Узбекфильм

«Узбекфильм»
Тип	Киностудия
Отрасль	кинематограф, мультипликация

«Узбекфи́льм» — киностудия, создана в Ташкенте в 1925.

В 1924 году было организовано русско-бухарское товарищество «Бухкино». Уже в следующем году, в 1925, организован трест «Узбекгоскино» и открыта кинофабрика «Шарк Юлдузи» («Звезда Востока»), с 1936 — «Узбекфильм», в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 — «Ташкентская киностудия», с 1958 вновь «Узбекфильм». В 1979 году киностудии было присвоено имя Камиля Ярматова.

История узбекского художественного кино начинается с 1925 года, когда была создана киностудия «Шарк юлдузи».

Становление

Основателем и первым директором Узбекгоскино был Умар Мукимов, снявший совместно с тогда ещё совсем небольшой съемочной группой первые два немых фильма, один из которых назывался «Мусульманка».

У его истоков стояли кинематографисты Н. Ганиев, С. Ходжаев, Э. Хамраев, Ю. Агзамов, М. Доронин, О. Фрелих, В. Добржанский, А. Дори и др.

Фильмы этого десятилетия «Вторая жена», «Подъем», «Рамазан», «Перед рассветом», «Шакалы Равата» поведали о важнейших для узбекского народа событиях того времени.

Фильм «Клятва» (1936) стал первой звуковой картиной, снятой на киностудии.

1940-е

1941—1945 — создана «Ташкентская киностудия», объединившая узбекских и эвакуированных кинематографистов России, Белоруссии, Украины. Художественным руководителем студии был известный режиссёр Ромм.

В 1942—1943 годах директором Ташкентской киностудии был известный драматург и сценарист Иззат Султан.

В 1943 году на киностудии режиссёром Леонидом Луковым был снят знаменитый фильм «Два бойца». Здесь вышли «Александр Пархоменко», «Человек № 217», «Насреддин в Бухаре».

Значительными событиями стали в послевоенные годы фильмы «Тахир и Зухра» (1945), «Похождения Насреддина» (1947) Наби Ганиева и «Алишер Навои» (1948) Камиля Ярматова, принёсшие узбекскому кино широкую известность за рубежом.

1950-е

Популярностью пользовался фильм «Очарован тобой» (1959) режиссёра Юлдаша Агзамова. Вышли исторические картины «Авиценна» (1957), «Священная кровь» (1956, режиссёр Латиф Файзиев), «Фуркат» (1959).

1958 — студии возвращено прежнее название «Узбекфильм».

1960-е

Кинематографию шестидесятых характеризуют многообразие тематики, обилие жанров и направлений. Фильмы на современную тему: «Птичка-невеличка» (1961), «Жизнь прошла ночью» (1966, режиссёр Учкун Назаров), «Белые, белые аисты» (1967, режиссёр Али Хамраев); «Нежность» (1967) и «Влюблённые» (1969) — режиссёр Эльёр Ишмухамедов, «Ждём тебя, парень» (1972, режиссёр Равиль Батыров). Были созданы исторические фильмы «Звезда Улугбека» (1965), «Минувшие дни» (1970). «Буря над Азией» (1965), «Ташкент — город хлебный», 1968, режиссёр — Шухрат Аббасов, «Всадники революции» (1969), «Хамза» (1961, режиссёр Загид Сабитов). Созданы фильмы о войне: «Ты не сирота» (1963, Шухрата Аббасова) «Яблоки сорок первого года» (1970), «Возвращайся с солнцем» (1971).

Другие фильмы:

• «В 26-го не стрелять» Р. Батырова
• «Подвиг Фархада» Альберта Хачатурова
• «Генерал Рахимов» — драма по пьесе Камиля Яшена (1967)

В 1965 году создан мультипликационный цех.

• Выпущен первый мультфильм «6 х 6» Д. Салимов.

1970-е

В 1977 — созданный мультцех развил свой технический и творческий потенциал и переименован в «Мультипликационное объединение».
В семидесятые годы на «Узбекфильме» развивается детское кино, начинается выпуск телефильмов, мультфильмов («Белый Верблюжонок», и многие другие), выпускаются ленты «Без страха», «Седьмая пуля», в 1978 году «Триптих» Али Хамраева, «Берегись! Змеи!» Загида Сабитова, осуществляются совместные постановки с зарубежными коллегами — такие как фильм «Приключения Али-Бабы и сорока разбойников» режиссёров Л. Файзиева и У. Мехра (Индия). В 1979 году — телесериал «Путешествие достойных» режиссёра Пулата Хабиба Файзиева, о школьниках, поехавших на каникулы в Бухару, искать сокровища эмира бухарского.

Интенсивное развитие получает детское кино: «Ласточки прилетают весной» (1975, режиссёр Хаджи Ахмар), «Горькая ягода» (1977, режиссёр Камара Камалова), «Озорник» (по Гафуру Гуляму, 1977, режиссёр Дамир Салимов), «Ясные Ключи» (1979, режиссёр Акмаль Акбарходжаев).

В период с 1977 по 1984 годы в жанре кинороман был снят историко-биографический многосерийный художественный фильм (телесериал) «Огненные дороги» режиссёра Шухрата Аббасова, рассказывающий о жизни и трагической судьбе знаменитого узбекского поэта, драматурга, революционера и общественного деятеля Хамзы Хакимзаде Ниязи. В основе сюжета — роман Камиля Яшена «Хамза» и повесть Любови Воронковой «Неистовый Хамза».

1980-е

• Акмаль, дракон и принцесса
• Новые приключения Акмаля
• « Я тебя помню» А. Хамраев
• «Какие наши годы!», Эльер Ишмухамедов, 1980
• «Клиника» Р. Маликов
• «Горечь падения» С. Бабаев
• «Дневник, письмо и первоклассница», Х. Файзиева
• «Сиз ким сиз ?» Дж. Файзиев
• «Солдатская сказка» З. Мусаков
• «Гумм — гум» С. Давлетов
• «Будет ласковый дождь», 1984
• «Вельд» , 1987
• «Бабушка-генерал» (1982) Мелис Абзалов

В 1986 — создано творческое объединение «Дебют».

В 1987 — объединение стало «Студией — 5», которая помогает молодым кинематографистам.

2000-е

• 2007 — Забарджад

2015 — кино «Соткин»

См. также

• Кинематограф Узбекистана

Ссылки

• [www.uzbekkino.uz/studios/1 История киностудии «Узбекфильм».]
• [istoriya-kino.ru/kinematograf/item/f00/s03/e0003011/index.shtml Кинематография Узбекской ССР] — Кино: Энциклопедический словарь/Гл. ред. С. И. Юткевич; Редкол.: Ю. С. Афанасьев, В. Е. Баскаков, И. В. Вайсфельд и др.- М.: Сов. энциклопедия, 1987.- 640 с., 96 л. ил.

Отрывок, характеризующий Узбекфильм

Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.