Аликин, Владимир Александрович

Владимир Аликин
Общая информация
Полное имя	Владимир Александрович Аликин
Гражданство	СССР СССР → Россия Россия
Дата рождения	20 декабря 1957(1957-12-20) (66 лет)
Место рождения	пос. Новоильинский, Нытвенский район, Пермская область
Титулы
Олимпийский чемпион	1 раз (1980)
Медали
Олимпийские игры Серебро Лейк-Плэсид 1980 спринт 10 км Золото Лейк-Плэсид 1980 эстафета 4x7,5 км Чемпионаты мира Бронза Рупольдинг 1979 эстафета 4x7,5 км Бронза Лахти 1981 эстафета 4x7,5 км Бронза Минск 1982 спринт 10 км Бронза Минск 1982 эстафета 4x7,5 км Почётные спортивные звания

Влади́мир Алекса́ндрович Али́кин (род. 20 декабря 1957, пос. Новоильинский, Нытвенский район, Пермская область) — советский биатлонист и российский тренер по биатлону. Олимпийский чемпион. Заслуженный мастер спорта СССР (1980). Заслуженный тренер России. Подполковник РА.

Биография

С 1969 по 1975 занимался лыжными гонками в Новоильинском филиале Нытвенской спортшколы, затем в 1977 перешёл в биатлон. Первый тренер В. Аликина, Владимир Михайлович Мирошин, начал работать с ним в школьные годы; это сотрудничество продолжалось до 1984.

В 1977, едва перейдя в биатлон из лыжного спорта, Аликин выиграл соревнования «Ижевская винтовка». Его приметил тренер сборной Александр Привалов и начал готовить к большим стартам.

Основные успехи в карьере связаны с Олимпиадой в Лэйк-Плэсиде, где В. Аликин взял серебро в спринте на 10 км (причём бежал с температурой 37,5) и стал чемпионом в эстафете 4х7,5 км (бежал на 1-м этапе, выиграл 11 секунд).

4-кратный бронзовый призёр чемпионатов мира: в эстафете 4х7,5 км (1979, 1981, 1982) и в спринте на 10 км (1982). 8-кратный чемпион СССР.

В 1981 году окончил Пермский государственный педагогический институт.

С 1990 года начал тренерскую деятельность в лыжной сборной ЦСКА (в числе воспитанников — Владимир Драчев, Павел Ростовцев, Сергей Рожков, Вадим Сашурин). С 1997 — тренер сборной Ханты-Мансийского автономного округа по биатлону (работал с Николаем Кругловым).

С лета 2006 года по 2010 год — старший тренер мужской сборной команды России.

Награды

• Орден Дружбы народов.
• Медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (21 октября 2010 года) — за успешную подготовку спортсменов, добившихся высоких спортивных достижений на XXI Олимпийских зимних играх 2010 года в городе Ванкувере (Канада)

Семья

Женат, воспитывает сына Дениса и дочь Галину. Племянница Владимира Аликина — Александра Аликина, также биатлонистка.

Ссылки

• [data.biathlonworld.com/data/archives.aspx?IbuId=BTRUS12012195701 Профиль IBU] (англ.)
• [www.nytvasc7.narod.ru/DswMedia/alikinaa.ppt Жизненный и спортивный путь Владимира Аликина]
• [www.skisport.ru/line/6450/ Прямая линия читателей журнала «Лыжный спорт» с Владимиром Аликиным]
• [www.sports.ru/biathlon/4452980.html Владимир Аликин: «За тренерское место не держусь, мне за команду обидно»]

Отрывок, характеризующий Аликин, Владимир Александрович

Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.