Багратионовский район

Багратионовский район

Герб Флаг
Страна	Россия Россия
Статус	административный район / муниципальный район
Входит в	Калининградскую область
Включает	5 муниципальных образований
Административный центр	город Багратионовск
Дата образования	7 апреля 1946
Глава района	Иванин Олег Владимирович
Председатель Совета депутатов района	Иванин Олег Владимирович
Официальный язык	русский
Население (2016)	↗33 117 (3,39 %)
Плотность	32,47 чел./км²
Площадь	1019,88 км²
Часовой пояс	MSK–1 (UTC+2)
Телефонный код	+7 40156
Код автом. номеров	39, 91
[bagrationovsk-mo.ru/ Официальный сайт]

Багратио́новский райо́н — административно-территориальная единица (административный район) и муниципальное образование (муниципальный район) в Калининградской области России.

Административный центр — город Багратионовск.

География

Расположен на юго-западе области на побережье Калининградского (Вислинского) залива, граничит с Польшей. Площадь района — 1146 км². Площадь земельных угодий — 62,973 тыс.га, в том числе земля под пашни — 30,350 тыс.га, земли под сенокос — 8,339 тыс.га, земли под пастбища — 9,791 тыс.га, государственного лесного фонда — 16,1 тыс.га, водоёмы — 1 тыс.га, земли государственного запаса — 4,1 тыс.га.

В районе имеется погранпереход на российско-польской границе.

Природа

Крупнейшие озёра Лангер и Варшкайтерское, крупнейшая река Прохладная. Полезные ископаемые: торфом, сапропель, нефть, калийно-магниевые соли, бурый уголь, строительные материалы.

Климат

Багратионовский район расположен в западноевропейском районе атлантико-континентальной области умеренного климата. Переходный от морского к умеренно-континентальному. Характерны мягкая малоснежная зима и прохладное лето с большим количеством осадков. Среднегодовая температура воздуха 8,3 °C. Среднемесячные температуры изменяются от +18,5 °C в июле, до −0,9 °C в январе. Абсолютный минимум температуры −35 °C. Абсолютный максимум температуры +37 °C.

Климат Багратионовского района
Показатель	Янв.	Фев.	Март	Апр.	Май	Июнь	Июль	Авг.	Сен.	Окт.	Нояб.	Дек.	Год
Средняя температура, °C	−0,8	0,2	2,2	8,0	12,4	15,6	18,8	18,1	13,6	8,7	3,1	−0,3	9,9
Норма осадков, мм	68,4	50,7	55,1	41,2	45,1	65,7	109,7	140,5	79,2	104,3	54,7	68,4	882,9

Период температуры воздуха выше 0 °C — 274 дня. Продолжительность зимнего периода 5 месяцев. Грунт промерзает на 1,0-1,95 метра в глубину. Устойчивый снежный покров образуется в последней декаде декабря. Продолжительность вегетационного периода выше 15 °C — 78 дней. Длительность вегетационного периода — 180—200 дней.

Среднегодовая сумма осадков 850—900 мм. Общее количество дней с осадками — 161. Летом осадки чаще всего бывают в виде непродолжительных ливней. Грозы наблюдаются в течение всего года, наиболее часто с мая по сентябрь (3-7 раз в месяц).

В течение всего года преобладают южные и юго-западные ветра. Наибольшие скорости ветра наблюдаются в холодный период (ноябрь, декабрь, январь). Среднегодовая скорость ветра — 3,5-4,0 м/с. В летний период преобладают западные и северо-западные ветра. Сильный ветер со скоростью более 12 м/с наблюдается в основном с января по март.

Относительная влажность воздуха меняется в зависимости от времени года — от 77 % в мае до 85 % в декабре-январе.

Туманы на территории района наблюдаются в среднем 55 дней в году. Продолжительность дней с туманом увеличивается в холодный период до 40 часов в месяц.

Рельеф

Багратионовский район располагается на крайнем западе Восточно-Европейской равнины в пределах Западно-Приморской провинции. Основной водной артерией является река Прохладная с её притоками: рекой Корневка (с притоком Майская), рекой Резвая. Рельеф местности — слабоволнистая, местами холмисто-грядовая моренная и плоская, плоскохолмистая озёрно-ледниковая равнина. Пойма реки Прохладная заболочена и в период паводков подвержена затоплению.

Современный рельеф района сформирован в результате наступления и последующей деградации Валдайского оледенения. В результате образовались ряд низменностей и холмисто-грядовых возвышенностей. Моренный рельеф представлен ограниченно зандровыми и озёрно-ледниковыми равнинами, конечно-моренными грядами и моренным плато, которое в ходе дегляциации было расчленено системой крупных рек.

Речная сеть довольно густая. В центральной части района субширотно простирается полоса пойменных долин реки Прохладная и реки Майская, сочленяющихся с субширотными долинами притоков. Нередко долины осложнены террасами. Долина реки Прохладная относительно широкая, может превышать 2 км, долины остальных рек узкие: большинство не превышает в ширину 500 м. Берега рек изрезаны промоинами и оврагами.

В геоморфологическом отношении наиболее широкое распространение имеет аккумулятивный рельеф, преобладают его ледниковые, водно-ледниковые, озёрно-ледниковые, озёрно-болотные формы. Для большей части территории характерен волнистый рельеф основной и конечной морены с абсолютными отметками 40-60 м. К долинам рек тяготеют плоские и слабо выпуклые озёрно-болотные, в основном низинные, равнины. На ледниковых возвышенностях отмечаются локальные площади, занятые верховыми болотными равнинами. Встречаются эоловые формы рельефа — бугристые пески и дюны. Широко развита сеть осушительных мелиоративных канав и каналов.

По морфогенетическим и возрастным признакам на территории района выделяются три основные группы форм рельефа: эрозионно-аккумулятивная, аккумулятивная и техногенная.

Физико-геологические процессы и явления на территории Багратионовского района представлены заболачиванием, подтоплением, дефляционными процессами, боковой эрозией рек и связанными с ней оползневыми явлениями, оврагообразованием.

В структурном плане территория принадлежит к западной части Русской платформы, располагается в пределах юго-восточной части Балтийской синеклизы и более молодой Польско-Литовской впадины.

В геологическом строении территории района принимает участие мощная толща пород палеозоя (кембрий-ордовик-силур-пермь), измеряющаяся сотнями метров. Выше залегают нижнетриасовые, юрские и верхнемеловые породы. Под кайнозойскими или четвертичными отложениями залегают меловые отложения.

Гидрография

Багратионовский район расположен в пределах центральной части Прибалтийского артезианского бассейна. В его осадочной толще насчитывается около 30 горизонтов подземных вод. Основной областью питания межпластовых вод являются Балтийская и Самбийско-Надрувская возвышенности. Разгрузка артезианских вод осуществляется в Балтийское море, а мезозойских межпластовых ненапорных и артезианских — дополнительно в долины рек Прохладной и Преголи. В вертикальном разрезе выделяются зоны пресных вод, солоноватых, соленых вод и рассолов.

Пресные воды (минерализация менее 1 г/л) включают горизонты четвертичных и палеогеновых отложений. Основными водоносными горизонтами четвертичных отложений являются межпластовые межморенные воды среднерусско-валдайского (нестеровско-калининградского) горизонтов и грунтовые воды аллювиальных, озёрно-ледниковых и водно-ледниковых отложений. Эти горизонты используются для централизованного водоснабжения.

Солоноватые воды с минерализацией — 1-10 г/л представлены меловыми водоносными горизонтами.

Зона соленых вод (минерализация — 10-50 г/л) включает горизонты мела, юры, триаса и перми. Нижняя граница соленых вод проходит на глубине 900—1000 м. Минерализация здесь 16-50 г/л, водообмен замедлен, воды хлоридно-натриевые.

Зона рассолов (минерализация — более 50 г/л) располагается глубже 900—1000 м и представлена водоносными горизонтами девона, силура, ордовика и кембрия. Воды обычно хлоридно-кальциевые с минерализацией 120—180 г/л. Наиболее изучены девонские воды.

Багратионовский район, как и вся Калининградская область, расположен в зоне избыточного увлажнения. Низменный и равнинный рельеф, преобладание глинистых и суглинистых пород на поверхности — все это способствует образованию множества рек и озёр. Густота речной сети значительная. Наиболее крупная из рек — Прохладная, с многочисленными притоками. Все реки относятся к классу равнинных рек, принадлежат к бассейну Балтийского моря, характеризуются незначительной глубиной эрозионного вреза. Это связано с влиянием Валдайского оледенения, сформировавшего не только основные черты рельефа, но и важнейшие особенности речной сети и размещения озёрных водоёмов. Большинство рек относится к разряду малых, длиной от 10 до 25-50 км. Все реки относятся к бассейну Калининградского залива. Большинство из них имеют небольшие уклоны, неглубокие долины с низкими поймами, часто неясно выраженными и заболоченными.

Питание рек смешанное: 40% — снеговое, 35 % — дождевое и 25 % объёма годового стока приходится на грунтовое. Даже самые малые реки никогда не пересыхают. Ледовый режим рек неустойчив, в мягкие зимы толщина льда составляет 10-15 см, в средние по температурному режиму — 30-40 см, а в суровые — до 65-70 см. В аномально мягкие зимы устойчивый ледостав на реках не образуется вовсе. Зимой, обычно в начале первой декады декабря, появляются первые ледовые образования — забереги, сало, шуга. Средняя дата образования устойчивого ледяного покрова в конце второй декады декабря. Наиболее ранняя дата образования устойчивого ледостава на реках приходится на вторую или третью декаду ноября, поздняя — первую декаду февраля. Средняя продолжительность ледостава на реках — 65-90 дней. К концу декабря средняя толщина льда на реках составляет 15 см, постепенно увеличиваясь к концу февраля до 22-40 см, в отдельные годы достигает 46-85 см. Вскрытие рек ото льда происходит обычно во второй декаде марта. Для рек характерно весеннее половодье. Паводковые воды обычно начинают проникать на пойму через низкие участки берега (логи, протоки, старицы и т. д.). Годовой ход температур воды рек согласуется с годовым ходом температуры воздуха. Однако изменение температуры воды происходит более плавно, отсутствуют резкие понижения и повышения, характерные для температуры воздуха. В летний период с июня по август среднемесячная температура воды изменяется от 18,6 °C до 20,2 °C, с максимальными отметками в июле (22,5 °C). Дневная температура воды на 2-3 °C выше ночной. Продолжительность купального сезона составляет 90-100 дней.

Обильное количество выпадающих осадков и неблагоприятные условия для естественного стока воды с поверхности приводят к избыточному увлажнению сельскохозяйственных угодий. В среднем в год на 1 га выпадает 5-9 тыс.м³ осадков, в то время, как для нормального развития растений требуется 2,5-3 тыс.м³. В целях создания нормальных условий для ведения сельского хозяйства широко развита мелиоративная сеть. Часть земель осушается закрытым дренажем, а часть — открытой сетью каналов.

С западной стороны Багратионовский район омывается Калининградским (Вислинским) заливом. Небольшие размеры и незначительная глубина Калининградского залива, его слабая защищённость от ветров приводят к сгонно-нагонным явлениям.

Крупнейшие озёра района — Лангер и Варшкайтерское. Кроме того, вблизи населённых пунктов имеется много рукотворных прудов и водохранилищ.

На берегу Калининградского залива, в 3 км западнее станции Приморское-Новое, расположено низинное болото Приморское (Бальга) площадью около 1000 га. Оно имеет важное водоохранное и водорегулирующее значение, является местом обитания диких животных, богато ягодами (морошкой, черникой, голубикой, клюквой, брусникой), грибами, лекарственными травами и растениями.

Почвы

Почвы Багратионовского района относятся в системе почвенного районирования мира к суббореальному лесному почвенному сектору с буроземными и дерново-подзолистыми почвами. В этом секторе они входят в Восточно-Европейскую почвенную область и принадлежат одновременно к двум почвенным провинциям.

Кроме ведущих зональных почвообразующих факторов, то есть климата и растительности, свой вклад в формирование почв вносят формы рельефа, особенности химического и гранулометрического состава почвообразующих пород и длительная история хозяйственной деятельности человека, в результате которой на территории района не осталось почв, не затронутых антропогенным воздействием. Окультуривание почв, которое заключается в распашке земель, внесении удобрений, формировании травянистой растительности на лугах, осушительных мелиорациях, привело к формированию плодородного дернового горизонта в профиле подзолистых почв, в связи с чем значительная часть почв относится к дерново-подзолистым.

Почвообразующие породы имеют тяжелый гранулометрический состав (глины и суглинки валунные и безвалунные), меньшую часть составляют более лёгкие породы (супеси и пески).

Преобладают почвы дернового типа, бедные органическими веществами. Они отличаются сильным разнообразием. В центральной части района наибольшее распространение имеют дерново-скрытоподзолистые почвы с тяжелосуглинистым гранулометрическим составом. В южной и юго-западной части района преобладают дерново-слабоподзолистые почвы с легкосуглинистым и песчаным гранулометрическим механическим составом. В поймах реки Прохладной и реки Ветуши распространены лугово-болотные почвы. Они сильно заболочены и нуждаются в коренном улучшении водно-воздушного режима. К южной границе Багратионовского района приурочены бурые лесные почвы с легкосуглинистым гранулометрическим составом.

Климат обуславливает обильное атмосферное увлажнение почв и слабую испаряемость, поэтому количество влаги в почве одинаково в течение всего года. Переувлажнение почв способствует их заболачиванию и оглеению. Зимой почвы промерзают слабо и активность микроорганизмов, перерабатывающих органику, не прекращается, что приводит к достаточно быстрому разрушению гумусовых веществ, в результате содержание гумуса в почве низкое.

Вдоль побережья залива и по долинам рек лежат аллювиальные и аллювиально-болотные почвы, которые отличаются высокой степенью плодородия.

Почвообразующие породы, встречающиеся на территории района, образовались при таянии ледника, покрывавшего всю территорию Прибалтики. Помимо характерных зональных подзолистых и дерново-подзолистых почв имеют распространение болотные, пойменные, реже дерновые почвы. По механическому составу преобладают среднесуглинистые почвы.

Подзолистые почвы залегают под еловыми и сосновыми лесами со слаборазвитым травянистым покровом на слабоволнистых и равнинных участках водораздельного плато и надпойменных террас. Характеризуются отсутствием или незначительным развитием гумусового горизонта. Могут быть использованы исключительно для ведения лесного хозяйства, а также создания искусственных ягодных плантаций (брусника, черника) путём улучшения естественных ягодников.

Дерново-подзолистые почвы являются основными используемыми для сельскохозяйственного производства почвами. Помимо пахотных угодий, данные почвы залегают под пастбищами и сенокосами, а также под светлыми лесами, где хорошо развит травянистый покров. Формируются на хорошо дренированных участках водоразделов по слабоволнистым равнинам, вершинам всхолмлений, слабоволнистым надпойменным террасам. Могут быть использованы для ведения лесного или сельского хозяйства.

История

Район образован 7 апреля 1946 года как Кройцбургский в составе Кёнигсбергской области. 7 сентября 1946 года переименован в Багратионовский район Калининградской области. В 1962 году в состав района вошла территория упразднённого Ладушкинского района.

В 1997 году из состава районы выделены муниципальные образования «Город Ладушкин» и «Город Мамоново».

26 марта 1999 года постановлением Калининградской областной Думы № 6 муниципальное образование «Багратионовский городской округ» наделен статусом муниципального района (Багратионовский муниципальный район).

Население

Численность населения 2002 2009 2010 2011 2012 2013 2014 45 672 ↘44 607 ↘32 352 ↗32 453 ↗33 521 ↗34 124 ↘34 097 2015 2016 ↘33 116 ↗33 117 10 000 20 000 30 000 40 000 50 000 2011 2016

Урбанизация

В городских условиях (город Багратионовск) проживают 19,07 % населения района.

Демография

Женское население района (2013 год) составляет 17 403 человек (51 % к общей численности), мужчины — 16 721 человек (49 %).

В 2012 году естественный прирост составил 3,5 человека на 1000 населения. С 2011 года численность постоянного населения района увеличивается за счёт миграционного и естественного прироста.

В динамике возрастной структуры Багратионовского муниципального района за 2008—2014 годы отчетливо выражена тенденция роста удельного веса лиц старше трудоспособного возраста за счёт сокращения удельного веса лиц трудоспособного и моложе трудоспособного возрастов.

Однако, удельный вес лиц моложе трудоспособного возраста в районе несколько выше, чем в среднем по области. В результате демографическая нагрузка более напряженная за счёт нерабочих возрастов (37,4 % против 35,1 % по области на 2010 год).

Административное деление

В состав Багратионовского административного района входят:

• 4 сельские округа
  • Гвардейский,
  • Долгоруковский,
  • Нивенский,
  • Пограничный;
• 1 город районного значения
  • Багратионовск

Муниципально-территориальное устройство

В Багратионовском районе 88 населённых пунктов в составе одного городского и четырёх сельских поселений:

№	Городское и сельские поселения	Административный центр	Количество населённых пунктов	Население	Площадь, км2
1	Багратионовское городское поселение	город Багратионовск	1	↗6317	15,52
2	Гвардейское сельское поселение	посёлок Гвардейское	31	↘5920	244,41
3	Долгоруковское сельское поселение	посёлок Долгоруково	18	↗4672	194,46
4	Нивенское сельское поселение	посёлок Нивенское	13	↘8297	135,64
5	Пограничное сельское поселение	посёлок Совхозное	25	↘7911	414,00

Экономика

Экономика района специализируются на производстве и переработке сельскохозяйственной продукции, меховых изделий, выпуске машин и оборудования, мебели, деревообработке. Основные промышленные предприятия района — АООТ «Багратионовский мясокомбинат», АООТ «Багратионовский сырзавод», ООО Завод «Источник», Багратионовский лесхоз, ЗАО «Береговой», ОАО «Ладушкинский сыродельный завод», АО «Мамоновский рыбоконсервный комбинат».

Транспорт

Район отличается высокой густотой железнодорожной и дорожной сети.

Основные шоссейные дороги относятся к дорогам I категории. Общая протяжённость автодорог — 414,5 км, из них с асфальтовым покрытием — 370 км, грунтовых — 44,5 км. Примерно половина дорог общего пользования находится в неудовлетворительном состоянии, и требуют реконструкции и ремонта.

На территории района имеется 71 мост, общей протяжённостью 648 погонных метров, 20 трубопереездов общей протяжённостью 160 погонных метров. Мосты построены до 1945 года и не рассчитаны на сложившуюся интенсивность движения и нагрузки от современного тяжеловесного транспорта.

Международные автомобильные пункты пропуска «Багратионовск — Безледы» и «Мамоново II — Гжехотки» соединяют Багратионовский район с Республикой Польша.

Территория Багратионовского района обслуживается филиалом ОАО «Российские железные дороги» — Калининградская железная дорога. С северо-запада на юго-запад район пересекает железнодорожная магистраль Калининград-Мамоново, а с северо-запада на юго-восток железнодорожная магистраль Калининград-Багратионовск. Имеется 3 железнодорожные станции. Протяженность железнодорожных линий — 114 км.

Ссылки

• [pr-eylau.ru Неофициальный сайт Багратионовска]
• [pr-eylau.ru/excursion/map.html Карта Багратионовска]
• [bagrationovsk-mo.ru/ Сайт Администрации МО «Багратионовский муниципальный район»]
• Список памятников культурного наследия Багратионовского района в Викигиде

Отрывок, характеризующий Багратионовский район

Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.


На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.