Аренс, Евгений Иванович

Евгений Иванович Аренс
Дата рождения	4 января 1856(1856-01-04)
Место рождения	Киев
Дата смерти	5 ноября 1931(1931-11-05) (75 лет)
Место смерти	Ленинград
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	флот
Звание	генерал флота
Сражения/войны	Русско-турецкая война 1877—1878
Награды и премии	ЗОВО 4-й ст. (1877), Орден Святой Анны 4-й ст. (1877), Орден Святого Владимира 3-й ст., Орден Святого Станислава 1-й ст., Орден Святой Анны 1-й ст., Орден Белого Орла (1916)

Евге́ний Ива́нович А́ренс (1856—1931) — генерал флота, ординарный профессор Николаевской морской академии по истории русского флота.

Биография

Родился 4 января 1856 года в Киеве, сын тайного советника И. А. Аренса.

Образование получил в Морском кадетском корпусе. По производстве в гардемарины 1 мая 1876 года, с открытием военных действий против Турции, был прикомандирован к действующей армии, а 1 декабря того же года зачислен в отряд гвардейского экипажа. Участвуя во всех военных действиях этого отряда, особенно отличился при атаке на паровом катере «Мина» турецкой канонерки 11 июня 1877 года на Дунае, у Фламунды, за что 23 июня был награждён знаком отличия Военного ордена 4-й степени. Затем он отличился при постановке мин 14—15 июня у острова Белино и в ночь с 15 на 16 июня на паровом катере «Генерал-адмирал», при переправе войск под огнём неприятеля у Зимницы, за что 8 октября произведён в мичманы, 20 октября награждён орденом св. Анны 4-й степени. В 1878 году служил на миноносце «Стрела».

В 1879 году по возвращении с войны Аренс был назначен членом комиссии «по описанию действий морских команд на Дунае». С июля 1882 года по 1883 году командовал миноноской «Дельфин», а затем был минным офицером клипера «Стрелок».

В 1890 году получил чин капитан-лейтенанта, 28 марта 1893 года — капитана 2-го ранга. С 1888 года был заведующим загородными судами и Петергофской военной гаванью.

В августе 1896 года, по окончании курса воен-морских наук при Николаевской морской академии, был приглашён читать на этом курсе лекции по истории русского флота. Предмет этот до того времени не читался; Аренс занялся его разработкой и постановкой, постепенно расширяя программу, вместившую всю российскую военно-морскую историю.

В 1901 году Аренс был произведён в полковники по адмиралтейству, в 1905 году получил чин генерал-майора и в 1909 году — генерал-лейтенанта флота.

В августе 1910 года Аренс был назначен ординарным профессором Николаевской морской академии, в 1913 году вошёл в число членов Главного морского суда, 6 декабря 1915 года произведён в генералы флота. 11 ноября 1916 года был награждён орденом Белого орла и вышел в отставку, состоял членом Александровского комитета о раненых флота.

К основным его работам по военно-морской истории относятся:

• «Историко-тактический очерк минных заграждений» (СПб., 1883);
• [runivers.ru/lib/book4603/ «Список нижних чинов — георгиевских кавалеров Гвардейского экипажа, со времени сформирования его в 1810 г.» (СПб., 1891)]
• «История русского флота. Екатерининский период» (СПб., 1897)
• «История русского флота. Царствование императора Павла I.» (СПб., 1898);
• «История русского флота. Царствование императора Александра I» (СПб., 1899);
• «Загадочный эпизод последней турецкой кампании» и послесловие к нему «Загадочный эпизод в неверном освещении» («Морской сборник», 1902—1903 годы);
• «Роль флота в войне 1877—1878 гг.» (СПб., 1903);
• [www.runivers.ru/lib/detail.php?ID=138453 «Русский флот. Исторический очерк»] (СПб., 1904);
• «Материалы для библиографического указателя по истории России и русского флота» («Морской сборник», 1907—1909 годы);
• «Конспект по русской военно-морской истории» (СПб., 1910);
• «Морская сила и история после 1910 г.» (СПб., 1912).

Среди прочих наград Аренс имел ордена св. Владимира 3-й степени, св. Станислава 1-й степени, св. Анны 1-й степени.

После Октябрьской революции Аренс остался в Петрограде и в 1918 году вступил в РККФ, по окончании Гражданской войны был членом Военно-научной редакции Петроградского отдела военной литературы.

Скончался 5 ноября 1931 года в Ленинграде, похоронен на Новодевичьем кладбище.

Семья

Его брат Аполлон Иванович Аренс (1860—1916), генерал-майор, преподаватель Николаевской инженерной академии.

У Евгения Ивановича было трое детей, дочери Вера, Зоя, Анна и сын Лев.

Лев, в дальнейшем стал биологом и литератором и поэтом близким к футуристам.

Вера, стала поэтессой и переводчицей .

Анна была супругой Пунина, жила в Фонтанном доме.

Источники

• Аренс, Евгений Иванович // Аральская флотилия — Афонское сражение. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911. — С. 17. — (Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.] ; 1911—1915, т. 3).</span>
• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. — Т. I. А—К. — М., 2009.
• Наши моряки на Дунае. Рассказы из минувшей турецкой войны. — СПб., 1889.

Отрывок, характеризующий Аренс, Евгений Иванович

Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.