Марианское движение священников

Марианское движение священников (MMP), Католическое движение, основанное итальянским священником Стефано Гобби (22 марта 1930 — 29 июня 2011) 13 октября 1972 года в 55 годовщину явления Фатимской Божьей Матери.

Согласно источникам движения, в настоящее время его членами являются более 400 епископов, более 100 000 священников и несколько миллионов мирян-католиков по всему миру. Штаб-квартира Марианского движения расположена в Милане.

Создание

8 мая 1972 года итальянский священник из Милана Стефано Гобби участвовал в паломничестве в Фатиму. Как сообщал сам священник, после молитвы он услышал внутренний голос, побуждающий его организовать новое католическое движение, которое помогло бы объединить священников вокруг почитания Непорочного Сердца Девы Марии.

После консультаций с духовником, в октябре того же года Гобби и ещё два священника объявили о создании движения в городе Комо, Италия. Инициатива получила отклик, в следующем году в движении состояло уже более 80 священников, 25 из которых приняли участие в первом съезде движения в сентябре 1973 года в Сан-Витторино под Римом.

С начала основания движения о. Гобби записывал мысли и воззвания, которые он приписывал Деве Марии. Сам Гобби никогда не говорил о видимых явлениях Богородицы, но говорил, что эти послания возникали в его душе после молитв к Пречистой Деве. В 1997 году записи были изданы в виде книги под названием «Священникам, любимым сынам Девы Марии». Записи охватывают 24 года жизни о. Гобби.

Реакция Ватикана

Реакция Святого Престола на движение и в особенности на послания, записанные священником, была осторожной и остаётся темой различных интерпретаций. В октябре 1994 года архиепископ Агостино Каччавиллан написал письмо Гобби, в котором сообщал, что ряд членов Конгрегации доктрины веры полагает, что послания, которые он приписывает Деве Марии, являются его собственными размышлениями. В письме Гобби просили более не атрибутировать мысли и воззвания в своих записях «голосу Девы Марии». В ответ Гобби заявил, что убеждён, что «послания» являются подлинными воззваниями Богородицы и просил у Святого Престола дальнейших разъяснений. Особо отмечалось, что письмо, направленное к Гобби, выражало частное мнение отдельных высокопоставленных клириков и не было оформлено, как официальное решение Конгрегации доктрины веры.

Никаких официальных постановлений Святого Престола, однозначно одобряющих или не одобряющих записи Гобби, изданные впоследствии как книга, так и не вышло. Вместе с тем, в Марианском движении принимает участие ряд кардиналов и высокопоставленных архиепископов, и это не вызывало возражений Ватикана. Три кардинала, Иоанн Батист У, Бернардино Эчеверрия Руис и Игнатий Мусса I поставили свой имприматур на книгу Гобби. Папа Иоанн Павел II встречался с отцом Гобби и послал благословение американскому отделению движения, но не предоставил свой имприматур на его книгу.

Задачи и особенности движения

Задачи движения были определены Стефано Гобби при его создании — объединить священников при помощи мирян вокруг культа Непорочного Сердца Марии для укрепления единства и католической веры. Три главных принципа движения сформулированы самим о. Гобби — посвятить самого себя Непорочному Сердцу Богородицы, соблюдать единство и преданность Папе римскому, призывать верных к почитанию Девы Марии.

Движение не предлагает каких либо собственных молитвенных практик, но призывает священников и верных чаще использовать в своей жизни традиционные для Католической церкви практики, такие как молитва Розария или поклонение Святым Дарам.

Молитвенное собрание членов движения носит название «сенакулум» (англ. cenacle, лат. cenaculum) по названию горницы, где собирались апостолы после Вознесения Христа (Деян. 1:13). В этом же помещении по христианскому преданию проходила Тайная вечеря. «Сенакулум» в Мехико 27 ноября 1994 года проходил на городском стадионе и собрал 20 000 человек.

Ссылки

• [www.msm-mmp.org/ Сайт движения]
• [www.mmp-usa.net/ Сайт отделения движения в США]
• [www.msm-es.org/ Сайт испанского отделения]
• [www.ewtn.com/expert/answers/MMP.htm Статья о движении на сайте EWTN (глобальная католическая сеть)]
• [www.catholic.com/thisrock/2001/0101fea3.asp статья о движении на сайте Catholic Answers]

Отрывок, характеризующий Марианское движение священников

– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.