Байерли, Джон

Джон Байерли
John Beyrle
Посол США в России Джон Байерли
Род деятельности:	дипломат
Дата рождения:	11 февраля 1954(1954-02-11) (70 лет)
Место рождения:	Маскигон, штат Мичиган, США
Гражданство:	США США
Отец:	Джозеф Байерли
Мать:	Джоана Хэловел
Супруга:	Джоселин
Награды и премии:

Джон Байерли (англ. John R. Beyrle; 11 февраля 1954, Маскигон, Мичиган, США) — кадровый сотрудник дипломатического корпуса и специалист по России и Восточной Европе. В 2008-2011 годах — посол США в Российской Федерации.

Биография

Его отец, Джозеф Байерли, был заслуженным ветераном Второй мировой войны и являлся единственным солдатом этой войны, который служил в двух армиях — армии США и Красной Армии.

Образование

• Окончил Университет Гранд-Валли со степенью бакалавра.
• Окончил Национальный военный колледж США со степенью магистра.

• Учился в Ленинградском университете в середине 1970-х годов.

Карьера

По окончании университета работал гидом со знанием русского языка на нескольких крупных выставках, которые проходили в Советском Союзе в рамках программ культурного обмена при активном участии Информационного агентства США.

В 1983 году поступил на работу в Государственный департамент США.

1983—1985 годы — сотрудник политического отдела посольства США в Москве.

1985—1987 годы — сотрудник политического отдела посольства США в Болгарии.

Занимал должности советника по политическим и экономическим делам в посольстве США в Праге, члена делегации США на переговорах в Вене по Договору об обычных вооруженных силах в Европе.

1993—1995 годы — и. о. специального консультанта Государственного секретаря по бывшим республикам СССР, директор по делам России, Украины и Евразии в Совете национальной безопасности.

Работал кадровым офицером Государственных секретарей Джорджа Шульца и Джеймса Бейкера, а также консультанта по внешней политике сенатора США Пола Саймона.

2003—2005 годы — заместитель посла США в Москве.

Посол в Болгарии

С 8 сентября 2005 года по 25 июня 2008 года — посол США в Болгарии. За это время было подписано соглашение между правительствами Болгарии и США о сотрудничестве в области обороны, позволяющее тренировать американских солдат на территории Болгарии, была закрыта программа американской помощи Болгарии Агентством США по международному развитию. В нескольких публичных выступлениях призывал болгарское правительство выступить на борьбу с организованной преступностью и коррупцией. В 2007 году вместе с послом Болгарии в США Еленой Поптодоровой совершил турне по нескольким городам Соединённых Штатов с целью привлечения американского бизнеса к инвестированию в Болгарию.

В целом, болгарская пресса благоволила послу Байерли потому, что он говорил и давал интервью на болгарском языке. Ежедневная газета «Стандарт» писала: «Впервые он заговорил свободно на болгарском языке, когда разъяснял, почему Соединённые Штаты беспокоятся об организованной преступности и коррупции в Болгарии».

Перед отъездом из Болгарии, посол Байерли получил от Президента Болгарии Георгия Пырванова орден «Стара планина» — высшую награду болгарского государства — за свой вклад в американо-болгарские отношения.

В феврале 2008 года Белый дом назначил послом США в Болгарии Нэнси Макэлдауни.

Посол в Российской Федерации (с 2008 года)

Посол Байерли прибыл в Москву 3 июля 2008 года. Приняв участие в приёме, устроенном в Спасо-хаусе в честь Дня независимости 4 июля, он вернулся в США для консультаций. Возвратившись в Москву в августе 2008 года, вскоре после краткосрочной войны в Южной Осетии 2008 года, он сразу же провёл несколько встреч с представителями российского правительства. В своем интервью радиостанции «Эхо Москвы» 11 сентября он отметил, что Соединённые Штаты пытались убедить правительство Грузии не отвечать на провокации и не посылать войска в Южную Осетию. Он также подверг критике действия России в Грузии, в особенности, быстрое признание независимости Южной Осетии и Абхазии.

Он, в частности, сказал:

«Самый важный шаг — это просто чтобы каналы диалога остались открытыми. Мы готовы к этому, мы видим, что и российская сторона готова к этому, потому что всегда будут моменты, когда наши мировоззрения, может быть, не совпадают. Но именно в эти моменты, когда есть сильные моменты несоприкосновения, особенно в эти моменты нужно вести диалог, нужно говорить, нужно хорошо слушать и слышать мнение собеседника, потому что без этого возможны всяческие недоразумения очень опасные.»

18 сентября 2008 года на торжественной церемонии в Кремле посол Байерли официально вручил свои верительные грамоты Президенту Российской Федерации Дмитрию Медведеву.

Ссылки

• [russian.moscow.usembassy.gov/ambassador-statements.html Выступления посла США Джона Байерли]
• [beyrle.livejournal.com/ beyrle] — Джон Байерли в «Живом Журнале»

Отрывок, характеризующий Байерли, Джон

Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“
Так думал князь Андрей, слушая толки, и очнулся только тогда, когда Паулучи позвал его и все уже расходились.
На другой день на смотру государь спросил у князя Андрея, где он желает служить, и князь Андрей навеки потерял себя в придворном мире, не попросив остаться при особе государя, а попросив позволения служить в армии.


Ростов перед открытием кампании получил письмо от родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и не попытался проситься в отпуск или отставку, а написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом и что он сделает все возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он писал отдельно.
«Обожаемый друг души моей, – писал он. – Ничто, кроме чести, не могло бы удержать меня от возвращения в деревню. Но теперь, перед открытием кампании, я бы счел себя бесчестным не только перед всеми товарищами, но и перед самим собою, ежели бы я предпочел свое счастие своему долгу и любви к отечеству. Но это последняя разлука. Верь, что тотчас после войны, ежели я буду жив и все любим тобою, я брошу все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к моей пламенной груди».
Действительно, только открытие кампании задержало Ростова и помешало ему приехать – как он обещал – и жениться на Соне. Отрадненская осень с охотой и зима со святками и с любовью Сони открыли ему перспективу тихих дворянских радостей и спокойствия, которых он не знал прежде и которые теперь манили его к себе. «Славная жена, дети, добрая стая гончих, лихие десять – двенадцать свор борзых, хозяйство, соседи, служба по выборам! – думал он. Но теперь была кампания, и надо было оставаться в полку. А так как это надо было, то Николай Ростов, по своему характеру, был доволен и той жизнью, которую он вел в полку, и сумел сделать себе эту жизнь приятною.
Приехав из отпуска, радостно встреченный товарищами, Николай был посылал за ремонтом и из Малороссии привел отличных лошадей, которые радовали его и заслужили ему похвалы от начальства. В отсутствие его он был произведен в ротмистры, и когда полк был поставлен на военное положение с увеличенным комплектом, он опять получил свой прежний эскадрон.
Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.
Войска отступали от Вильны по разным сложным государственным, политическим и тактическим причинам. Каждый шаг отступления сопровождался сложной игрой интересов, умозаключений и страстей в главном штабе. Для гусар же Павлоградского полка весь этот отступательный поход, в лучшую пору лета, с достаточным продовольствием, был самым простым и веселым делом. Унывать, беспокоиться и интриговать могли в главной квартире, а в глубокой армии и не спрашивали себя, куда, зачем идут. Если жалели, что отступают, то только потому, что надо было выходить из обжитой квартиры, от хорошенькой панны. Ежели и приходило кому нибудь в голову, что дела плохи, то, как следует хорошему военному человеку, тот, кому это приходило в голову, старался быть весел и не думать об общем ходе дел, а думать о своем ближайшем деле. Сначала весело стояли подле Вильны, заводя знакомства с польскими помещиками и ожидая и отбывая смотры государя и других высших командиров. Потом пришел приказ отступить к Свенцянам и истреблять провиант, который нельзя было увезти. Свенцяны памятны были гусарам только потому, что это был пьяный лагерь, как прозвала вся армия стоянку у Свенцян, и потому, что в Свенцянах много было жалоб на войска за то, что они, воспользовавшись приказанием отбирать провиант, в числе провианта забирали и лошадей, и экипажи, и ковры у польских панов. Ростов помнил Свенцяны потому, что он в первый день вступления в это местечко сменил вахмистра и не мог справиться с перепившимися всеми людьми эскадрона, которые без его ведома увезли пять бочек старого пива. От Свенцян отступали дальше и дальше до Дриссы, и опять отступили от Дриссы, уже приближаясь к русским границам.