Голубич, Мустафа

Мустафа Голубич
Мустафа Голубић
Дата рождения:	24 октября 1889(1889-10-24)
Место рождения:	Столац, Герцеговина, Австро-Венгрия
Дата смерти:	29 июля 1941(1941-07-29) (51 год)
Место смерти:	Белград, Югославия
Партия:	Чёрная рука Коммунистическая партия Югославии Коммунистическая партия Австрии

Мустафа Мухамедович Голубич (серб. Мустафа Голубић; 24 октября 1889 — 29 июля 1941) — югославский политический деятель, ответственный сотрудник Коминтерна.

Биография

Родился в 1889 в Столаце, Герцеговина. По национальности серб, мусульманин. Окончил реальное училище.

В 17 лет вступил в организацию «Молодая Босния», затем вместе с рядом членов последней примкнул к организации «Чёрная рука». С 1911 член военного подразделения организации, прошёл нелегальное военное обучение, участвовал в боях против турецких войск в Македонии.

Принимал активное участие в группе террористов, осуществивших покушение на эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараево.

В 1916 арестован в Париже, но во время Салоникского процесса был оправдан и выступал свидетелем. Некоторое время работал в Париже журналистом.

В конце 1919 вернулся в Югославию и вступил в Коммунистическую партию Югославии, однако после ареста вновь выехал в Париж. Есть сведения, что в 1920 побывал в СССР, где окончил военно-политические курсы.

В 1921 выслан из Франции в Швейцарию, откуда переехал в Вену, где жил до 1928. В 1923 перешёл в Коммунистическую партию Австрии, одновременно оставаясь секретарём югославской партгруппы и редактором органа КПЮ «Серп и молот». С 1923 стал резидентом Иностранного отдела ОГПУ СССР в Вене. В 1923—1926 и с конца 1927 работал в нелегальном аппарате КПЮ.

В начале 1928 выслан из Австрии в Берлин, где выполняет обязанности сотрудника Четвёртого управления Штаба РККА. В январе-апреле 1930 учился в Международной ленинской школе в Москве, после чего перешёл на работу инструктором по спецработе в Орготделе Коминтерна. В течение трёх лет работы в аппарате ИККИ работал в Греции, Германии (здесь вместе с Генри Робинсоном под руководством Бронислава Бортновского участвовал в создании штаба по организации восстания в случае нападения центрально- и восточноевропейских стран на СССР), Франции (вместе с Иосифом Дицкой).

С 1934 перешёл на работу в военной разведке, нелегально действовал в ряде стран (в том числе в США и Франции). Накануне Второй мировой войны возглавлял военную резидентуру СССР в Югославии, принимал участие в военном перевороте против пронемецкого правительства 27 марта 1941.

После оккупации Белграда немецкими войсками арестован 7 июня 1941 и 29 июля расстрелян вместе с группой заложников.

Память

• После освобождения Югославии Советской армией останки Голубича с воинскими почестями были перезахоронены в Москве.

Литература

• Војна енциклопедија, Београд 1975
• Миломир Марић «Деца комунизма», «Младост», Београд 1987
• В. И. Пятницкий Осип Пятницкий и Коминтерн на весах истории. — Минск, Харвест, 2004.

Ссылки

• [persones.ru/biography-17058.html Мустафа Мухамедович Голубич]
• [rusrazvedka.narod.ru/base/htm/golubi.html ГОЛУБИЧ Мустафа (псевдоним Омега)]
• [www.ogoniok.com/4945/26/ «Черная рука» в Кремле]

Отрывок, характеризующий Голубич, Мустафа

Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.