Биатлон на зимних Олимпийских играх 1998 — эстафета (мужчины)
Поделись знанием:
Элен не выбежала из комнаты.
Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.
Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.
– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
| Мужская эстафета по биатлону на XVIII Зимних Олимпийских играх | |
 | |
| Место проведения | Нозава Онсен |
|---|---|
| Даты | 21 февраля 1998 |
| Участников | 72 |
| Команд | 18 |
| Призеры | |
| «1994 | 2002» |
| Биатлон на зимних Олимпийских играх 1998
| ||||
|---|---|---|---|---|
| Индивидуальная гонка | мужчины | женщины | ||
| Спринт | мужчины | женщины | ||
| Эстафета | мужчины | женщины | ||
Мужская эстафета проходила 21 февраля 1998 года.
Победила команда Германии, второй стала команда Норвегии, третьей России.
| Место | Страна | Биатлонист | Стрельба | Этап | Гонка | Отставание | ||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Лежа | Стоя | Всего | Время | Место | Время | Место | ||||
| 1 |
Рикко Гросс Петер Зендель Свен Фишер Франк Люк |
0+4 0+0 0+0 0+2 0+2 |
0+2 0+1 0+0 0+0 0+1 |
0+6 0+1 0+0 0+2 0+3 |
20:09.3 19:56.6 20:18.0 21:12.3 |
1 2= 1 7 |
1:21:36.2 20:09.3 40:05.9 1:00:23.9 1:21:36.2 |
1 2 1 1 |
0.0 0.0 +1.0 0.0 0.0 | |
| 2 |
Эгиль Йелланн Халвар Ханевольд Даг Бьёрндален Уле-Эйнар Бьёрндален |
0+4 0+1 0+1 0+2 0+0 |
0+3 0+1 0+0 0+2 0+0 |
0+7 0+2 0+1 0+4 0+0 |
20:33.8 20:08.7 21:25.0 19:48.8 |
6 6 5 1 |
1:21:56.3 20:33.8 40:42.5 1:02:07.5 1:21:56.3 |
6 5 4 2 |
+20.1 +24.5 +37.6 +1:43.6 +20.1 | |
| 3 |
Павел Муслимов Владимир Драчёв Сергей Тарасов Виктор Майгуров |
0+3 0+0 0+0 0+3 0+0 |
0+4 0+1 0+2 0+0 0+1 |
0+7 0+1 0+2 0+3 0+1 |
20:35.9 19:56.6 21:01.4 20:45.4 |
8 2= 3 3 |
1:22:19.3 20:35.9 40:32.5 1:01:33.9 1:22:19.3 |
8 3 2 3 |
+43.1 +26.6 +27.6 +1:10.0 +43.1 | |
| 4 |
Алексей Айдаров Олег Рыженков Александр Попов Вадим Сашурин |
0+0 0+0 0+0 0+0 0+0 |
0+4 0+0 0+3 0+1 0+0 |
0+4 0+0 0+3 0+1 0+0 |
20:23.6 20:18.5 21:08.3 21:23.6 |
3 7 4 9 |
1:23:14.0 20:23.6 40:42.1 1:01:50.4 1:23:14.0 |
3 4 3 4 |
+1:37.8 +14.3 +37.2 +1:26.5 +1:37.8 | |
| 5 |
Веслав Земянин Томаш Сикора Ян Земянин (нем.) Войцех Козуб (нем.) |
0+2 0+0 0+0 0+0 0+2 |
0+6 0+1 0+2 0+1 0+2 |
0+8 0+1 0+2 0+1 0+4 |
20:29.7 20:54.5 21:34.3 21:11.3 |
4 9 6 6 |
1:24:09.8 20:29.7 41:24.2 1:02:58.5 1:24:09.8 |
4 8 6 5 |
+2:33.6 +20.4 +1:19.3 +2:34.6 +2:33.6 | |
| 6 |
Олегс Малухинс (нем.) Илмарс Брицис Гундарс Упениекс (нем.) Екабс Накумс (нем.) |
0+6 0+2 0+1 0+3 0+0 |
2+6 0+0 0+0 1+3 1+3 |
2+12 0+2 0+1 1+6 1+3 |
20:18.2 19:46.7 22:48.1 21:31.4 |
2 1 16 10 |
1:24:24.4 20:18.2 40:04.9 1:02:53.0 1:24:24.4 |
2 1 5 6 |
+2:48.2 +8.9 0.0 +2:29.1 +2:48.2 | |
| 7 |
Андреас Хейман (нем.) Рафаэль Пуаре Тьерри Дюссер (нем.) Патрис Байи-Сален |
0+4 0+1 0+2 0+1 0+0 |
2+7 0+0 0+1 1+3 1+3 |
2+11 0+1 0+3 1+4 1+3 |
20:44.5 20:04.4 22:12.0 21:52.1 |
11 4 13 14 |
1:24:53.0 20:44.5 40:48.9 1:03:00.9 1:24:53.0 |
11 7 8 7 |
+3:16.8 +35.2 +44.0 +2:37.0 +3:16.8 | |
| 8 |
Вилле Ряйккёнен (нем.) Пааво Пуурунен Харри Элоранта (нем.) Олли-Пекка Пелтола (нем.) |
0+4 0+2 0+0 0+2 0+0 |
2+7 0+0 0+1 1+3 1+3 |
2+11 0+2 0+1 1+5 1+3 |
20:34.3 20:08.6 22:31.0 21:47.5 |
7 5 14 13 |
1:25:01.4 20:34.3 40:42.9 1:03:13.9 1:25:01.4 |
7 6 9 8 |
+3:25.2 +25.0 +38.0 +2:50.0 +3:25.2 | |
| 9 |
Патрик Фавр Вильфрид Палльхубер Рене Каттаринусси Пьеральберто Каррара |
0+7 0+3 0+1 0+0 0+3 |
1+10 0+3 0+1 0+3 1+3 |
1+17 0+6 0+2 0+3 1+6 |
21:13.0 20:50.7 20:55.9 22:07.7 |
14 8 2 15 |
1:25:07.3 21:13.0 42:03.7 1:02:59.6 1:25:07.3 |
14 11 7 9 |
+3:31.1 +1:03.7 +1:57.8 +2:35.7 +3:31.1 | |
| 10 |
Микаэль Лёфгрен Йонас Эрикссон (нем.) Торд Викстен (нем.) Фредрик Куоппа (нем.) |
0+7 0+3 0+2 0+2 0+0 |
0+7 0+2 0+3 0+2 0+0 |
0+14 0+5 0+5 0+4 0+0 |
21:01.0 21:41.9 22:09.3 20:33.5 |
13 14= 12 2 |
1:25:25.7 21:01.0 42:42.9 1:04:52.2 1:25:25.7 |
13 12 13 10 |
+3:49.5 +51.7 +2:38.0 +4:28.3 +3:49.5 | |
| 11 |
Вольфганг Пернер Людвиг Гредлер Рейнхард Нойнер (нем.) Вольфганг Роттманн |
1+6 0+1 0+0 1+3 0+2 |
1+9 0+1 1+3 0+3 0+2 |
2+15 0+2 1+3 1+6 0+4 |
20:32.6 21:04.8 22:39.1 21:17.3 |
5 11 15 8 |
1:25:33.8 20:32.6 41:37.4 1:04:16.5 1:25:33.8 |
5 9 10 11 |
+3:57.6 +23.3 +1:32.5 +3:52.6 +3:57.6 | |
| 12 |
Сашо Грайф (нем.) Жозе Поклюкар (нем.) Янез Озбольт (нем.) Томаш Глобочник |
2+5 0+0 2+3 0+2 0+0 |
0+4 0+2 0+1 0+1 0+0 |
2+9 0+2 2+4 0+3 0+0 |
20:56.6 21:55.6 21:45.4 21:05.6 |
12 16 8 5 |
1:25:43.2 20:56.6 42:52.2 1:04:37.6 1:25:43.2 |
12 14 11 12 |
+4:07.0 +47.3 +2:47.3 +4:13.7 +4:07.0 | |
| 13 |
Янно Прантс Индрек Тобрелутс Калью Оясте Дмитрий Боровик |
0+4 0+0 0+0 0+3 0+1 |
0+9 0+2 0+1 0+3 0+3 |
0+13 0+2 0+1 0+6 0+4 |
20:39.7 21:15.3 23:03.7 21:31.5 |
10 12 18 11 |
1:26:30.2 20:39.7 41:55.0 1:04:58.7 1:26:30.2 |
10 10 14 13 |
+4:54.0 +30.4 +1:50.1 +4:34.8 +4:54.0 | |
| 14 |
Петр Гарабик (нем.) Зденек Витек Иржи Голубец (нем.) Иван Масарик (нем.) |
0+0 0+0 0+0 0+0 0+0 |
0+7 0+2 0+1 0+3 0+1 |
0+7 0+2 0+1 0+3 0+1 |
21:30.8 22:11.8 22:00.9 20:52.0 |
16 17 11 4 |
1:26:35.5 21:30.8 43:42.6 1:05:43.5 1:26:35.5 |
16 17 16 14 |
+4:59.3 +1:40.1 +3:37.7 +5:19.6 +4:59.3 | |
| 15 |
Кёдзи Суга (нем.) Хиронао Мегуро (нем.) Шуичи Секия (нем.) Атсуши Казама (нем.) |
2+9 1+3 0+0 0+3 1+3 |
2+9 0+2 0+3 0+1 2+3 |
4+18 1+5 0+3 0+4 3+6 |
22:10.9 20:56.3 21:44.0 23:04.5 |
17 10 7 17 |
1:27:55.7 22:10.9 43:07.2 1:04:51.2 1:27:55.7 |
17 15 12 15 |
+6:19.5 +2:01.6 +3:02.3 +4:27.3 +6:19.5 | |
| 16 |
Дмитрий Пантов Дмитрий Поздняков (нем.) Александр Меньщиков (нем.) Валерий Иванов (нем.) |
0+5 0+1 0+0 0+1 0+3 |
1+9 1+3 0+2 0+2 0+2 |
1+14 1+4 0+2 0+3 0+5 |
22:37.0 21:41.2 21:57.7 21:40.1 |
18 13 10 12 |
1:27:56.0 22:37.0 44:18.2 1:06:15.9 1:27:56.0 |
18 18 18 16 |
+6:19.8 +2:27.7 +4:13.3 +5:52.0 +6:19.8 | |
| 17 |
Джей Хаккинен Дэн Вестовер (нем.) Эндрю Эриксон (нем.) Роберт Россер (нем.) |
0+8 0+2 0+3 0+2 0+1 |
0+7 0+2 0+1 0+3 0+1 |
0+15 0+4 0+4 0+5 0+2 |
20:37.7 22:14.0 22:57.2 22:25.0 |
9 18 17 16 |
1:28:13.9 20:37.7 42:51.7 1:05:48.9 1:28:13.9 |
9 13 17 17 |
+6:37.7 +28.4 +2:46.8 +5:25.0 +6:37.7 | |
| 18 |
Вячеслав Деркач Руслан Лысенко Николай Крупник (нем.) Андрей Дериземля |
3+6 0+1 0+1 0+1 3+3 |
1+7 0+2 0+1 0+1 1+3 |
4+13 0+3 0+2 0+2 4+6 |
21:29.0 21:41.9 21:54.2 23:52.0 |
15 14= 9 18 |
1:28:57.1 21:29.0 43:10.9 1:05:05.1 1:28:57.1 |
15 16 15 18 |
+7:20.9 +1:19.7 +3:06.0 +4:41.2 +7:20.9 | |
Напишите отзыв о статье "Биатлон на зимних Олимпийских играх 1998 — эстафета (мужчины)"
Ссылки
- [library.la84.org/6oic/OfficialReports/1998/1998v3p1.pdf The XVIII Olympic Winter Games Official Report - III Competition Results and Participants. The Organizing Committee for the XVIII Olympic Winter Games, Nagano 1998. LA84 Foundation, 1998.]
- [services.biathlonresults.com/results.aspx?RaceId=BT9798SWRLOG__SMRL Результаты соревнований на сайте IBU]
Отрывок, характеризующий Биатлон на зимних Олимпийских играх 1998 — эстафета (мужчины)
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели быЭлен не выбежала из комнаты.
Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.
Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.
– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
