Гонщики (фильм, 1994)
| Гонщики | |
| Roadracers | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
95 мин. |
| Бюджет |
1 млн. $ |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Гонщики» (англ. Roadracers) — телевизионный фильм 1994 года, снятый Робертом Родригесом. Изначально фильм транслировался по каналам сети Showtime Network как часть их серии «Мятежное шоссе», которая была собранием переделанных второсортных картин 1950-х годов с многообещающими актёрами 1990-х (включая Алисию Сильверстоун и Шэннен Доэрти), а режиссурой занимались как дебютанты вроде Родригеса, так и старые профи вроде Уильяма Фридкина, Джо Данте и Ральфа Бакши. Серию продюсировали сын и дочь Самуэля Аркоффа, одного из основателей и продюсера American International Pictures (AIP), дистрибьютора оригинальных фильмов, на основе которых строилась серия.
Содержание
Сюжет
Фильм Роберта Родригеса о бунтаре по имени Дьюд (Дэвид Аркетт), который мечтает о том, чтобы покинуть свой скучный маленький городок и стать звездой рок-н-ролла, но оказывается втянутым в длительную вражду с местным шерифом (Уильям Сэдлер) и его сыном (Джейсон Уилз). Сальма Хайек сыграла девушку Дьюда.
Отзывы
Сергей Кудрявцев в своей книге «3500 кинорецензий» отмечает монтаж: «Режиссёр добился впечатляющей ритмической переклички происходящего на экране и музыкальных синкоп рок-н-ролла». Также критик называет стиль фильма тарантиновским, «поскольку в драматические, жестокие и кровавые моменты не раз хочется рассмеяться из-за забавных диалогов или же странного, алогичного смещения акцентов в действии»[1].
Михаил Иванов в своей аннотации к фильму написал следующее: «Забавная, несколько шумноватая, но хорошо сыгранная лента о „молодом“, которому обрыдло всё, и он хочет уехать. Но уж слишком много мрака и насилия в конце… Таких картин было много, и снимались они по всему миру — рок-н-ролл, „бунтарь на хайвее“… Выше среднего уровня. Следует отметить монтаж, сделанный самим Родригесом»[2].
Майкл Декуина поставил фильму 3,5 звезды из 4-х возможных, написав на сайте «TheMovieReport.com»: «Легкомысленная, но забавная и притягательная картина»[3]. А Натан Рэбин на сайте «The A.V. Club» написал следующее: «Сюжет не столь важен, поскольку фильм выигрывает за счёт гиперкинетического визуального стиля Родригеса и удивительно остроумного сценария. „Гонщики“ — быстрый, рьяный, нигилистический и безумно интересный фильм»[4]. Роб Гонсалвес, обозреватель сайта «eFilmCritic Reviews», присудил фильму 4 звезды, назвав его «оригинальной данью уважения старым фильмам категории „B“»[5].
Интересные факты
- Это первый американский фильм для Сальмы Хайек, до этого она снималась лишь в телешоу Синбада.
- Фильм был снят за 13 дней.
- Родригес привык снимать свои фильмы очень быстро, из-за чего между ним и его голливудской съёмочной бригадой (а в особенности с оператором) на съёмках случались конфликты.
Напишите отзыв о статье "Гонщики (фильм, 1994)"
Примечания
- ↑ [www.kinopoisk.ru/level/3/review/882495 Сергей Кудрявцев — 3500 кинорецензий]
- ↑ [www.cinemahome.ru/film.aspx?id=13888 Михаил Иванов — Видеогид]
- ↑ [mrbrownmovies.com/movierpt22.html#roadracers Майкл Декуина — TheMovieReport.com]
- ↑ [www.avclub.com/articles/road-racers,19459 Натан Рэбин — The A.V. Club]
- ↑ [efilmcritic.com/review.php?movie=13132 Роб Гонсалвес — eFilmCritic Reviews]
Ссылки
- «Гонщики» (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||||||||||||||||||||||
|
Это заготовка статьи о телефильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Гонщики (фильм, 1994)
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
