Сверчевский, Кароль

Кароль Сверчевский
польск. Karol Świerczewski
Прозвище	генерал Вальтер
Дата рождения	22 февраля 1897(1897-02-22)
Место рождения	Варшава, Царство Польское, Российская империя
Дата смерти	28 марта 1947(1947-03-28) (50 лет)
Место смерти	Яблонки, гмина Балигруд, Лесковский повят, Жешувское воеводство, Польша
Принадлежность	СССР СССР ПНР ПНР
Годы службы	1918—1947
Звание	генерал-полковник (СССР) генерал брони (ПНР)
Часть	2-я армия Войска Польского
Командовал	XIII интербригада имени Ярослава Домбровского Вооружённые силы ПНР
Награды и премии	советские:

Ка́роль Сверче́вский (Ка́роль Ка́рлович Сверче́вский; польск. Karol Świerczewski; (22 (10) февраля 1897, Варшава — 28 марта 1947, под Яблонками вблизи Балигруда) — советский и польский государственный и военный деятель, генерал-полковник Красной армии (11 июля 1946), генерал брони Войска Польского (1 мая 1945), доктор военных наук.

Биография

Родился в Варшаве в семье рабочего-еврея. Учился в начальной школе, в которой закончил два класса. В 1915 году работал на фабрике Герляха учеником токаря. Во время Первой мировой войны в сентябре 1915 года эвакуировался сначала в Казань, а после переехал в Москву. В соответствии с официальной биографией был членом партии Социал-демократия Королевства Польского и Литвы. В 1916 году призван в русскую армию и отправлен на фронт. В 1917 году он вернулся в Москву с фронта. Участник Октябрьской революции 1917 года. Был бойцом Лефортовского отряда Красной гвардии в Москве. Позже вступил в Красную армию и воевал против антибольшевистских войск под Москвой.

В 1918 году воевал против белых войск, в том числе войск атамана Каледина на Южном фронте. В первую годовщину Октябрьской революции он присоединился к ВКП(б) и стал политическим комиссаром Красной Армии. В ноябре 1917 года принимал участие в подавлении антибольшевистского восстания на Украине, под командованием генерала Скоропадского. В 1919 году он был командиром роты 123-го стрелкового полка Красной Армии, с которой он участвовал в битве на реке Донец против армии П. Краснова и А. Деникина. За заслуги в этих боях он был назначен командиром батальона, а в 1920 году награждён орденом Красного Знамени. Во время польско-советской войны Сверчевский был по собственному желанию направлен на Западный фронт и воевал (наряду с армией Михаила Тухачевского), в качестве командира батальона 510 полка 57 стрелковой дивизии против польских войск (в том числе в столкновениях при Речице, Калиновичах и Мозыре).

С 1924 по 1927 год Сверчевский учился на Основном факультете Военной академии имени М. В. Фрунзе, после успешного окончания которой был назначен на должность начальника штаба полка, а позднее дивизии.

С 1931 по 1934 г. Сверчевский руководил секретной военно-политической школой при ИККИ, где иностранных коммунистов обучали военному делу.

В годы гражданской войны в Испании под именем генерал Вальтер командовал 14-й интернациональной бригадой, а затем 35-й интернациональной дивизией. Принимал участие в обороне Мадрида.

В начале Великой Отечественной войны старший преподаватель кафедры службы штабов Военной академии имени М. В. Фрунзе генерал-майор Сверчевский по личной просьбе был направлен на фронт. Он был назначен на должность командира 248-й стрелковой дивизии. Сверчевский был командиром 248 сд 1-го формирования, воевал под Москвой, вышел из Вяземского котла. В боях под Харьковом получил тяжёлое ранение и попал в госпиталь.

Сверчевский был одним из организаторов польской армии на территории СССР. В августе 1943 года он стал заместителем командира 1-го польского армейского корпуса. В августе 1944 года Кароль был избран членом ЦК Польской рабочей партии и депутатом Крайовой Рады Народовой. В сентябре 1944 года генерал-лейтенанта Сверчевского назначили командующим 2-й армией Войска Польского, которая под его командованием участвовала в освобождении от немецких войск западных польских земель и ряда других территорий.

На банкете в честь Парада Победы Сталин поднял в честь Сверчевского тост: «За лучшего русского генерала в польской армии!..».

После окончания войны генерал-полковник Сверчевский занимал ответственные посты. С февраля 1946 года — заместитель министра национальной обороны Польши, с января 1947 года — депутат Законодательного сейма. Выполнял ряд дипломатических миссий, в частности на переговорах с международной Контрольной комиссией относительно репатриации поляков из Германии и западных стран, а также в США, Канаде и странах Латинской Америки.

В 1947 году, будучи заместителем министра обороны, командовал операцией, направленной против Украинской повстанческой армии (УПА), во время которой 28 марта был убит бойцами УПА под командованием Степана «Хрена» Стебельского и «Стаха».

Смерть Сверчевского стала поводом для начала операции по депортации украинского населения с мест постоянного проживания на северные и западные земли Польши, так называемая Операция «Висла».

Награды

• Орден «Строитель Народной Польши» (посмертно)
• Командор ордена «За воинскую доблесть»
• Орден «Крест Грюнвальда» I степени

советские:

• Два ордена Ленина (26.06.1937, 21.02.1945)
• Три ордена Красного Знамени (23.02.1928, 07.03.1938, 03.11.1944 )
• орден Суворова 1 степени (30.6.1945)

испанские:

• Орден Освобождения Испании (посмертно)
• Placa Laureada de Madrid

чехословацкие:

• Орден Освобождения Чехословакии

Память

• Именем генерала Сверчевского был назван проспект в Варшаве, завод, академия Генерального штаба ПНР.
• В 1952, 1962 и 1963 годах в Польше были изданы почтовые марки с портретом К. Сверчевского.
• В 1953 году в Польше о генерале Сверчевском был снят художественный фильм «Солдат победы»
• Изображение Сверчевского присутствовало на купюре 50 злотых Польской Народной Республики, серии 1974 года.

Литература

• Ваупшасов С. А. [militera.lib.ru/memo/russian/vaupshasov/13.html На тревожных перекрёстках. Записки чекиста.]
• Лурье Ю. Народный герой // Филателия СССР. — 1977. — № 4. — С. 14-15.

Ссылки

• [ukrstor.com/ukrstor/bezprava-kniga1-4.5.html Жертвы бандеровского террора: Н. В. Ватутин, Н. Ф. Кузнецов, Я. А. Галан, К.Сверчевский, Г. М. Костельник, В. И. Масловский]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Сверчевский, Кароль

– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.


Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.