Главное управление кораблестроения и снабжений

Главное управление кораблестроения и снабжений — структурное подразделение Морского министерства Российского императорского флота. Управление было образовано в 1885 году и просуществовало до 1911 года. Управление ведало организацией всей хозяйственной части морского ведомства.

История

Главное управление кораблестроения и снабжений берет начало от Кораблестроительного департамента Морского министерства, созданного в 1827 году. Кораблестроительный департамент ведал хозяйственными вопросами строительства, вооружения и ремонта военных судов и их механизмов. Во главе департамента стоял директор. При Кораблестроительном департаменте был создан Учёный комитет, который в 1855 году был реорганизован в Техническое отделение, а в 1856 году преобразован в самостоятельный Кораблестроительный технический комитет для составления и рассмотрения судостроительных программ и смет. В 1867 году Кораблестроительный и Комиссариатский департаменты и Артиллерийские и Строительные управления наряду с Кораблестроительным техническим и Морским учёным комитетами были упразднены, взамен их было образовано одно высшее техническое учреждение — Морской технический комитет (МТК), который состоял из отделений: кораблестроения, механической части, артиллерии, минного дела и строительной части. В 1885 году согласно новому «Положению об управлении Морским ведомством» от 3 июня 1885 года для централизации руководства хозяйственной частью было создано Главное управление кораблестроения и снабжений.

После русско-японской война на Главное управление кораблестроения и снабжений была возложена задача наблюдения за постройкой кораблей.

По «Временному положению об управлении морским ведомством» от 11 октября 1911 года Главное управление кораблестроения и снабжений было разделено на Главное управление кораблестроения (1911—1918), в ведении которого находились: Опытовый судовой бассейн, морской музей, научно-техническая лаборатория и Главное морское хозяйственное управление, которому было подчинено Управление морской строительной частью (бывшей Морской строительный комитет) и созданное Управление по делам рабочих и служащих, ведавшее вольнонаёмными работниками морского ведомства. Главное управление кораблестроения объединило в себе функции двух органов морского министерства: Морского технического комитета и Главного управления кораблестроения и снабжения.

В 1915 году Главное управление кораблестроения и Главное морское хозяйственное управление были переданы в непосредственное ведение товарища Морского министра.

После октябрьской революции, в 1918 году, Главное управление кораблестроения было реорганизовано.

Структура Управления в 1886—1911 годы

Управление состояло из трёх отделов: сооружений, заготовлений и счётного.

Отделом сооружений управления непосредственно заведовал начальник главного управления, двумя другими — особые начальники, подчинённые начальнику главного управления и пользующиеся правами директоров департаментов.

Отдел сооружений составлял планы кораблестроительных и строительных работ.

На отделе заготовлений лежала обязанность своевременного приобретения всех необходимых для морского ведомства материалов, распределения их между портами и сформирования запасов главнейших предметов в портовых хранилищах.

Счётный отделе составлял общую по морскому министерству финансовую смету доходов и расходов. Ему принадлежал общий надзор за правильным и единообразным ведением денежного и материального счетоводства во всех портовых учреждениях и разъяснение недоразумений по применению существующих правил счетоводства и отчётности.

Начальники Главного управления кораблестроения и снабжений

Директора Кораблестроительного департамента (1827—1867)

• Вице-адмирал Головнин, Василий Михайлович
• генерал-майор Быченский, Иван Тимофеевич (1827—1837)
• контр-адмирал Куличкин, Егор Еремеевич (1837—1844)
• Адмирал Епанчин, Николай Петрович (1844—1854)
• Генерал-лейтенант Гринвальд, Михаил Николаевич (1854—1856)
• Вице-адмирал Тебеньков, Михаил Дмитриевич (1856—1858)
• Адмирал Воеводский, Аркадий Васильевич (1858 −1866)

Председатели Кораблестроительного отделения МТК (1867—1885)

• Генерал-майор Чернявский, Степан Иванович (1867—1868)
• Генерал-лейтенант Дмитриев, Иван Сергеевич (1868—1880)
• Адмирал Попов, Андрей Александрович (1880—1881)
• Адмирал Шестаков, Иван Алексеевич (1881—1882)
• Генерал-майор Пельциг, Октавий Оттович (1882—1883)

Начальники Главного управления кораблестроения и снабжений (1886—1911)

• Вице-адмирал Андреев Николай Николаевич (1886—1888)
• Вице-адмирал Попов Василий Иванович (1888—1893)
• Вице-адмирал Тыртов Павел Петрович (1893—1896)
• Вице-адмирал Верховский Владимир Павлович (1896—1902)
• Генерал-лейтенант по адмиралтейству Любимов, Лев Алексеевич (исполняющий должность с 1902 по 1906 год)
• Контр-адмирал Родионов, Александр Ростиславович (исполняющий должность в 1906—1907 годах)
• Вице-адмирал Успенский, Иван Петрович (С 26 февраля 1907 по 1909 год)
• Генерал флота Дюшен, Сергей Петрович (1909—1911 годы)

Начальники Главного управления кораблестроения (1911—1917)

• Вице-адмирал Муравьёв, Пётр Петрович — с 15 ноября 1911 года по 25 мая 1915 года
• Вице-адмирал Угрюмов, Алексей Петрович — с 1 июня 1915 года по 27 июня 1916 года
• Генерал-майор по Адмиралтейству Гирс, Владимир Константинович — с июня 1916 года по декабрь 1917 года.

См. также

• Военно-морской флот Российской империи

Источники

• Кораблестроения и снабжений главное управление // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Прасников В. Б. Организация заказа и создания кораблей при возрождении флота после русско-японской войны 1904—1905 гг.
• Военная промышленность России в начале XX века 1900—1917. Сборник документов. «Новый хронограф» М. 2004, стр. 163—165.
• [imha.ru/2008/02/23/morskoe-ministerstvo.html#.UO1JgPWuqzk Морское министерство]

Отрывок, характеризующий Главное управление кораблестроения и снабжений

В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
– Vienne trouve les bases du traite propose tellement hors d'atteinte, qu'on ne saurait y parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui pourraient nous les procurer. C'est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский charge d'affaires. [Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными, что достигнуть их нельзя даже рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить. Это подлинная фраза венского кабинета, – сказал датский поверенный в делах.]
– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса рассказать свое путешествие в Глогау и положение, в котором он нашел прусское войско. Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком, рассказал весьма много интересных подробностей о войсках, о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех фактов, которые он передавал. На несколько времени Борис завладел общим вниманием, и Анна Павловна чувствовала, что ее угощенье новинкой было принято с удовольствием всеми гостями. Более всех внимания к рассказу Бориса выказала Элен. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. Как только он кончил, она с своей обычной улыбкой обратилась к нему: