Бредаль, Пётр Петрович
| Питер Бредаль | |
| Peter Bredal | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Принадлежность | |
| Род войск | |
| Годы службы |
1683—1756 |
| Звание | |
Бредаль, Пётр Петрович (норв. Peter Bredal; 1683 — 1756) — вице-адмирал русской службы, норвежского происхождения, главный командир Ревельского и (потом) архангельского портов.
Содержание
Биография
Пётр Бредаль родился в Веёй, область Румедай, Норвегия. Был сыном пастора, служил в датском флоте и к 1703 году дослужился до звания второго штурмана.
В 1703 году, по рекомендации вице-адмирала Крюйса, принят на службу в русский гребной флот унтер-лейтенантом; в 1705 году назначен командиром одного из бомбардирских судов, а вскоре за тем сделался известен Петру Великому, который всегда давал ему поручения, как отличному морскому офицеру[1].
В 1715 году Бредаль, командуя эскадрой из четырёх фрегатов и 3 шняв, крейсировал с ней в Балтике и близ Виндавы взял 3 шведских капера.
В 1717 году Пётр Бредаль был командирован в Англию за кораблем «Оксфорд», а в 1720 году посетил Данциг, Копенгаген, Любек и Мемель с целью для найма морских офицеров и штурманов на Русский императорский флот, затем был отправлен в Гамбург — для покупки новых кораблей. В 1721 году посетил в Испанию с известием о мире со Швецией[1].
Разжалованный в матросы за оскорбление офицера, Бредаль был вскоре прощен и в 1728 году участвовал в ревизии Сестрорецких заводов[1].
В 1732 году вошел в состав Воинской морской комиссии.
В 1733 году назначен командиром порта в Архангельске, где положил начало самому порту, адмиралтейству и др. учреждениям.
В конце 1735 года командирован на Дон для начальствования над тамошними верфями и флотом, остававшимся ещё с 1711 года и долженствовавшим содействовать осаде Азова. Бредаль блестяще выполнил возложенную на него задачу и создал Азовскую флотилию.
В 1740 году Бредаль был вызван в Петербург для участия в коллегии, а в 1741 году, по случаю разрыва со Швецией, вторично назначен главным командиром архангельского порта.
В 1742 году Бредаль, будучи начальником эскадры, посланной из Белого моря в Балтийское для действий против шведов, встретил на пути столь жестокие бури, что важные повреждения ветхих его судов принудили его возвратиться в город Архангельск. По этому поводу назначено было следствие; но только в 1753 году Бредаль дождался, что для исследования его дела наряжен был военный суд. И только когда в 1756 году Бредаль скончался, состоя под следствием, суд объявил, что ещё Всемилостивейший Указ от 15 июля 1744 года освобождал его от всякой ответственности.
См. также
Напишите отзыв о статье "Бредаль, Пётр Петрович"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Бредаль, Петр Петрович // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
</ol>
Литература
- Бредаль, Петр Петрович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Grannes Alf. Peter Bredal : russisk admiral fra Trondheim : materialer til en biografi. — Bergen: Universitetet i Bergen. Russisk institutt, 1982. — P. 54 с.. — ISBN 8290249012. (норв.)
|
Это заготовка статьи об адмирале. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Бредаль, Пётр Петрович
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
