Банкноты Польской Народной Республики

С 1944 по 1948 были выпущены банкноты 1,2, 5 злотых (были в обороте до 1960 года), 10 злотых выпускались (до 1965), 20, 50, 100 и 500 злотых (позже к ним добавились банкноты в 200, 1000 и 2000 злотых). В результате инфляции стоимость злотого резко упала. В 1982 году была выпущена банкнота в 5000 злотых (а также 10 и 20 злотых — бумага дешевле и легче металла), в 1987-м — 10 000 злотых, в 1989-м — 20, 50 и 200 тысяч злотых, в 1990-м — 100 и 500 тысяч злотых, в 1991-м — 1 миллион злотых, в 1993-м — 2 миллиона злотых. Все номиналы нового выпуска были одинакового размера (138 х 62 мм).

Серия банкнот 1944—1945 годов

Серия 1944—1945 годов
Изображение	Номинал	Цвет	Аверс	Реверс	Дата печати	Дата изъятия
	50 грошей	Свекольный	Герб Польши на гильошированном орнаменте.	Номинал	1944	1946
	1 злотый	Тёмно-зелёный на светло-оранжевом фоне	Герб Польши и номинал	Номинал	1944
	2 злотых	Коричневый на светло-голубом фоне	Герб Польши и номинал	Номинал	1944
	5 злотых	Фиолетово-коричневый на зелёном фоне	Герб Польши и номинал	Номинал	1944
	10 злотых	Синий на светло-зелёном фоне	Герб Польши и номинал	Номинал	1944
	20 злотых	Сине-чёрный на лиловом фоне	Герб Польши и номинал	Номинал	1944
	50 злотых	Синий на лиловом фоне	Герб Польши и номинал	Номинал	1944
	100 злотых	Красный на синем фоне	Герб Польши и номинал	Номинал	1944
	500 злотых	Чёрный на оранжевом фоне	Герб Польши и номинал	Номинал	1944
	1 000 злотых	Коричневый на оливковом фоне	Номинал	Номинал	1945

Серия банкнот 1946 года

Серия 1946 года
Номинал	Цвет	Аверс	Реверс	Дата печати	Дата изъятия
1 zł	Тёмно-лиловый	Номинал	Номинал	15 мая 1946	1947
2 zł	Зелёный	Номинал	Номинал	15 мая 1946
5 zł	Серо-синий	Номинал	Номинал	15 мая 1946
10 zł	Красно-коричневый на зелёном и золотом фоне	Вверху Орёл (герб Польши), по центру номинал	Номинал	15 мая 1946
20 zł	Зелёный и коричневый	Орёл (герб Польши), по центру номинал	Два самолёта	15 мая 1946
50 zł	Коричневый и пурпурный на золотом фоне	Слева морское судно, справа океанский фрегат, вверху Орёл (герб Польши)	Корабли и парусник	15 мая 1946
100 zł	Красный на оранжевом фоне	Сельская женщина. Справа — крестьянин со снопом пшеницы в руках	Крестьянин на тракторе	15 мая 1946
500 zł	Коричневый, тёмно-синий и зелёный	Слева мужчина, держащий в руках корабль, справа рыбак с рыбой в руке	Вид на старый Гданськ	15 января 1946
1.000 zł	Коричневый	Шахтер с киркой и светильником, справа изображен рабочий с молотом	Вид на промышленный завод, дымящие трубы	15 января 1946

Серия банкнот 1947 года

Серия 1947 года
Номинал	Цвет	Аверс	Реверс	Дата печати	Дата изъятия
20 zł	Тёмно-зелёный и оливковый	Номинал и герб Польши	Книга, глобус	15 июля 1947	1948
100 zł	Тёмно-зелёный и оливковый	Женщина-крестьянка	Лошади	15 июля 1947
500 zł	Синий, оливковый	Женщина с веслом и якорем слева от неё Орёл, герб Польши	Корабли в доке	1 июля 1947
1.000 zł	Коричневый, оливковый	Рабочий	Изображение работающего завода	1 июля 1947

Серия банкнот 1948 года

Серия 1948 года
Номинал	Цвет	Аверс	Реверс	Дата печати	Дата изъятия
2 zł	Оливково-зелёный.	Номинал и герб Польши		1948	1978
5 zł	Красно-коричневый.	Номинал и герб Польши	Сельский сюжет	1948
10 zł	Коричневый и оливковый	Герб Польши и портрет мужчины	Сцена сбора сена крестьянами. Водяной знак: лицо женщины.	1948
20 zł	Синий и голубой	Герб Польши и женщины в платке	Изображение польского замка	1948
50 zł	Зелёный	Герб Польши и портрет моряка	Корабли в порту	1948
100 zł	Красный	Герб Польши и портрет мужчины	Изображение промышленного завода	1948
500 zł	Тёмно-коричневый	Герб Польши и портрет шахтера	Изображены работающие шахтеры.	1948

Памятная банкнота 1962 года
Номинал	Цвет	Аверс	Реверс	Дата печати	Дата изъятия
1000 zł	Бело-красный	Портрет астронома Николая Коперника	Знаки Зодиака в сфере. Водяной знак: портрет Николая Коперника.	29 октября 1965	1974

Серия банкнот 1974 года

Серия 1974 года.
Номинал	Размер	Цвет	Аверс	Реверс	Дата печати	Дата изъятия
10 zł	138×63 mm	Сине-зелёный	Юзеф Бем	Индикация значения	1982	1 января 1996
20 zł		Многоцветный	Ромуальд Траугутт	Индикация значения	1982
50 zł		Зелёный	Кароль Сверчевский	Грюнвальдский Крест (орден)	1975
100 zł		Красный	Людвиг Варынский	«Proletaryat» («Вестник девятнадцатого века», орган Польской соцпартии)	1975
200 zł		Фиолетовый	Ярослав Домбровский	Памятник павшим участникам Парижской Коммуны на кладбище Пер-Лашез	1976
500 zł		Браун	Тадеуш Костюшко	Żywią y Bronią (кормят и защищают), флаг польских солдат в Кракове во время восстания Костюшко	1974
1000 zł		Синий	Николай Коперник	Гелиоцентрическая система	1975
2000 zł		Коричневый	Мешко I	Болеслав I Храбрый	1977
5000 zł		Зелёный	Фредерик Шопен	Полонез	1982
10 000 zł		Зелёный и фиолетовый	Станислав Выспяньский	Краков	1988
20 000 zł		Оранжевый	Мария Склодовская-Кюри	Ядерный реактор около Варшавы	1989
50 000 zł		Коричневый	Станислав Сташиц	Польская академия наук в Варшаве	1989
100 000 zł		Синий	Станислав Монюшко	Большой театр в Варшаве	1990
200 000 zł		Коричневый	Герб Польши	Варшава	1989
500 000 zł		Синий и коричневый	Генрик Сенкевич	«Трилогия»	1990
1 000 000 zł		Светло-коричневый	Владислав Реймонт	Сельская местность	1991
2 000 000 zł		Многоцветный	Игнаций Ян Падеревский	Герб Польши 1919 года	1992

Отрывок, характеризующий Банкноты Польской Народной Республики

– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.