Бреннан, Джон Оуэн

Джон Бреннан John Owen Brennan<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Директор ЦРУ
с 8 марта 2013 года
Президент:	Барак Обама
Предшественник:	Дэвид Петрэус Майкл Морелл (и. о.)
Советник президента США по борьбе с терроризмом
20 января 2009 года — 8 марта 2013 года
Президент:	Барак Обама
Рождение:	22 сентября 1955(1955-09-22) (68 лет) Норд-Берген, штат Нью-Джерси США
Супруга:	Кэти Поклуда Бреннан (англ. Kathy Pokluda Brennan)
Образование:	1) Фордхемский университет 2) Техасский университет в Остине
Профессия:	сотрудник (аналитик) ЦРУ

Джон О́уэн Бре́ннан (англ. John Owen Brennan; род. 22 сентября 1955 года, Норд-Берген, штат Нью-Джерси США) — американский деятель спецслужб, аналитик в области государственной безопасности, первый глава Национального центра по борьбе с терроризмом (2001—2005), главный советник президента США Барака Обамы по борьбе с терроризмом (2009—2013).

Один из организаторов спецоперации по уничтожению Усамы бен Ладена в 2011 году. 7 января 2013 года был выдвинут на пост Директора ЦРУ. 7 марта 2013 года Сенат США утвердил Джона Бреннана новым главой ЦРУ.

Биография

На посту главы ЦРУ

Вечером 13 апреля 2014 года, на фоне обострения пророссийских протестов на Украине в апреле 2014 года и решения украинских властей о применении силовых мер против протестующих, Виктор Янукович выступил с заявлением о том, что «Киев посетил директор ЦРУ, который встречался с Аваковым, Турчиновым. После этих встреч было принято решение о проведении силовых акций [на юго-востоке Украины]», «Бреннан фактически санкционировал применение оружия и спровоцировал кровопролитие на Украине». В тот же день представитель ЦРУ Тод Эбиц опроверг информацию о причастности Бреннана к событиям на востоке Украины, отказавшись при этом комментировать вопрос о том, имела ли место поездка в Киев или нет.

14 апреля в понедельник представитель Белого дома США Джей Карни подтвердил, что Бреннан посещал Киев 12—13 апреля, сообщив, что «визиты высокопоставленных лиц разведывательных органов являются стандартным средством для укрепления взаимовыгодного сотрудничества». По мнению, Карни предположение иных целей визита является «абсурдом». В тот же день Якименко А. Г., председатель СБУ в январе 2013 — феврале 2014 года, заявил, что, по его сведениям, «Господин Бреннан привез указания, распоряжения: что нужно делать, как нужно делать и какими силами выполнять те задумки, которые сделали в ЦРУ». Одновременно Якименко обвинил текущего главу СБУ В. А. Наливайченко в том, что он во время пребывания в должности генерального консула Украины в США был завербован ЦРУ.

Отрывок, характеризующий Бреннан, Джон Оуэн

– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?