Бенедикт Савойский

Бенедикт Савойский итал. Benedetto di Savoia<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портрет кисти неизвестного живописца Пьемонтской школы</td></tr>
Герцог Шабле
21 июня 1741 — 4 января 1808
Предшественник:	Карло Франческо Ромуальдо Савойский
Преемник:	Карло Альберто Савойский
Вероисповедание:	католицизм
Рождение:	21 июня 1741(1741-06-21) Турин, Сардинское королевство
Смерть:	4 января 1808(1808-01-04) (66 лет) Рим, Папская область
Место погребения:	базилика Суперга, Турин
Род:	Савойский дом
Отец:	Карл Эммануил III, король Сардинии
Мать:	Елизавета Терезия Лотарингская
Супруга:	Мария Анна Савойская
Награды:

Бенедикт Савойский (итал. Benedetto di Savoia), он же Бенедикт Мария Маурицио Савойский (итал. Benedetto Maria Maurizio di Savoia; 21 июня 1741, Турин, Сардинское королевство — 4 января 1808, Рим, Папская область) — принц из Савойского дома, сын Карла Эммануила III, короля Сардинии. Носил титул герцога Шабле. Командовал армией сардинского королевства во время агрессии французской республики. В 1795 году участвовал в битве при Лоано.

Биография

Бенедикт Мария Маурицио родился в Венарии 21 июня 1741 года. Он был третьим ребёнком и вторым сыном сардинского короля Карла Эммануила III и Елизаветы Терезы Лотарингской, принцессы из Лотарингского дома. По отцовской линии приходился внуком сардинскому королю Виктору Амадею II и Анне Марии Орлеанской, принцессе из Орлеанской ветви дома Бурбонов. По материнской линии был внуком Леопольда I, герцога Лотарингии и Елизаветы Шарлотты Орлеанской, принцессы из Орлеанской ветви дома Бурбонов. Его бабушки приходились друг другу единокровными сестрами, а дядей по материнской линии был император Франц I Стефан.

Вскоре после рождения принца, умерла его мать. Ему был дан титул герцога Шабле, который по-традиции носили младшие представители Савойской династии. Полная титулатура Бенедикта включала титулы герцога Шабле, князя Бене, Дронеро, Бра, Крешентино, Буски и Трино, маркграфа Ченталло, Сантии, Безаны, Боргоманеро и Гемме, графа Полленцо, Роккабруна, Тричеро и Апертоле, маркграфа Алье, графа Байро и Одзеньи, кавалера Высшего ордена Святого Благовещения, кавалера Большого креста ордена святых Маврикия и Лазаря, аббата-коммендатария монастыря Девы Марии в Стаффарда.

После смерти старшего брата он стал единственным племянником императора Франциска Стефана Лотарингского. Дядя испытывал к нему особенную привязанность, и хотел, чтобы принц женился на его дочери, Марии Кристине Лотарингской, в приданое которой император собирался создать новое государство. Сначала он думал создать архигерцогство в Тироле или Штирии, наконец, было принято решение о создании герцогства в Луниджане, путём объединения нескольких имперских ленов. В 1765 году герцог Шабле отправился в Инсбрук на свадьбу Леопольда Австрийского, будущего великого герцога Тосканы и императора под именем Леопольда II, и инфанты Марии Луизы Испанской. Заодно он собирался обсудить с императором приготовления к свадьбе. Но Франциск I внезапно умер, и принц вернулся в Турин ни с чем.

Императрица Мария Тереза, испытывавшая неприязнь к королю Карлу Эммануилу III, тянула со свадьбой. Она разрешила эрцгерцогине Марии Кристине выйти замуж по любви за Альберта Саксен-Тешенского. Вена предложила герцогу Шабле в жены сестру бывшей невесты, которая имела слабое здоровье. В Турине намёк поняли, и свадебные приготовления были прерваны.

В Турине 19 марта 1775 года Бенедетто Маурицио сочетался браком с принцессой Марией Анной Савойской, дочерью брата, сардинского короля Виктора Амадея III. Близкородственный брак оказался бездетным.

Генеалогия

Предки Бенедикта Савойского, герцога Шабле

Виктор Амадей I (1587—1637) герцог Савойский               Карл Эммануил II (1634—1675) герцог Савойский                       Кристина Французская (1606—1663)                 Виктор Амадей II (1666—1732) король Сардинии                             Карл Амадей Савойский-Немурский (1624—1652) герцог Немурский и Омальский               Мария Жанна Савойская-Немурская (1644—1724)                         Елизавета Вандомская (1614—1664)                 Карл Эммануил III (1701—1773) король Сардинии                                   Людовик XIII (1601—1643) король Франции               Филипп I (1640—1701) герцог Орлеанский                       Анна Австрийская (1601—1666)                 Анна Мария Орлеанская (1669—1728)                               Карл I (1600—1649) король Англии, Шотландии и Ирландии               Генриетта Английская (1644—1670)                         Генриетта Мария Французская (1609—1669)                 Бенедикт Савойский                                           Николай II (1609—1670) герцог Лотарингии               Карл V (1643—1690) герцог Лотарингии                       Клавдия Франциска Лотарингская (1612—1648)                 Леопольд I (1679—1729) герцог Лотарингии                             Фердинанд III (1608—1657) император Священной Римской империи               Элеонора Мария Австрийская (1653—1697)                         Элеонора Мантуанская (1628—1686)                 Елизавета Терезия Лотарингская (1711—1741)                                     Людовик XIII (1601—1643) король Франции               Филипп I (1640—1701) герцог Орлеанский                       Анна Австрийская (1601—1666)                 Елизавета Шарлотта Орлеанская (1676—1744)                               Карл I Людвиг (1617—1680) курфюрст Пфальца               Елизавета Шарлотта Пфальцская (1652—1722)                         Шарлотта Гессен-Кассельская (1627—1686)

Отрывок, характеризующий Бенедикт Савойский

Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.


На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.