Вознесенская церковь-школа (Колпино)
| Православная церковь | |
Церковь-школа Вознесения Господня
| |
| |
| Страна | Россия |
| Город | Санкт-Петербург, Колпино, проспект Ленина, дом 4 |
| Конфессия | Православие |
| Епархия | Санкт-Петербургская |
| Тип здания | Церковь-школа |
| Архитектурный стиль | Эклектика |
| Автор проекта | М. А. Андреев |
| Основатель | А. И. Полотнов |
| Строительство | 1897—1901 годы годы |
| Дата упразднения | 1920—1991 годы |
| Приделы | Главный — Вознесения Господня; северный — иконы Божией Матери «Знамение»; южный — святого мученика Аникиты и святой равноапостольной княгини Ольги. |
| Статус | Охраняется государством |
| Состояние | Отличное |
| Сайт | [kolpino-orthodoxy.ru/ Официальный сайт] |
Це́рковь Вознесе́ния Госпо́дня — действующая православная церковь в Колпино, г. Санкт-Петербург (проспект Ленина, дом 4).
Храм относится к Санкт-Петербургской епархии Русской православной церкви, входит в состав Колпинского благочиннического округа. Настоятель — протоиерей Серафим Иоаннович Сологуб (с марта 1993 года)
История
В 1897 году купец Аникита Исидорович Полотнов подал прошение на имя обер-прокурора Синода разрешить построить ему на свои средства церковь. На что последовало разрешение.
Каменная церковь-школа была построена в 1897—1901 годах по проекту архитектора Михаила Андреевича Андреева.
Торжественную закладку храма совершил 6 (18) июля 1897 года протопресвитер военного и морского духовенства Александр Желобовский.
В процессе устройства храма 17 (29) октября 1898 года состоялось торжественное освящение церковно-приходской школы, располагавшейся на первом этаже здания. Отделка храма была полностью завершена к октябрю 1900 года.
7 (20) января 1901 года храм был освящён митрополитом Санкт-Петербургским Антонием (Вадковским) в сослужении епископа Гдовского Вениамина (Муратовского) и протоиерея Иоанна Ильича Сергиева.
В 1911 - 1914 годах в храме ежегодно служил епископ Гдовский Вениамин (Казанский), возглавлявший крестные ходы из-за Невской заставы в Колпино на поклонение местной святыне - явленной иконе святителя Николая.
Вскоре после изданного 20 января (2 февраля) 1918 года Декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» церковно-приходская школа была закрыта. Храм был приписан к приходу Колпинского Троицкого собора.
Церковь была закрыта по постановлению Исполкома Колпинского Совета от 29 апреля 1920 года и передана в ведение отдела народного образования. Часть икон была передана в Троицкий собор, остальные сожжены. Верхний этаж храма был передан клубу «Спартак» и превращён в спортзал, на нижнем этаже находилась читальня рабочего клуба. В начале 1920-х годов была разобрана колокольня.
Здание не пострадало в период Великой Отечественной войны. С 1946 года в нём разместился кинотеатр «Заря» (с 1985 года кинотеатр юного зрителя). Здание было перестроено: вход со стороны колокольни был заделан, новый пробит с угла северного фасада. В 1970-е годы были ликвидированы кокошник и тумбы на крыше, под колокольней была открыта билетная касса.
|
|
|
| Царскосельский проспект. Фото 1907 года | Фото 1905 года | Фото 1911 года |
14 марта 1991 года по результатам референдума о судьбе здания было принято решение о возвращении его Русской Православной Церкви. Богослужения в храме возобновились в апреле 1991 года.
Постоянные богослужения в храме начались 6 января 1994 года.
10 августа 1994 года началось восстановление колокольни по проекту колпинского художника Василия Иановича Зозули, которое закончилось 25 апреля 1997 года, когда были подняты колокола.
В 1998 году на крыше храма были восстановлены каменные кокошники и парапетные тумбы, а 20 сентября 1998 года на восточном фасаде церкви был восстановлен восьмиконечный крест.
|
| |
| 1962 год | 1972 год | 1990 год |
Архитектура, убранство
Двухэтажное каменное здание сложено из красного кирпича, но не оштукатурено. Апсида и центральный купол отсутствуют. С восточной стороны фронтон храма венчает каменная надстройка — кокошник, на которой установлен крест.
На первом этаже здания, где располагалась школа, были три обширных светлых класса, позволявшие вместить по 60—80 учеников каждый. Здесь же помещалась небольшая комната для преподавателей. Верхний этаж занимает церковь, рассчитанная на 1000 человек.
Храм трёхпридельный. Главный престол был освящён во имя праздника Вознесения Господня; левый — во имя иконы Божией Матери «Знамение» (освящён 20 ноября (3 декабря) 1911 года) и правый — во имя святого мученика Аникиты и святой равноапостольной княгини Ольги, являвшихся тезоименитыми покровителями создателя храма и его супруги (освящён в 1902 г.) .
|
|
|
|
Духовенство
| Настоятели церкви[1] | |
|---|---|
| Даты | Настоятели |
| 4 (16) октября 1900 — 1 (14) июня 1901 | священник Иоанн Петрович Рождественский (1869-1915) |
| 1 (14) июня 1901 — 1910 | священник Николай Петрович Смирнов (1876—1941) |
| 5 (18) июля 1910 — 1920 | священник Иоанн Иоаннович Заборовский (1882—после 1935) |
| 1920 — март 1990 | период несамостоятельности прихода и закрытия |
| март 1990 — август 1991 | священник Владимир Иоаннович Коваль (род. 1950 ) |
| август 1991 — февраль 1992 | протоиерей Адриан Андреевич Должиков (род. 1937) |
| февраль — август 1992 | священник Иоанн Алексиевич Пашкевич (род.1963) |
| сентябрь 1992 — март 1993 | священник Евгений Владимирович Михайлов (род.1961) |
| март 1993 — настоящее время | протоиерей Серафим Иоаннович Сологуб (род. 1965) |
Напишите отзыв о статье "Вознесенская церковь-школа (Колпино)"
Ссылки
- [kolpino-orthodoxy.ru/ приход церкви Вознесения Господня в г. Колпино]
- [sobory.ru/article/index.html?object=01277 Народный каталог православной архитектуры]
Литература
- Мещанинов М. Ю. Храмы и часовни города Колпино. — СПб.: Воскресеніе, 1998.
Примечания
|
Храмы Колпино на Викискладе? |
|---|
- ↑ [www.petergen.com/bovkalo/kl/spbtskolpinovozn.html Клир Вознесенской церкви], [www.kolpino.orthodoxy.ru/priests.htm Официальный сайт]
Отрывок, характеризующий Вознесенская церковь-школа (Колпино)
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.
В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
