Николаевская инженерная академия
| Николаевская инженерная академия | |
 | |
| Годы существования |
1810 год - |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в |
Вооружённых сил России |
| Тип | |
| Дислокация | |
| Командиры | |
| Известные командиры |
Начальники. См. список. |
Никола́евская инжене́рная акаде́мия — военное учебное заведение Российской империи, известное также как Николаевская военно-техническая академия.
Содержание
История
Создана в 1855 году на базе созданных в 1810 году офицерских классов Николаевского инженерного училища.[1] Историческая связь, как и связанность и взаимозависимость учебных планов и программ, сохранялась между Николаевской инженерной-академией и Николаевским инженерным училищем, что позволяло поддерживать более высокое качество инженерного образования. Примером этого сотрудничества, в частности, было совместное, училищем и академией, издание журнала «Инженерные записки»[2] (с 1857 года переименован в «Инженерный журнал»)[3].
В академии изучались фортификация, фортификационное черчение, строительное искусство, строительное черчение, архитектура, архитектурное рисование, высшая математика, начертательная геометрия, топография, топографическое черчение, химия, военная администрация, механика, военная история, железные дороги, минералогия, фортификационные, строительные и архитектурные проекты. В 1893 году заведовать обучающимися офицерами был приглашён В. С. Юрьев. Поддерживалась традиция уникального качества преподавательского состава: в числе преподавателей были многие видные деятели российской науки, среди которых Д. И. Менделеев (химия), Г. А. Леер (военная история), Н. К. Шильдер и др.
Всего академия за время своего существования выпустила 2097 человек.[4]
Работа Академии была приостановлена после начала Первой мировой войны в 1914 году. В 1917 году Академия была закрыта, но в ноябре того же года восстановлена под названием Военно-инженерной академии. В 1923 году Академия объединена с Электротехнической академией под новым именем Военной академии инженерных войск и электротехники. А в 1925 году объединенена с Артиллерийской академией с переименованием в Ленинградскую военно-техническую академию, где прежняя научно-педагогическая школа продолжала существовать, как отдельный инженерный факультет.
Но затем Санкт-Петербургская научно-педагогическая школа военных инженеров Академии и Николаевского инженерного училища попадает в сталинскую опалу, и в 1932 году предпринимается произвольная и крайне неудачная попытка перемещения инженерного факультета в Москву, что могло оторвать его от исторических корней, необходимых для дальнейшего развития. Но в 1939 году нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов добился возвращения Морского инженерного факультета в Ленинград, на его историческую почву, необходимую для успешного существования и развития традиций инженерной научно-педагогической школы
Известные выпускники
- Бульмеринг, Евгений Михайлович (1834—1897) — Керченский комендант, герой русско-турецкой войны 1877—1878 гг.
- Вегенер, Александр Николаевич (1882—1927) — русский военный воздухоплаватель, военный инженер и авиаконструктор.
- Глинка-Янчевский, Станислав Казимирович (1844—1921) — инженер-капитан Русской императорской армии, писатель, публицист, редактор.
- Колобов, Михаил Викторович (1868—1944) — русский генерал-майор, участник Белого движения на востоке России. Военный инженер-путеец, конструктор. Создатель русских фронтовых бронепоездов.
- Кривошеин, Григорий Григорьевич (1868—1940) — генерал-майор (с 1912 г.), мостостроитель.
- Кюи, Цезарь Антонович (1835—1918) — композитор и музыкальный критик, профессор фортификации, инженер-генерал
- Ласковский, Фёдор Павлович (1843—1905) — генерал-лейтенант (с 1896), участник Русско-турецкой войны 1877—1878 гг..
- Маслов, Алексей Николаевич (1853—1922) — инженер-генерал, русский писатель и публицист.
- Миллер, Анатолий Иванович (1860—19??) — генерал-лейтенант (с 1917), участник русско-японской войны 1904-05.
- Поливанов, Алексей Андреевич — русский военный деятель,
- Ракинт, Николай Александрович (1850—1922) — генерал-майор инженер, брат генерал-майора Ракинта В. А.
- Стерлигов, Дмитрий Владимирович (1874—1919) — архитектор, реставратор и преподаватель.
- Чекмарёв, Николай Иванович (1849–не ранее 1926) — генерал-майор, архитектор, участник русско-турецкой войны 1877–1878.
- Шперк, Венедикт Фридрихович (1895—1980) — военный инженер и историк.
- Степанов, Филипп Петрович(1857—1933)—участник русско-турецкой войны, первый публикатор Протоколов сионских мудрецов
Почётные члены
См. также
Напишите отзыв о статье "Николаевская инженерная академия"
Примечания
- ↑ [works.tarefer.ru/33/101252/index.html Подготовка инженеров России в XIX веке]
- ↑ Инженерные Записки (1826—56 гг.) // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Инженерный Журнал // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [www.grwar.ru/schools/schools.html?id=3&graduated=on Николаевская военно-техническая академия]
Литература
- Академии военные // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Кузьмин-Караваев В. Д.,. Инженерная академия // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки
- [history.scps.ru/officer/03-2.htm Волков, Сергей Владимирович. Русский офицерский корпус]
- [regiment.ru/reg/VI/C/29/1.htm Российская императорская армия]
Отрывок, характеризующий Николаевская инженерная академия
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
