Головня, Анатолий Дмитриевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Анатолий Дмитриевич Головня
Дата рождения:

20 января (2 февраля) 1900(1900-02-02)

Место рождения:

Симферополь,
Таврическая губерния,
Российская империя

Дата смерти:

25 июня 1982(1982-06-25) (82 года)

Место смерти:

Москва, СССР

Гражданство:

СССР СССР

Профессия:

кинооператор, теоретик кино, сценарист, педагог

Направление:

социалистический реализм

Награды:

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Внешние изображения
[bozaboza.narod.ru/777.jpg Надгробный памятник]

Анатолий Дмитриевич Головня́ (19001982) — советский кинооператор, теоретик кино, педагог.

Герой Социалистического Труда (1980). Заслуженный деятель искусств РСФСР (1935), доктор искусствоведения (1966). Лауреат двух Сталинских премий (1947, 1951). Член ВКП(б) с 1944 года.





Биография

Работал в кино с 1925 года. В 1926 году окончил операторский факультет ГТК. С 1934 года — преподаватель ВГИКа, с 1939 года — профессор. Доктор искусствоведения (1966).

А. Д. Головня умер 25 июня 1982 года. Похоронен в Москве на Донском кладбище[1].

Жена и соавтор многих операторских работ — Лобова, Тамара Григорьевна.

Память

В 2005 году Евгенией Головней снят документальный фильм «Анатолий Головня и его женщины». В 2010 году — «Острова. Анатолий Головня» (реж. Злата Школьная; для т/к «Культура»).

Творчество

Работал ассистентом оператора у А. А. Левицкого (фильм «Луч смерти»).

Творчество мастера развивалось в сотрудничестве с режиссёром В. И. Пудовкиным. В первых же своих работах он пытался освободиться от штампов старой операторской школы, в процессе работы осваивал новый монтажный метод съёмки с его динамичной сменой планов и ракурсов, позволяющей активно выявить авторское отношение к материалу и придать экранному изображению особую выразительность.

Съёмка фильма «Мать» выдвинула его в первые ряды мастеров советского операторского искусства. Во многом следуя традициям реалистической живописи, А. Д. Головня стремился найти такую форму кадра, чтобы все его элементы с максимальной выразительностью раскрывали содержание эпизода. Эта тенденция отчётливо проявилась в своеобразии ракурсных построений, определивших новизну зрительского восприятия. Несмотря на скупость красок (изображение построено на короткой тональной гамме и контрасте крупных световых пятен), оператор добивается большой выразительности, органично вплетая изобразительную линию фильма в драматическую ткань. Значительную роль в эмоциональной окраске картины играет пейзаж. Усиливая настроение и идейное содержание эпизодов, пейзажи мастера в то же время придают фильму в целом русский национальный колорит.

В дальнейшем А. Д. Головня широко использовал смелые экспрессивные повороты кинокамеры, приёмы оптической деформации, стремился к максимальной динамичности композиции кадра. Жизненная правда — основа творчества оператора.

Фильмография

Сценарии

Библиография

  • Свет в искусстве оператора. — 1945.
  • Фотокомпозиция. — 1962. (совместно с Л. П. Дыко)
  • Мастерство кинооператора. — 1965.
  • Композиция фотокадра. — М., 1938.
  • Съёмка цветного кинофильма. — М., 1952.
  • Композиция кинокадра. — М., 1965.
  • Экспонометрия съёмки. — М., 1966.
  • Экран — моя палитра. — М., 1971.
  • Киноосвещение. — М., 1973.
  • Операторское мастерство. — М., 1976.
  • Творчество оператора фильма. — М., 1978.

Награды и премии

Источники

  • Громов Е. Кинооператор А. Головня. — М., 1980.

Напишите отзыв о статье "Головня, Анатолий Дмитриевич"

Примечания

  1. [bozaboza.narod.ru/777.html Головня Анатолий Дмитриевич (1900—1982)]

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=19266 Головня, Анатолий Дмитриевич]. Сайт «Герои Страны».

  • [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=1&e_person_id=1165 Энциклопедия отечественного кино — Головня Анатолий Дмитриевич]
  • Голдовская М. [media-shoot.ru/publ/17-1-0-213 А. Д. Головня] // Десять операторских биографий. — В. 1. — М., 1978.
  • [istoriya-kino.ru/kinematograf/item/f00/s00/e0000703/index.shtml Головня Анатолий Дмитриевич] // Кино: Энциклопедический словарь. — М.: Сов. энциклопедия, 1987.
  • [tvkultura.ru/video/show/brand_id/20882/episode_id/1165614 Острова. Анатолий Головня]. Телеканал «Культура». Проверено 23 апреля 2015.

Отрывок, характеризующий Головня, Анатолий Дмитриевич

«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.