Возмутитель спокойствия (роман)
| Возмутитель спокойствия | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата написания: | |
| Дата первой публикации: | |
| Издательство: | |
| Следующее: | |
«Возмутитель спокойствия» — первая часть дилогии Леонида Соловьёва «Повесть о Ходже Насреддине», написанная в 1940 году.
Впервые была опубликована в Государственном издательстве «Художественная литература» (1940), выдержала десятки переизданий, переведена на многие языки.
В 2013 году «Повесть о Ходже Насреддине» была включена в список «100 книг», рекомендованный Министерством образования и науки РФ школьникам для самостоятельного чтения[1].
Персонажи
- Ходжа Насреддин — «возмутитель спокойствия», бродяга, поэт, философ, защитник обездоленных, враг эмира. Вернулся в Бухару после 10-летних странствий.
- Эмир — правитель Бухары. Вершит суд, имеет гарем, говорит о себе «мы». Мечтает заполучить в жёны дочь Нияза — Гюльджан. Главным своим врагом считает Ходжу Насреддина.
- Бахтияр — визирь эмира. Собирает грабительские налоги с населения, плетёт козни и интриги.
- Арсланбек — начальник дворцовой стражи. Славится свирепостью по отношению к врагам эмира.
- Джафар — ростовщик. Даёт беднякам деньги под грабительские проценты. У должников отбирает последнее.
- Гуссейн Гуслия — звездочёт из Багдада. Прибыл в Бухару по приглашению эмира.
- Нияз — горшечник, отец Гюльджан.
- Гюльджан — дочь Нияза, возлюбленная Ходжи Насреддина.
- Али — чайханщик, друг Ходжи Насреддина, готовый всегда прийти на помощь.
- Юсуп — кузнец, соратник Ходжи Насреддина.
- Рябой слуга — шпион эмира. Ходит по городу и распускает небылицы про Ходжу Насреддина.
- Купцы, погонщики, водоносы, цирюльники, ремесленники, гончары, чеканщики, ювелиры, красильщики — жители Бухары.
- Ишак — ишак Ходжи Насреддина.
Сюжет
После долгих странствий Ходжа Насреддин, изгнанный 10 лет назад из Бухары, вернулся в родной город. Никем не узнанный, он ходил по базару, заглядывал в чайханы, общался с простыми людьми и убеждался, что в Бухаре до сих пор ходят о нём легенды.
В конце дня, оказавшись на берегу водоёма, он увидел, что там тонет человек в дорогом халате и шёлковой чалме. Ходжа Насреддин вытащил бедолагу, но толпа людей, собравшихся на берегу, была этому не рада. Спасённым оказался Джафар — ростовщик, который отбирал у своих должников дома и виноградники, а их хозяев отправлял в цепях на невольничьи рынки.
Вскоре начался эмирский суд, на который Джафар привёл горшечника Нияза и его дочку Гюльджан. Срок уплаты занятых ими 400 таньга уже миновал, но эмир дал должникам ещё один час на поиски денег. За этот час Ходжа Насреддин, сражённый красотой девушки, сумел собрать всю сумму и вернуть их ростовщику.
Слух о том, как Гюльджан хороша собой, дошёл до эмира, и он решил забрать девушку в свой гарем. В дом Нияза явились вооружённые люди и увели красавицу. Ходжа Насреддин ради спасения возлюбленной проник во дворец эмира под видом звездочёта Гуссейна Гуслия, втёрся в доверие к эмиру и помог Гюльджан бежать. Однако самому ему уйти не удалось: увидев, что Арсланбек взял в заложники горшечника Нияза, чайханщика Али и кузнеца Юсупа, Ходжа Насреддин сбросил чалму, снял фальшивую бороду и назвал своё имя.
Собрался диван — судить «возмутителя спокойствия». После долгих споров решено было спрятать его в мешок и утопить в водоёме. Арсланбек, опасаясь, что сторонники Ходжи Насреддина попробуют отбить его, приготовил несколько фальшивых мешков, запутал маршруты, согнал к водоёму войско. Но Ходже Насреддину удалось обвести вокруг пальца стражников, которые несли его к месту казни. В водоём был сброшен мешок, в котором находился ростовщик Джафар.
Пока эмир писал письма калифу багдадскому, султану турецкому, шаху иранскому, хану кокандскому о том, что «сеятель раздоров более не пребывает в живых», Ходжа Насреддин пришёл в дом к Ниязу, раздал всем беднякам долговые расписки, хранившиеся в сумке Джафара, и предложил Гюльджан отправиться с ним в путь.
С рассветом они покинули Бухару.
В базарные дни он (Нияз) отправлялся на площадь и расспрашивал караванщиков, прибывших в Бухару со всех концов земли: не встретились ли им на дороге два путника — мужчина, под которым серый ишак, и женщина на белом ишаке без единого тёмного пятнышка? Караванщики морщили свои загорелые лбы, отрицательно качали головами: нет, такие люди им по дороге не попадались. Ходжа Насреддин, как всегда, исчез бесследно, чтобы вдруг объявиться там, где его совсем не ожидают.— "Возмутитель спокойствия"
История создания
Работая в 1920-х годах специальным корреспондентом газеты «Правда Востока», Леонид Соловьёв увлёкся собиранием среднеазиатского фольклора. Сначала он отправлял записанные им легенды и сказания в различные издания, но постепенно разрозненный материал начал оформляться в роман. Главным его героем стал Ходжа Насреддин. Приступая к работе, Соловьёв отметил: «Какая широта открылась передо мной! <…> Всё, что я любил в ней (Средней Азии), — вливалось в мою тему: и быт, и фольклор, и природа»[2].
С самого начала Соловьёв понимал, что в одной книге весь собранный материал не уместится, а потому готовил читателей к появлению второй. Он даже указал об этом в финале «Возмутителя спокойствия»: «Этими словами мы закончим в нашем повествовании последнюю главу, которая могла бы служить началом для новой книги».
В 1940 году «Возмутитель спокойствия» вышел в свет в ГИХЛ с отметкой: часть 1-я[3].
|
Соловьёв знал, конечно, что говорят в народе про его героя. Но, услышав или прочтя истории и запомнив их, он смело, свободно, весело взялся за дело. Он строил книгу живую, цельную. Воображение правило, дополняло народную молву. Породнившись с Насреддином всей душой, Соловьёв сделал его почти ровесником. Посмотрите первую фразу книги: «Тридцать пятый год жизни Ходжа Насреддин встретил в пути». Между тем канонический Насреддин — сухощавый старик[4]. | 
|
Адаптации и влияние
- В 1943 году на киностудии «Узбекфильм» был поставлен фильм «Насреддин в Бухаре» по мотивам повести «Возмутитель спокойствия»[5].
- В 1999 году журнал «Октябрь» напечатал авантюрную комедию в стихах «Возмутитель спокойствия». Автор Леонид Филатов указал, что пьеса создана по мотивам одноимённого романа Леонида Соловьёва[6].
Напишите отзыв о статье "Возмутитель спокойствия (роман)"
Примечания
- ↑ [минобрнауки.рф/%D0%B4%D0%BE%D0%BA%D1%83%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%8B/2977 Письмо Минобрнауки РФ о перечне «100 книг»]
- ↑ [www.belletrist.ru/definit/solovev_l-defnt.htm Л. В. Соловьёв. Беллетрист]
- ↑ [opentextnn.ru/glossary/archive/?id=429&txt=1 Открытый текст. Электронное периодическое издание]
- ↑ [nashnasreddin.ru/leonid-solovyov/zhizn-i-knigi-leonida-solovyova/ Жизнь и книги Леонида Соловьёва. Автор Евгений Калмановский]
- ↑ [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=9826 «Насреддин в Бухаре»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
- ↑ [magazines.russ.ru/october/1999/6/filat.html Леонид Филатов. Возмутитель спокойствия. «Октябрь», 1999, № 6]
Ссылки
- [www.ozon.ru/context/detail/id/6594991/ Л. В. Соловьёв. Возмутитель спокойствия]
Отрывок, характеризующий Возмутитель спокойствия (роман)
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
