Крайова Рада Народова
Kрайо́ва Ра́да Народо́ва (польск. Krajowa Rada Narodowa — государственный национальный совет; 1 января 1944 — 4 февраля 1947) — политическая организация, созданная во время Второй Мировой войны в качестве представительного органа польских национально-патриотических сил[1], с перспективой преобразования в польский парламент.
Содержание
История
Переговоры руководства ППР с представителями других общественных, политических и военных организаций о создании Крайовой Рады Народовой начались в октябре 1943 года[2].
КРН была создана на конференции дружественных к СССР политических сил, проходившей 31 декабря 1943 — 1 января 1944 года в Варшаве (на ул. Твардой, 22). В состав Крайовой Рады Народовой вошли польские коммунисты, представители Польской рабочей партии, Польской социалистической партии, Польской крестьянской партии, Крестьянской партии, Демократической партии, Партии труда, а также представители профсоюзных организаций и беспартийные общественно-политические деятели[1].
Руководящим органом КРН являлся Президиум. Председателем Крайовой Рады Народовой был избран Болеслав Берут (член ЦК Польской рабочей партии).
Образование Крайовой Рады Народовой вызвало резкую отрицательную реакцию со стороны эмигрантского польского правительства Станислава Миколайчика в Лондоне, которое объявило о непризнании КРН. 9 января 1944 года «лондонское правительство» объявило о создании альтернативного представительного органа — «Рады Едности Народовой» (Rada Jedności Narodowej).
Декреты Крайовой Рады Народовой
На первом заседании КРН 1 января 1944 года были приняты Временный устав КРН и временные уставы местных народных советов; декрет о создании Армии Людовой и декларация о союзе с СССР и борьбе с немецко-фашистской Германией[3].
Также, КРН обратилась к польскому народу с призывом препятствовать мероприятиям немецкой оккупационной администрации, сражаться с немецко-фашистскими оккупантами. Одновременно КРН обратилась к правительствам Англии, США и СССР с просьбой об оказании помощи оружием[4].
16 мая 1944 года делегаты КРН (Эдвард Осубка-Моравский, Мариан Спыхальский, Казимеж Сидор и Ян Ханеман) в районе Ковеля перешли линию фронта и вышли в расположение советских войск, а 17 мая 1944 года состоялась их первая встреча с представителями «Союза польских патриотов»[5].
24 мая 1944 года в газете «Правда» было напечатано сообщение о прибытии 22 мая 1944 в Москву делегации КРН, составе и целях делегации[6].
26 мая 1944 года правительство СССР проинформировало правительство Великобритании о том, что прибывшие в Москву уполномоченные КРН хотят установить связи с представителями союзных держав с целью получить от них помощь и руководство СССР приняло решение встретиться с делегацией[7].
9 июля 1944 года на совещании, в котором принимали участие И. В. Сталин, Г. К. Жуков, Б. Берут, Э. Осубка-Моравский и М. Роля-Жимерский было принято решение о том, что первым центром деятельности КРН должен стать Люблин[8].
21 июля 1944 года КРН при участии «Союза польских патриотов» сформировала Польский комитет национального освобождения (ПКНО) — по сути, прообраз будущего правительства Польши.
25 июля 1944 года Польский штаб партизанского движения был преобразован в Отдел материально-технического снабжения верховного командования Войска Польского[9].
8 августа 1944 года КРН приняла решение о создании 2-й армии Войска Польского.
6 сентября 1944 года КРН приняла декрет о аграрной реформе, в соответствии с которым право собственности на землю немецких колонистов и польских коллаборационистов, получивших земли в период оккупации от немецкой оккупационной администрации «Краковского генерал-губернаторства» признавалось недействительным; также были определены предельные размеры земельных участков, находящихся в частной собственности граждан (50 гектаров в восточной части Польши и 100 гектаров — на западных землях)[10]. Для распределения земли был создан Государственный земельный фонд (Państwowy Fundusz Ziemi). В результате проведения земельной реформы крестьянам было передано 260 тыс. га земли, при этом 47 % земель получили безземельные крестьяне и батраки, 49 % малоземельные крестьяне и середняки, 4 % — ремесленники и другие категории населения. После проведения реформы, увеличилась поддержка ПКНО среди крестьян[11].
30 октября 1944 года решением КРН было создано командование авиацией Войска Польского.
31 декабря 1944 года КРН провозгласила ПКНО Временным правительством Польской республики, на этом же заседании пост председателя КРН был преобразован в пост президента республики[12].
1 января 1945 года КРН приняла решение о создании Генерального штаба Войска Польского, начальником которого был назначен генерал Владислав Корчиц.
В январе 1945 года декретом КРН был образован Польский народный банк[13]. 10 января 1945 года была начата денежная реформа — использование в качестве платежного средства оккупационных злотых Краковского генерал-губернаторства было запрещено[14].
18 апреля 1945 года было создано Министерство национальной обороны[15]
21 апреля 1945 года КРН заключила Договор о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве между Союзом Советских Социалистических Республик и Польской Республикой. [3].
3 января 1946 года КРН приняла закон о национализации крупной и средней промышленности, банков, транспорта и средств связи[3].
21 сентября 1946 года КРН приняло решение о переходе к плановой экономике, в качестве первого народнохозяйственного плана был принят трёхлетний план восстановления народного хозяйства[16].
Крайова Рада Народова прекратила свою деятельность 4 февраля 1947 года, после избрания Законодательного сейма[3].
Печатным изданием КРН являлся информационный бюллетень «Rada Narodowa».
Напишите отзыв о статье "Крайова Рада Народова"
Примечания
- ↑ 1 2 Большой энциклопедический словарь (в 2-х тт.) / редколл., гл. ред. А. М. Прохоров. М., «Советская энциклопедия», 1991. Том 1. стр.644
- ↑ Всемирная история (в 10 тт.) / редколл., гл. ред. Е. М. Жуков. Том X. М., изд-во социально-экономической литературы. 1965. стр.300-301
- ↑ 1 2 3 4 Большая Советская Энциклопедия. / под ред. А. М. Прохорова. 3-е изд. Т.13. М., «Советская энциклопедия», 1973. стр.315
- ↑ Антифашистское движение Сопротивления в странах Европы в годы второй мировой войны. М., Соцэкгиз, 1962. стр.76
- ↑ Збигнев Залуский. Сорок четвёртый. События, наблюдения, размышления. / пер. с польск. П. К. Костикова. М., Воениздат, 1978. стр.58
- ↑ Александр Верт. Россия в войне 1941—1945. пер. с англ. Смоленск, «Русич», 2003. стр.527
- ↑ Памятная записка правительства СССР правительству Великобритании от 26 мая 1944 г. // Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны, 1941—1945: документы и материалы. в 2-х тт. Том 2. 1941—1943 / Министерство иностранных дел СССР. — Политиздат, 1983. стр.105-106
- ↑ Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления. М., Агентство печати «Новости», 1971. стр.544
- ↑ История Второй Мировой войны 1939—1945 (в 12 томах) / редколл., гл. ред. А. А. Гречко. том 9. М., Воениздат, 1978. стр.431
- ↑ Антифашистское движение Сопротивления в странах Европы в годы второй мировой войны. М., Соцэкгиз, 1962. стр.83
- ↑ История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941—1945 (в шести томах). / редколл., М. М. Минасян и др. том 4. М., Воениздат, 1962. стр.248-249
- ↑ Ю. В. Берков. 50 лет независимости Польши. М., «Знание», 1968. стр.31
- ↑ Большая Советская Энциклопедия. / редколл., гл. ред. Б. А. Введенский. 2-е изд. Т.33. М., Государственное научное издательство «Большая Советская энциклопедия», 1955. стр.660
- ↑ История Второй Мировой войны 1939—1945 (в 12 томах) / редколл., гл. ред. А. А. Гречко. том 10. М., Воениздат, 1979. стр.52
- ↑ И. М. Ананьев. Освобождение Польши от немецко-фашистских захватчиков (к 40-летию). М., «Знание», 1985. стр.32
- ↑ Ю. В. Берков. 50 лет независимости Польши. М., «Знание», 1968. стр.33
Литература и источники
- Jerzy Pawłowicz. Z dziejow konspiracyjnej KRN, 1943—1944. Warszawa, 1961
Ссылки
 |
В другом языковом разделе есть более полная статья Krajowa Rada Narodowa (польск.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
| ||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Крайова Рада Народова
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
