Надеждино (Куроедово) Белебеевского уезда, в котором в 1889 году основала кумысолечебное заведение; в 1921 году была научным сотрудником Общества археологии, истории и этнографии при Самарском университете.
• Сергей (1861—1910) — в 1900 году за ним значилось 2871 «гектаров» при селе Страхово Бузулукского уезда Самарской губернии и 7887 «гектаров» при селе Дмитриевское Белебеевского уезда.

Современные исследователи дополнительно указывают младших детей: Наталья (1860—1886) и Константин (1864—?).

Литература

• Алексушин Г. В. Самарские губернаторы. — Самара, 1996
• Кулешов А. С. Наумов О. Н. [aksakoff.ru/genealogy/gen26/ Аксаковы. Поколенная роспись]. — М.: Территория, 2009.

Внешние видеофайлы
Аксаков Григорий Сергеевич
	[www.youtube.com/watch?v=Lk4s7RfHJoU Страницы истории. Аксаков Григорий Сергеевич]

Ссылки

• [museum.samgd.ru/region/pamjatnye_daty/god_kultury_-_2014/144516/ Имение Аксаковых] / Самарская область. Муниципальный район Борский
• [www.samregion.ru/governor/biography/29.06.2007/skip/1/36389/ Самарские губернаторы]

Отрывок, характеризующий Аксаков, Григорий Сергеевич

– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.