Аксман, Артур

	Артур Аксман; нем. Arthur Axmann<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Артур Аксман на допросе в Нюрнберге (1947)</td></tr>
	Рейхсюгендфюрер Гитлерюгенда
8 августа 1940 года — май 1945 года
Предшественник:	Бальдур фон Ширах
Преемник:	должность упразднена
Рождение:	18 февраля 1913; Хаген
Смерть:	24 октября 1996 (83 года); Берлин
Партия:	НСДАП
	Военная служба
Годы службы:	1941
Звание:	Вторая мировая война

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Аксман.

Артур Аксман (нем. Arthur Axmann; 18 февраля 1913, Хаген — 24 октября 1996, Берлин) — политик нацистской Германии, руководитель немецкой молодёжной организации гитлерюгенд (1940—1945), рейхсляйтер.

Детство и юность

Аксман, самый младший в семье из пяти детей, родился 18 февраля 1913 года в Хагене. В 1916 году семья переезжает в Берлин (район Веддинг), где его отец работал страховым агентом до своей смерти в 1918 году. В 1919 году Артур был зачислен в школу, а в 1921 году за успехи в учёбе был переведен в «продвинутый» класс (нем. Förderklasse). В 1922 году он был принят в старшую школу и получил стипендию.

В ноябре 1928 года Аксман вступил в Гитлерюгенд, после того как 14 сентября этого года узнал о нацистах из речи Геббельса. За короткое время он стал лидером Гитлерюгенда района Веддинг и активным членом Национал-социалистического союза школьников (до 1931 года).

Карьера

В 1933 году назначен руководителем общественного совета по делам молодежи рейха. После перевода руководителя гитлерюгенда Бальдура фон Шираха на должность гауляйтера Вены, 8 августа 1940 г. стал новым руководителем этой организации — рейхсюгендфюрером НСДАП. При Аксмане гитлерюгенд достиг расцвета. В него входило 97 % молодёжи призывного возраста, происходила стремительная милитаризация организации. Аксман пользовался в организации гигантским авторитетом, усилившимся после потери правой руки в боях на восточном фронте в 1941 году. Кавалер Германского ордена (1945), один из немногих награждённых при жизни и последний кавалер ордена.

В конце войны на фронт были брошены тысячи добровольцев из гитлерюгенда, которые в основном быстро погибали в боях с советскими войсками. Сам Аксман находился в бункере Гитлера практически до самого конца войны. Он сообщил подробности о самоубийстве Гитлера и Евы Браун, заявил, что видел труп Бормана.

После войны

Был арестован в ноябре 1945 года в Баварии за организацию нацистского подполья. Прошёл процесс денацификации (осуждён в 1949 г. американским судом и приговорен к трём годам тюремного заключения), после выхода на свободу проживал в Германии, занимаясь бизнесом.

Награды

Железный крест 1-го класса (28.04.1945)
Железный крест 2-го класса
Германский орден (28.04.1945)
Крест военных заслуг 1-й степени без мечей
Крест военных заслуг 2-й степени без мечей
Знак за ранение в серебре
Золотой значок Гитлерюгенд с дубовыми листьями
Медаль За выслугу лет в НСДАП в бронзе и серебре
Золотой партийный знак НСДАП (30.01.1939)

Мемуары

Artur Axmann «Das kann doch nicht das Ende sein». Hitlers letzter Reichsjugendführer erinnert sich. Koblenz: Bublies, 1995. ISBN 3-926584-33-5

Напишите отзыв о статье "Аксман, Артур"

Примечания

Ссылки

[www.hrono.info/biograf/bio_a/aksman.html Биография на сайте «Хронос»]

Отрывок, характеризующий Аксман, Артур

– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.

Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».