Omoide no Marnie
| Воспоминания Марни (неофиц.)
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;"> </td></tr>
<tr><th colspan="2" style="text-align:center; background: #ccf;">Анимационный фильм</th></tr><tr><th style="">Режиссёр</th><td class="" style=""> Хиромаса Ёнэбаяси </td></tr><tr><th style="">Сценарист</th><td class="" style=""> Хиромаса Ёнэбаяси, Кэйко Нива, Масаси Андо </td></tr><tr><th style="">Продюсер</th><td class="" style=""> Ёсиаки Нисимура, Тосио Судзуки </td></tr><tr><th style="">Композитор</th><td class="" style=""> Tакацугу Мурамацу </td></tr><tr><th style="">Студия</th><td class="" style=""> Studio Ghibli </td></tr><tr><th style="">Лицензиат</th><td class="" style=""> </table> Omoide no Marnie (яп. 思い出のマーニー Омоидэ но Ма:ни:, Воспоминания Марни (неофиц.)) — полнометражный анимационный фильм режиссёра Хиромаса Ёнэбаяси и производства Studio Ghibli, премьера состоялась 19 июля 2014 года. Сюжет основан на романе Джоан Робинсон «Когда Марни была там» («When Marnie Was There»). СюжетДвенадцатилетняя Анна — замкнутая и необщительная девочка. У неё нет друзей, и единственная отдушина — это рисование. Из-за слабого здоровья Анну отправляют на лето в небольшой городок в Хоккайдо. Там она встречает Марни — девочку, живущую в большом богатом доме на отмели. Постепенно они становятся хорошими подругами. Эта дружба помогает Анне примириться с собой и окружающим миром. Зрителю предстоит узнать, кто же на самом деле Марни, и какое влияние она оказала на судьбу Анны. ПерсонажиАнна Сасаки (яп. 佐々木 杏奈 Сасаки Анна) — главная героиня фильма. Дочь Эмили. Необщительная и замкнутая, застенчивая. В то же время порой довольно груба. Талантливая художница, хотя и стесняется показывать свои работы другим людям. Анна рано осталась без родителей, приёмной мамой для неё стала Ёрико Сасаки. Живёт в Саппоро, но из-за слабого здоровья (болеет астмой), на лето отправляется в небольшой городок к родственникам Ёрико. Анне 12 лет. Долго злилась на приемных родителей за то, что они получают деньги за её воспитание. В старом доме на отмели встречает девочку Марни, с которой они становятся лучшими подругами.
Марни (яп. マーニー Ма:ни:) — девочка из богатой семьи, живёт в большом доме на отмели. Из-за постоянной занятости родителей на работе, воспитывалась строгой няней и служанками-близнецами. Добрая и заботливая по отношению к Анне. Хорошо танцует, разбирается в грибах. Является бабушкой Анны. Вышла замуж за друга детства Кадзухико. Через два года у них родилась дочь Эмили. Из-за болезни после смерти мужа она была вынуждена отдать дочь в интернат. Позже когда ей стало лучше, Марни вернулась за ней, но Эмили на неё сильно обиделась. Вскоре, Эмили вышла замуж и родила дочь. Когда Анне было около двух лет, Эмили и её муж погибли в автокатастрофе. Марни забрала Анну к себе и пообещала, что всегда будет рядом с ней. Но из-за травмы после смерти дочери умерла через год. Когда Марни пришло время уйти, она просила Анну простить её за то, что она её оставила.
Ёрико Сасаки (яп. 佐々木 頼子 Сасаки Ёрико) — приёмная мать Анны. Живёт в Саппоро. Очень любит свою приёмную дочь, относится к ней с большой заботой. Переживала за то, что они с мужем получают деньги за воспитание Анны и долго боялась ей об этом сказать. Перед отъездом в Саппоро она все же рассказывает ей все и отдает старый снимок дома на отмели, который был при Анне еще когда она была в приюте. На обороте было написано «Любимый дом — Марни». В приюте ей сказали, что это снимок дома её бабушки. Анна всегда называла её тетушкой, но после общения с Марни стала звать её мамой.
Киёмаса Оива (яп. 大岩 清正 О:ива Киёмаса) и Сэцу (яп. セツ) — муж и жена, родственники Ёрико. Живут в небольшом городке в Хоккайдо. Сэцу любит выращивать помидоры, а Киёмаса любит заниматься резьбой по дереву. Их дети уже выросли и не живут вместе с ними. Принимают Анну пожить у них летом.
Саяка (яп. 彩香) — девочка, которая помогает Анне раскрыть секрет Марни. Любит добираться до сути вещей. Находит дневник Марни. Становится подругой Анны.
Напишите отзыв о статье "Omoide no Marnie"Ссылки
| ||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Отрывок, характеризующий Omoide no Marnie
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.
По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
