Герцог Бервик
Поделись знанием:
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.
После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Герцог Бервик (англ. Duke of Berwick) — титул в системе пэрства Англии, созданный 19 марта 1687 года для Джеймса (1670—1734), старшего внебрачного сына герцога Йоркского и Олбани — будущего короля Якова II (1633—1701) и Арабеллы Черчилль (1648—1730).
Содержание
История
Название титула происходит от города Берик-апон-Туид (графство Нортумберленд, на границе с Шотландией). Титулы барона Босуорта и графа Тинмаута были дочерними титулами герцогов Бервик.
В 1695 году английский парламент лишил Джеймса Фитцджеймса, герцога Бервика, звания пэра и всех титулов. В Англии титул герцога Бервика не признается. Тем не менее, титулы Джеймса Фитцджеймса были признаны во Франции королем Людовиком XIV как де-факто якобитского пэра. 13 декабря 1707 года король Испании Филипп V пожаловал маршалу Джеймсу Фитцджеймсу, герцогу Бервику, звание гранда Испании и титул герцога де Лириа-и-Херика. Король Франции вознаградил его титулом герцога де Фитц-Джеймс.
В случае сохранения за Фитцджеймсами звания пэра Англии, герцогский титул мог наследоваться только по мужской линии. После смерти дона Хакобо Фитц-Джеймса Стюарта и Фалько, 17-го герцога Альбы и 10-го герцога Бервика (1878—1953), английский титул должен бы быть передан его племяннику, дону Фернандо Фитц-Джеймсу Стюарту, 15-му герцогу Пеньяранда-де-Дуэро (1922—1971), а затем к сыну последнего, дону Хакобо Фитц-Джеймсу Стюарту, 16-му герцогу Пеньяранда-де-Дуэро (род. 1947), и нынешнему главе дома Фитц-Джеймс.
Испанский титул герцога Бервика вместе со званием гранда передается по наследству по правилам этой страны. Испанские дворянские титулы исторически переходили по наследству мужским потомком по принципу первородства, что позволяло женщинам также наследовать титулы, в случае отсутствия у них живых братьев или умерших братьев, оставивших законных детей. Со смертью 10-го герцога Бервика в сентябре 1953 года его единственная дочь и наследница, донья Каэтана Фитц-Джеймс Стюарт, 18-я герцогиня Альба (1926—2014), унаследовала его испанские титулы, среди которых был титул герцога де Бервик. В ноябре 2014 года после смерти Каэтаны герцогский титул перешел к её старшему сыну, дону Карлосу Фитц-Джеймсу Стюарту и Мартинесу де Ирухо, 14-му герцогу Уэскару (род. 1948).
Герцоги Бервик (1687—1695)
| Персона | Портрет | Дата рождения | Браки | Дата смерти |
|---|---|---|---|---|
| Джеймс Фитцджеймс, 1-й герцог Бервик 1670-1695 |
 |
21 августа 1670 Мулен старший сын короля Англии Якова II Стюарта и Арабеллы Черчилль |
Онора де Бург, графиня де Лукан (ок. 1670—1698) 26 марта 1695 1 ребенок Энн Балкли (ок. 1670—1751) 18 апреля 1700 10 детей |
12 июня 1734 Филипсбург в возрасте 63 лет |
Якобитские герцоги Бервик (1695 — настоящее время)
| Персона | Портрет | Дата рождения | Браки | Дата смерти |
|---|---|---|---|---|
| Джеймс Фитцджеймс, 1-й герцог Бервик 1695-1734 |
|
21 августа 1670 Мулен сын короля Англии Якова II Стюарта и Арабеллы Черчилль |
Онора де Бург, графиня де Лукан 26 марта 1695 1 ребёнок Энн Бакли 18 апреля 1700 10 детей |
12 июня 1734 Филипсбург в возрасте 63 лет |
| Джеймс Фитц-Джеймс Стюарт, 2-й герцог Бервик 1734-1738 |
 |
21 October 1696 единственный сын Джеймса Фитцджеймса, 1-го герцога Бервика, и Оноры де Бург, графини де Лукан |
Каталина Колон де Португаль и Айяла, 9-я графиня де Хельвес (1690—1739) 31 декабря 1716 6 детей |
2 июня 1738 Неаполь в возрасте 41 года |
| Джеймс Фитц-Джеймс Стюарт, 3-й герцог Бервик 1738-1785 |
 |
28 декабря 1718 Мадрид второй сын Джеймса Фицтджеймса Стюарта, 2-го герцога Бервика, и Каталины Колон де Пуртугаль и Айялы, 9-й графини де Хельвес |
Мария Тереза де Сильва и Альварес де Толедо (1716—1790) 26 июня 1738 1 ребёнок |
30 сентября 1785 Валенсия в возрасте 66 |
| Карлос Фитц-Джеймс Стюарт, 4-й герцог Бервик 1785-1787 |
25 марта 1752 Лирия единственный сын Джеймса Фитцджеймса Стюарта, 3-го герцога Бервика, и Марии Терезы де Сильвы и Альварес де Толедо |
Каролина Августа, принцесса цу Штольберг-Гедерн (1755—1829) 15 сентября 1771 2 детей |
7 сентября 1787 Мадрид в возрасте 35 лет | |
| Хакобо Фитц-Джеймс Стюарт, 5-й герцог Бервик 1787-1794 |
25 февраля 1773 Париж единственный сын Карлоса Фитцджеймса Стюарта, 4-го герцога Бервика, и Каролины Августы, принцессы цу Штольберг-Гедерн |
Мария Тереза де Сильва Фернандес де Ихар и Палафокс (1772—1818) 24 января 1790 2 детей |
3 апреля 1794 died в возрасте 21 года | |
| Хакобо Фитц-Джеймс Стюарт, 6-й герцог Бервик 1794-1795 |
3 января 1792 старший сын Хакобо Фитцджеймса Стюарта, 5-го герцога Бервика, и Марии Терезы де Сильва Фернандес де Ихар и Палафокс |
не женат | 5 января 1795 в возрасте 3-х лет | |
| Карлос Мигель Фитц-Джеймс Стюарт, 14-й герцог Альба, 7-й герцог Бервик 1795-1835 |
19 мая 1794 Мадрид второй сын Хакобо Фитцджеймса Стюарта, 5-го герцога Бервика, и Марии Терезы де Сильва Фернандес де Ихар и Палафокс |
Розалия Вентимилья и Монкада (1798—1868) 15 февраля 1817 3 детей |
7 октября 1835 Сьон в возрасте 41 года | |
| Хакобо Фитц-Джеймс Стюарт, 15-й герцог Альба и 8-й герцог Бервик 1835-1881 |
3 июня 1821 Палермо сын Карлоса Мигеля Фитцджеймса Стюарта, 14-го герцога Альбы, 7-го герцога Бервика, и Розалии Вентимильи и Монкада |
Мария Франсиска Портокарреро Палафокс и Кирк Патрик, 12-я герцогиня де Пеньярада (1825—1860) 14 февраля 1848 3 детей |
10 июля 1881 Мадрид в возрасте 60 лет | |
| Карлос Мария Фитц-Джеймс Стюарт, 16-й герцог Альба и 9-й герцог Бервик 1881-1901 |
4 декабря 1849 Мадрид сын Хакобо Фитцджеймса Стюарта, 8-го герцога Бервика, и Марии Фрасиски Портокарреро Палафокс и Кирк Патрик, 12-й герцогини де Пеньярада |
Мария дель Росарио Фалько и Осорио, 12-я графиня де Сируэла (1854—1904) 10 декабря 1877 3 детей |
15 октября 1901 Нью-Йорк в возрасте 51 года | |
| Хакобо Фитц-Джеймс Стюарт, 17-й герцог Альба и 10-й герцог Бервик 1901-1953 |
17 октября 1878 Мадрид старший сын Карлоса Фитцджеймса Стюарта, 9-го герцога Бервика, и Марии дель Росарио Фалько и Осорио, 12-й графини де Сируэла |
Мария дель Росарио де Сильва и Гуртубай, 9-я маркиза де Сан-Висент дель Барко (1900—1934) 7 октября 1920 1 ребёнок |
24 сентября 1953 Лозанна в возрасте 74 лет | |
| Фернандо Фитц-Джеймс Стюарт, 11-й герцог Бервик 1953-1970 |
24 января 1922 Эль Гуадальперал единственный сын Карлоса Фернандо Фитцджеймса Стюарта и Фалько, 14-го герцога де Пеньяранда-де-Дуэро (1882—1936), младшего брата 10-го герцога Бервика, и Марии дель Кармен де Сааведра и Колладо, 13-й маркизы де Вильявисьоса (1899—1967) |
Мария Изабель Гомес и Руис ( 1944 4 детей |
20 июля 1970 Эль Гуадальперал в возрасте 48 лет | |
| Хакобо Фитц-Джеймс Стюарт, 12-й герцог Бервик 1970 — настоящее время |
15 ноября 1947 старший сын Фернандо Фитцджеймса Стюарта, 11-го герцога Бервика, и Марии Изабель Гомес и Руис |
не женат |
Испанские герцоги Бервик (1707 — настоящее время)
| Персона | Портрет | Дата рождения | Браки | Дата смерти |
|---|---|---|---|---|
| Каэтана Фитц-Джеймс Стюарт, 18-я герцогиня Альба, 11-я герцогиня Бервик 1953-2014 |
28 марта 1926 Дворец Лирия, Мадрид единственная дочь Хакобо Фитц-Джеймса Стюарта, 17-го герцога Альбы и 10-го герцога Бервика, и Марии дель Росарио де Сильва, 9-й маркизы де Сан Висенте дель Барко |
Луис Мартинес де Ирухо и Артаскос, герцог Сотомайор (1919—1972) род. 1947; развод в 1972 от первого брака — 6 детей Хесус Агирре и Ортис де Зарате (1934—2001) род. 1978; развод в 2001 Альфонсо Диес Карабантес (род. 195о) брак в 2011 году |
20 ноября 2014 Севилья в возрасте 88 лет | |
| Карлос Фитц-Джеймс Стюарт, 19-й герцог Альба, 12-й герцог Бервик 2014 — настоящее время |
2 октября 1948 Мадрид старший сын Каэтаны Фитц-Джеймс Стюарт, 11-й герцогини Бервик, и дона Луиса Мартинеса де Ирухо и Артаскос |
Матильда де Солис-Бомон и Мартинес-Кампос (род. 1963) брак в 1988; развод в 2004 в браке было двое детей |
Напишите отзыв о статье "Герцог Бервик"
Ссылки
- [www.jacobite.ca/essays/fitzjames.htm The Family of the Dukes of Berwick, by Noel S. McFerran]
- Hernando Fitzjames-Stuart in Spanish
- [www.angelfire.com/realm/gotha/gotha/berwick.html An Online Gotha — Berwick]
|
Это заготовка статьи о дворянском или купеческом роде. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Герцог Бервик
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.
После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
