Броненосцы типа «Републик»
Броненосцы типа «Републик» (фр. Classe République) — серия французских эскадренных броненосцев периода 1900-х годов. Иногда назывались броненосцами типа «Патри». Всего в 1902—1906 годах было построено два броненосца, проект которых лёг в основу последующих броненосцев типа «Демократи».
К началу Первой мировой войны оставались в строю и активно использовались в боевых действиях на Средиземном море, в частности, в Дарданелльской операции. Пережили войну. После окончания войны оба линкора переведены в ранг учебных судов.
Содержание
История
На протяжении всей второй половины 19-го столетия, французский флот сохранял второе место в мире, поддерживая примерный паритет с британским. Французы строили меньше кораблей, но их артиллерийское вооружение и система бронирования, как правило, были лучше британских. Но к началу 20-го столетия, ситуация резко изменилась: Великобритания перешла к крупносерийному строительству эскадренных броненосцев, стремясь поддержать свой «двухдержавный стандарт[2]». Только за промежуток 1898—1904 Британия ввела в строй четырнадцать современных эскадренных броненосцев класса «Формидейбл» и «Дункан».
Французы же за это время ввели в строй только три броненосца. Кроме того, огромной проблемой французского флота был долгострой, связанный с неадекватной системой заказа материалов и компонентов и постоянных задержек выплат из-за регулярных пересмотров военно-морского бюджета. Постройка 15 000-тонного броненосца на французских верфях занимала 6-7 лет: британские или германские верфи справлялись с аналогичной задачей за 3-4 года.
«Републик» проектировался Эмильем Бертеном одновременно с «Цесаревичем», но строился медленнее и вступил в строй гораздо позже.
В 1900 году, французский парламент заказал два крупных броненосца. Ещё четыре были утверждены к закладке в 1902 году (позже из-за многочисленных пересмотров проекта, они выделились в отдельный тип «Демократи».
Конструкция
Броненосцы типа «Републик» были значительным прорывом для французского кораблестроения. Имея водоизмещение в 14605 тонн[3], они практически сравнялись по размерам с современными им британскими броненосцами. Их полная длина составляла 133,81 метра, ширина по мидель-шпангоуту — 24,26 метра и осадка — 8,41 метра. Корабли также имели значительно меньший завал бортов чем предшествующие французские дизайны.
Корабли имели высокий полубак, распространяющийся от форштевня до кормовой мачты. Они сохранили тяжелую боевую мачту в носу (характерную для французского кораблестроения), но кормовая была легкой сигнальной мачтой.
Броненосцы серии «Републик» приводились в движение тремя машинами, общей мощностью в 18000 л.с. Их максимальная скорость достигала 19 узлов, что на момент закладки делало их одними из быстрейших в мире. Запаса угля хватало на 15700 км экономического хода.
Вооружение
Основное вооружение броненосцев составили четыре 305-миллиметровые 40-калиберные пушки образца 1896 года, в двух двухорудийных башнях на носу и корме. Башни имели традиционную французскую компоновку: барбеты были сведены к минимуму за счет размещения вращающих механизмов внутри вращающейся части башни, и имели коническую форму, обращенную широкой стороной вверх. Орудия стреляли 349 кг бронебойными снарядами с начальной скоростью 815 м/с; практическая скорострельность была один выстрел в минуту, дальность стрельбы составляла 12 500 м при максимальном угле возвышения 12 °.
Восемнадцать 164-миллиметровых 45-калиберных орудий образца 1893 года составляли средний калибр. Двенадцать орудий размещались в шести двухорудийных башнях на верхней палубе: две побортно в носовой части, две в центральной и две в кормовой. Остальные шесть скорострельных орудий располагались в индивидуальных казематах, два — под носовой башней главного калибра, и четыре — по бортам, между центральной и кормовой группой башен вспомогательного калибра. Орудия стреляли 52-55 кг снарядами с начальной скоростью 865 м/с; со скорострельностью три выстрела в минуту, дальность стрельбы была 10 800 м.
Противоминная защита обеспечивалась 25-ю 3-фунтовыми орудиями в щитовых установках. Корабль также нес два 450-мм торпедных аппарата.
Бронирование
На этой серии броненосцев, впервые во французском кораблестроении была применена крупповская броня. Основу защиты составлял традиционный для французов сплошной главный пояс по ватерлинии, максимальной толщиной в средней части до 280 миллиметров. К верхней и нижней кромке пояс утоньшался, соответственно, до 240 мм и до 81 мм. В оконечностях пояс был тоньше: его максимальная толщина составляла 180 миллиметров, у верхней кромки — 140 миллиметров и у нижней — 81 миллиметр.
На нижний край пояса опиралась броневая палуба, толщина которой достигала 53 миллиметров в центре корпуса, и 70 мм — на скосах. Артиллерия главного калибра защищалась 350-мм плитами, основная башен — 250-миллиметровыми. Вспомогательная артиллерия (башенная) защищалась 150-мм броней, основания башен — 280-мм броней, а казематы — 140-мм броней.
Представители
| Название | Верфь | Закладка | Спуск на воду | Вступление в строй | Судьба |
|---|---|---|---|---|---|
| «Републик» |
Верфь флота в Бресте | декабрь 1901 | 9 сентября 1902 | декабрь 1906 | продан на слом в 1921 |
| «Патри» | 1 апреля 1902 | 17 декабря 1903 | декабрь 1906 | продан на слом в 1928 |
Оценка проекта
Броненосцы типа «Републик» были первыми полностью современными французскими броненосными кораблями, заложенными и построенными в 20-м веке. С технической точки зрения, они воплощали несколько уже устаревающий тип броненосного корабля с немногочисленной тяжелой артиллерией главного калибра и многочисленными меньшими скорострельными пушками. Подобный тип доминировал в 1890-х, но совершенствование технологий бронирования в этот период — появление гарвеевской и крупповской брони, сделавшей возможным адекватную защиту значительной площади борта от снарядов скорострельной артиллерии — сделало этот тип устаревшим.
Тем не менее, эти корабли имели мощное вооружение и очень мощную, эффективную броневую защиту, надежно прикрывавшую их ватерлинию. Башенное расположение вспомогательной артиллерии было передовым решением, обеспечившим таковой отличные сектора обстрела и очень высокую мощь бортового залпа. Недостатком была слабость противоминной артиллерии; 47-мм пушки уже не являлись достаточными для противоминной обороны, а 163-мм орудия были слишком тяжелы и неповоротливы.
Главной проблемой этого класса, однако, была чрезвычайно затянувшаяся по политическим и экономическим причинам постройка. Заказанные формально в 1900 году, корабли были заложены годом-двумя позднее, и введены в строй только в 1906—1907 году. Мореходные, мощно вооруженные и хорошо бронированные корабли превосходили британские броненосцы серии «Формидейбл», «Дункан», и немецкие серии «Брауншвейг», были достойными соперниками английских броненосцев типа «Кинг Эдуард VII» и японских типа «Катори», но к моменту их ввода в строй англичане уже построили свой эпохальный Дредноут, и вся серия этих кораблей мгновенно морально устарела.
Напишите отзыв о статье "Броненосцы типа «Републик»"
Примечания
Литература
- С. А. Балакин. ВМС Франции 1914—1918. Справочник по корабельному составу. — Москва: Моделист-конструктор, 2000. — 32 с. — (Морская коллекция № 3 (33) / 2000). — 5000 экз.
- All the World's Fighting Ships 1860—1905 / R. Gardiner. — London: Conway Maritime Press, 1979. — 448 p. — ISBN 0-85177-133-5.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Броненосцы типа «Републик»
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…
Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
