Бодиско, Николай Андреевич

Николай Андреевич Бодиско
Дата рождения	12 (23) сентября 1756(1756-09-23)
Место рождения	Санкт-Петербург, Российская империя
Дата смерти	20 октября (1 ноября) 1815(1815-11-01) (59 лет)
Место смерти	Свеаборг
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	флот
Звание	контр-адмирал
Командовал	яхта «Счастие», транспорт «Сокол», корабль «Принц Густав», фрегат «Надежда Благополучия», фрегат «Венус», корабль «Эмгейтон», Свеаборгский порт
Сражения/войны	Русско-шведская война 1788—1790, Русско-шведская война 1808—1809
Награды и премии	Орден Святого Георгия 4-й ст. (1790) Орден Святой Анны 1-й ст. (1808, 1814)

Николай Андреевич Бодиско (1756—1815) — российский контр-адмирал, главный командир Свеаборгского порта.

Биография

Родился 12 (23) сентября 1756 года в Санкт-Петербурге.

Получив образование в Морском кадетском корпусе, Бодиско в 1777 году был произведён в мичманы. В 1780—1781 годах в эскадре контр-адмирала И. А. Борисова перешёл из Кронштадта в Ливорно и обратно, а в 1782—1784 годах в эскадре вице-адмирала В. Я. Чичагова вновь ходил в Ливорно.

В 1786 году Бодиско уже сам командовал придворной яхтой «Счастие», а в 1787 году был назначен в кругосветное плавание в экспедиции капитана Г. И. Муловского, но, ввиду предстоявшей войны со шведами, экспедиция была отменена.

В 1788 году Бодиско был произведён в капитан-лейтенанты и, командуя транспортом «Сокол», был в Гогландском сражении, после чего принял в командование пленный шведский корабль «Принц Густав» и доставил на нём в Кронштадт пленных.

Командуя фрегатом «Надежда Благополучия» в отряде капитана 2-го ранга Я. И. Тревенена, Бодиско участвовал в сражении у Гангута, а затем до поздней осени плавал в Балтийском море. 15 июля 1789 года он, в составе эскадры адмирала Чичагова, участвовал в Эландском сражении, 2 мая 1790 года — в Ревельском, а 22 июня — в Выборгском, где взял с бою в плен четыре шведских канонерских лодки и два транспорта, и 6 июля был награждён орденом св. Георгия IV класса (№ 393 по кавалерскому списку Судравского и № 746 по списку Григоровича — Степанова)

За храбрость, оказанную 22 июня 790 года в сражении со Шведским флотом

В 1793 году, командуя фрегатом «Венус», Бодиско ходил, по особому Высочайшему повелению, в Голландию и Англию с графом д’Артуа, а в 1795—1797 годах, командуя тем же фрегатом, плавал в эскадре вице-адмирала П. И. Ханыкова у берегов Англии и крейсировал с английской эскадрой в Немецком море, а также участвовал в Высочайшем смотру у Красной Горки.

В 1798 году, командуя кораблем «Эмгейтон», Бодиско крейсировал у Догерорта, а 17 ноября был произведён в капитаны 1-го ранга и уволен по прошению в отставку, в которой пробыл до августа 1801 года, когда вновь поступил на службу и командовал кораблями на Ревельском рейде. В 1804 году он получил чин капитан-командора, а в 1808 году произведён в контр-адмиралы.

Начальствуя сухопутным 2-тысячным отрядом, посаженным на зафрахтованные купеческие суда, Бодиско пришел из Либавы и 22 апреля овладел островом Готландом, но скоро был принужден оставить остров, 16 мая атакованный шведским отрядом в 5000 человек под командованием Рудольфа Сегерстрёма. За эту экспедицию Бодиско был награждён орденом св. Анны 1-й степени, но потом был предан суду и 26 мая 1809 года исключен из службы «за удаление с острова Готланда сухопутных войск, бывших под его начальством, и положение оружия без сопротивления», отослан на жительство в Вологду и лишён ордена св. Анны.

4 октября 1811 года Бодиско был Всемилостивейше прощён и вновь поступил на службу, а 7 ноября 1812 года был назначен главным командиром Гельсингфорса и Свеаборгского порта. 24 июля 1814 года он вновь был награждён орденом св. Анны 1-й степени.

Умер 20 октября (1 ноября) 1815 года в Свеаборге. («Русский биографический словарь» А. А. Половцова ошибочно указывает, что Бодиско умер 1 января 1815 г.) Похоронен на православном кладбище в Хельсинки в районе Лапинлахти.

Семья

Жена (с 21 марта 1791): Каролина Вистингаузен (?—1831).

Дети:

• Александр (1795—1862) — генерал-майор с 1843 года
• Леонтий
• Эдуард
• Фёдор (?—1851)
• Константин (?—1882) — генерал-лейтенант с 1874 года
• Николай (ум. в млад.)
• Екатерина
• Амалия (Мария) — была замужем за Ф. Я. Мирковичем
• Анна
• Александра — была замужем за бароном Хизингером

Источники

• Бодиско, Николай Андреевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Лобанов-Ростовский А. Б. Русская родословная книга. — СПб.: Издание А. С. Суворина, 1895. — Т. 1. — С. 68.
• Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). СПб., 1869
• Бодиско А. Занятие острова Готланда Русскими в 1808 г. // «Финский вестник», 1845, № 5

Ссылки

• [mdz10.bib-bvb.de/~db/bsb00000601/images/index.html?seite=46 Genealogisches Handbuch der baltischen Ritterschaften Estland](недоступная ссылка с 06-12-2013 (3794 дня))

Отрывок, характеризующий Бодиско, Николай Андреевич

Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]


13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]