Буторин, Андрей Русланович

Андрей Буторин
Имя при рождении:	Андрей Русланович Буторин
Род деятельности:	ведущий специалист IT-отдела, писатель
Годы творчества:	с 1995 по наст. время
Жанр:	фантастика, постапокалиптика
Язык произведений:	русский
Дебют:	«Мать космонавта»
Премии:	«Серебряная стрела-2008»

Андрей Русланович Буторин (род. 6 апреля 1962, Мончегорск, Мурманская область) — российский писатель-фантаст.

Биография

Рождение, образование и профессиональная деятельность

Андрей Русланович Буторин родился 6 апреля 1962 года в городе Мончегорске Мурманской области, где живёт и сейчас. После окончания средней школы в 1979 году поступил в Ленинградский институт авиационного приборостроения, который закончил в 1985 году по квалификации «инженер-электромеханик».

После окончания вуза Буторин работал на Смоленском заводе «Измеритель». С 1987 года был сотрудником мончегорского комбината «Североникель», занимал должность инженера-электроника в Цехе электролиза никеля № 2 (работал на ЭВМ семейства СМ-2), с начала 1990-х годов — должность инженера-программиста ПК. C 1997 года Буторин — сотрудник коммерческого банка «Мончебанк» (г. Мончегорск), ставшего с 2000 года мончегорским филиалом ОАО «Мончебанк» (г. Мурманск). В 2003 году Андрей Русланович вернулся в «Североникель», который вошёл в состав ОАО «Кольская горно-металлургическая компания». Буторин работал ведущим специалистом Центра информационных технологий этой организации. Оставался на этом посту и с 1 июля 2008 года, когда подразделение было выведено в отдельную организацию ООО «ИнформКолаСервис». С 1 октября 2013 года, после возврата подразделения в состав Кольской горно-металлургической компании и его переименования в «Центр информационных технологий и автоматизации производства», Андрей Русланович по-прежнему работает ведущим специалистом в нём.

Раннее творчество

Литературным творчеством Андрей Русланович Буторин стал заниматься ещё в школьном возрасте. Поначалу это были стихи, но к поэзии Буторин не относился серьёзно, считая её всего лишь «гимнастикой для ума». Творения Буторина участвовали в конкурсах в местных и региональных газетах, иногда побеждая в них, благодаря чему автор получал мелкие призы. В 1995 году Андрей Русланович стал победителем конкурса «садюшек», проводимом газетой «Скандалы», за что в качестве приза получил 100 долларов США, а в 2000 году Буторин занял первое место в конкурсе политической частушки «Счас спою!» газеты «Комсомольская правда», выиграв телевизор.

С середины 1980-х годов Андрей Буторин впервые начинает эксперименты с прозой. Он пишет первое, по его мнению, заслуживающее внимание произведение в прозе — короткий фантастический рассказ «Щель Времени», по сюжету которого главный герой пытается найти свою исчезнувшую жену и осознаёт, что время остановилось и в мире не осталось людей кроме него и её знакомой, с которой герой случайно встречается. Буторин не планировал как-либо публиковать свой первый рассказ. Знакомый Буторина, прочитав это произведение, дал Андрею Руслановичу заказ на написание фантастического рассказа на экологическую тему и предложил концепцию сюжета. В результате Андрей Буторин написал свой второй рассказ «Месть Мёртвого Озера». По сюжету рассказа, в загрязнённом промышленными отходами озере появляется рыба-мутант, которая поедает людей.

После написания второго романа последовал длительный перерыв в литературном творчестве Андрея Буторина — примерно десять лет. В конце 1990-х годов Буторин начинает серьёзно заниматься литературным творчеством, однако нигде не публикует свои произведения — их читают лишь родные и близкие. Вскоре Буторин решил представить свои произведения для общего обозрения, чтобы услышать критику, которая, по его мнению, совершенствует писателя. Он опубликовал свои краткие рассказы в Интернете и получил несколько позитивных отзывов. Андрей Русланович продолжил писать.

Литературная деятельность

В начале 2000-х Буторин впервые отправляет некоторые свои произведения в редакции нескольких журналов, публикующих фантастику. Первым опубликованным стал рассказ «Мать космонавта», который был издан в 2001 году в журнале «Звездная дорога». После этого имели место ещё более полутора десятков журнальных публикаций, в том числе — в зарубежных (Великобритания, США, Канада, Украина, Латвия, Израиль) изданиях.

Первым изданным романом Буторина стала книга «Работа над ошибками (Puzzle)», подготовленная к изданию в донецком «Сталкере» и выпущенная в московском издательстве «АСТ». После этого в различных московских издательствах по мере написания издавались и другие романы Буторина. Писатель принял участие в таких литературных проектах как «Вселенная Метро 2033» и «S.T.A.L.K.E.R.».

Буторин — участник многочисленных конкурсов («Рваная Грелка», «Русский Эквадор» и т. д.). В 2006 году со своей подборкой фантастических рассказов стал финалистом национальной литературной премии «Заветная мечта» в номинации «Лучшее произведение в жанре научной фантастики или фэнтези».

Андрей Русланович участвовал также на фестивалях фантастики «Серебряная стрела-2008» и «ЕвРосКон-2008». На московском фестивале фантастики «Серебряная стрела» в феврале 2008 года награждён медалью Ордена Серебряной стрелы за победу романа «За краем земли и неба» в номинации «Лучшая любовная линия».

С 2009 года Буторин — член Союза литераторов России.

В апреле 2015 года Андрей Буторин, по собственным словам, начал писать свой новый, пятнадцатый роман, информация о котором пока не разглашается. Ещё один роман писателя не опубликован.

Библиография

Опубликованные рассказы

• «Мать космонавта» — журнал «Звездная дорога» (Красногорск, № 9 — 2001), сборник «Зайцы на Марсе» («Крот», Липецк, 2002);
• «Сенсационное интервью» — журнал «Звездная дорога» (№ 2 — 2002);
• «Глава №…» — журналы «Техника-молодежи» (Москва, № 6 — 2002), «Чёрный квадрат» (Великобритания) (№ 7 — 2003);
• «Возвращение себя» — журнал «Уральский Следопыт» (Екатеринбург, № 4 — 2005);
• «Сорок пфустингов» — журнал «Норильский Никель» (Москва, № 5 — 2005);
• «За краем земли» — журнал «Техника-молодежи» (№ 7 — 2005);
• «Голова профессора DDD» — журнал «Норильский Никель» (№ 6 — 2005);
• «Диадема невест» — журнал «Я» (Нью-Йорк, США, № 21 — 2005);
• «Суметь услышать» — журнал «Техника-молодежи» (№ 1 — 2006);
• «Одной подлостью меньше» — журнал «Я» (№ 5 — 2006);
• «Форум» — журнал «Свой круг» (Монреаль, Канада, № 10 — 2006);
• «Йалокин» — журнал «Техника-молодежи» (№ 1 — 2007);
• «Три кита» — журнал «OPEN!» (Москва, № 26 — 2007);
• «Лечебный курс» — журнал «Знание — сила: Фантастика» (Москва, № 2 — 2007);
• «Метаморфозы» (авторское название «Может быть», написан в соавторстве с А. Перфильевой) — журнал «OPEN!» (№ 27 — 2007);
• «Мечта и солнце» (авторское название «Полюбить мечту») — журнал «OPEN!» (№ 28 — 2008);
• «Аберрация» — журнал «Юный техник» (№ 7 — 2008);
• «Коммуналка» — журнал «Техника молодёжи» (№ 8 — 2008);
• «Жёлтый аспид» — журнал «Знание-сила: Фантастика» (№ 4 — 2008);
• «Сдувая пылинки» — журнал «Юный техник» (№ 5, 6 — 2009);
• «Люба» — сборник «Точка встречи» («Снежный ком», Рига, 2009);
• «Диадема невест» — сборник «Фактор города» («Астрель», Санкт-Петербург, 2009);
• «Чудес не бывает» — сборник «Бремя пророка» («Млечный Путь», Иерусалим, 2010);
• «Урочище Огненных духов» — сборник «Когда закончилась нефть» («Астрель-СПб», Санкт-Петербург, 2010);
• «Цифровой подружитель» — журнал «Юный техник» (№ 3 — 2010);
• «Дважды живой» — альманах фантастики «Фантаскоп» № 001 (2010);
• «Гул» («Общая кровь») — журнал «Если» (№ 12 — 2010).

Изданные повести

• «Ракушка» — сборник «Фантастика. Конкурс „Научная фантастика для детей и подростков“. Осень 2004», издательство «Социально-политическая мысль» (Москва), 2005;
• «Письмо в никуда» («Электронно-почтовый роман») — издательство «Амадеус» (Москва) — литературный журнал, серия «По ту сторону», № 9 (23), 2006;
• «В одну реку трижды…» — издательство «Амадеус» — литературный журнал, серия «По ту сторону», № 18 (32), 2006;
• «Перепутанные души» — издательство «Амадеус» — литературный журнал, серия «По ту сторону», № 24 (38), 2006;
• «Имя для нерожденной» — издательство «Амадеус» — литературный журнал, серия «По ту сторону», № 29 (43), 2006.

Изданные романы

• «Работа над ошибками (Puzzle)» — «АСТ» (Москва) — «Сталкер» (Донецк), 2004;
• «Наследница престола» — «Издательство Альфа-книга» (Москва), 2005;
• «За краем земли и неба» — «АСТ» — «Сталкер» (Донецк), 2007;
• «Чудес не бывает» — «Мир книги» (Москва), 2007;
• «Метро 2033: Север» — «АСТ: Астрель» (Москва) — серия «Вселенная Метро 2033», 2010;
• «Клин» — «АСТ: Астрель» — серия «S.T.A.L.K.E.R.», 2011;
• «Метро 2033: Осада рая» — «АСТ: Астрель» — серия «Вселенная Метро 2033», 2011;
• «Сильнее боли» — «Фантаверсум» (Москва), 2012;
• «Метро 2033: Дочь небесного духа» — «Астрель» — серия «Вселенная Метро 2033», 2012;
• «Червоточина» — «АСТ», 2013;
• «Метро 2033: Мутант» — «АСТ» — серия «Вселенная Метро 2033», 2014;
• «Играй или умри» — «АСТ» — серия «Роза миров», 2015;
• «Упавшие в Зону. Вынужденная посадка» — «АСТ» — серия «S.T.A.L.K.E.R.», 2015.

Литература

• Андрей Буторин. Метро 2033: Осада рая. — Астрель, 2011. — (Вселенная Метро 2033). — 70 000 экз. — ISBN 978-5-271-39438-6.

Ссылки

• [butastika.ru Официальный сайт]
• [butastika.ru/aboutme.htm Автобиография на официальном сайте]
• [lib.aldebaran.ru/author/butorin_andrei/ Произведения Андрея Буторина в библиотеке «Альдебаран»];
• [users.livejournal.com/_schreibikus_/ _schreibikus_] — Андрей Буторин в «Живом Журнале»
• Андрей Буторин в журнале [www.milkywaycenter.com/butorin.html «Млечный Путь»].

Отрывок, характеризующий Буторин, Андрей Русланович

По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.


В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.