Гризинькалнс

Микрорайон

Гризинькалнс
латыш. Grīziņkalns Памятник революционерам 1905 г. в парке Гризинькалнс
Гризинькалнс на карте Риги
Город:	Рига
Административный район города:	Латгальское предместье
Площадь:	1,517 км²
Население:	12947 чел.
Сайт:	[www.apkaimes.lv/sakums/grizinkalns/ apkaimes.lv ссылка]

Гри́зинькалнс (латыш. Grīziņkalns) — исторический район Риги, лежащий к востоку от центра города. Наименование района происходит от названия здешней песчаной дюны (Griesenberg, Grīziņkalns). Включён в состав города в 1786 году.

В архитектурном отношении Гризинькалнс — классическое рабочее предместье, граничащее с буржуазным центром. Здесь сохранилось десятки памятников архитектуры начала XX столетия, построенные в «национальном югендстиле». Район находится в границах охранной зоны ЮНЕСКО — это своего рода «буферная зона», прилегающая к историческому центру Риги.

Границы Гризинькалнса

Официальные источники определяют границы Гризинькалнса по улицам Бривибас, Таллинас, Александра Чака, Артилерияс, Красотаю, Лиенес, Августа Деглава и железной дороге от Воздушного моста до Деглавского виадука возле стадиона «Даугава». На обывательском уровне к этой территории иногда добавляется несколько кварталов южнее улицы Александра Чака, включая парк Зиедоньдарзс, до улицы Матиса. В статистических отчётах времён довоенной Латвийской Республики именно улица Матиса отделяла пролетарский Гризинькалнс от соседнего мелкобуржуазного района Авоты.

Гризинькалнс на рубеже XIX и XX столетий

В конце XIX столетия Гризинькалнс складывался как район смешанной городской застройки. Сюда, в фабричное предместье Риги, переселялись в поисках работы латышские крестьяне. Промышленные предприятия строились вдоль Риго-Орловской железной дороги и её Милгравской ветки. Так сложилась индустриальная зона, включающая в себя предприятия на улицах Валмиерас, Вагону, а также комплексы «Ригас адитайс» и «Латвияс балзамс» в районе железнодорожной станции Земитаны.

По улице Яня Асара и далее по улице Авоту с 1901 года курсировал трамвай, который соединял Гризинькалнс с центром города. Трамвайные рельсы были сняты с ул. Авоту лишь в 1971 году. Примерно тогда же булыжная мостовая на улице Артилерияс была заменена на асфальтовое покрытие. Подводы, запряжённые лошадьми, можно было видеть на улицах Гризинькалнса вплоть до конца 1960-х годов.

Парк Гризинькалнс (парк 1905 года)

Парк Гризинькалнс был разбит в период с 1901 по 1911 годы по проекту Г. Ф. Куфальдта. В дни революции 1905 года парк стал центром массовых протестов.

Первоначальное благоустройство парка было завершено к 1911 году. Однако в годы Первой мировой войны парковые строения были сожжены, а сам парк пришёл в запустение. Его восстановление завершилось лишь в 1930 году, под руководством директора рижских садов и парков А. Зейдакса. Тогда же парк Гризинькалнс был переименован в Парк 1905 года.

В годы Второй Мировой войны парк снова зарос и был приведён в порядок лишь в конце 1940-х годов.

В 1974—1975 годах у входа в парк, на углу улиц Пернавас и Яня Асара, был воздвигнут памятник революционерам 1905 года работы скульптора В. Албергса.

Парк Зиедоньдарзс

Парк Зиедоньдарзс, расположенный на стыке трёх городских районов (центр, Авоты, Гризинькалнс), фактически принадлежит всем трём районам. Он был разбит в 1937—1939 годах по проекту Андрея Зейдакса. Ему же принадлежит идея назвать новый парк Зиедоньдарзс, что означает — «цветущий сад», «весенний сад».

В 1981 году на главной аллее парка, на углу улиц Александра Чака и Артилерияс, был установлен памятник латышскому поэту Александру Чаку (скульптор Луция Жургина, архитектор Ольгертс Остенберг).

Парк Зиедоньдарзс, находящийся внутри городских кварталов, является удобным тихим местом отдыха, расположенным непосредственно рядом с важными городскими магистралями.

Церковь Святого Павла

Символ Гризинькалнса и соседнего района Авоты — лютеранский евангелический собор Святого Павла на ул. Деглава, 1. Это один из самых заметных лютеранских храмов Латвии. Силуэт собора определяет дальнюю перспективу нескольких улиц (ул. Артилерияс, ул. Авоту, ул. Деглава).

Под сооружение собора Св. Павла рижская Дума ассигновала средства и отвела участок земли в 1878 году. Тогда же строительное управление города разработало проект планировки окружающих улиц. Так видный издалека шпиль собора Св. Павла стал композиционным центром всей округи. Собор был возведён в стиле эклектической английской неоготики по проекту архитектора Густава Хилбига.

После кончины автора проекта в 1887 году работы возглавил сын архитектора Герман Хилбиг, который и завершил строительство. В 1912 году к собору были пристроены боковые порталы и установлен орган. В 1937 году алтарь собора украсили произведением известного латышского художника Яниса Роберта Тилберга «Вознесение Христа».

Рядом с собором Св. Павла находится, построенная в 1910 году, Христианская средняя школа (Rīgas Kristīgās vidusskola), ученики которой посещают библейские собрания в церкви Св. Павла. В 1972 году в соборе Св. Павла снимались несколько эпизодов культового фильма советских времен «Семнадцать мгновений весны».

Собор Святой Троицы

Недалеко от станции Земитаны, на улице Кришьяня Барона находится собор Св. Троицы женского монастыря — один из наиболее впечатляющих православных храмов Латвии. Собор был построен в 1907 г. ввиду Александровских ворот при въезде в Ригу со стороны С.-Петербурга. Автор проекта — латвийский архитектор Константин Пекшен. На сооружение собора царь Николай II ассигновал 75,000 золотых рублей из государственной казны, но средства закончились ещё до завершения проекта. По всей России был организован сбор пожертвований, чтобы завершить строительные работы.

Улица Таллинас

Улица Таллинас является одной из трёх центральных улиц Гризинькалнса. Эта шумная улица играет важную функциональную роль в городском ландшафте: вместе с улицами Валмиерас и А. Бриана (переходящей в ул. Кр. Валдемара) ул. Таллинас является частью длинного полукольца городских улиц, которое охватывает весь исторический центр Риги и пересекает центральные улицы Риги — улицы Бривибас, Кр. Барона, А. Чака. На улице Таллинас практически нет зелени и постоянный поток автомашин. На улице Таллинас 97 с 1999 года находится здание «Русского дома в Риге», в котором работают различные общественные организации и проводятся различные мероприятия и концерты.

Застройка и архитектура Гризинькалнса

На рубеже XIX и XX веков на Гризинькалнсе было построено немало двухэтажных деревянных домов с частичными удобствами и печным отоплением. В ту далекую эпоху здесь селились рабочие и мелкие служащие со своими семьями. Таких домов и поныне (в 2009 году) много на ул. Лиенес, Мурниеку, Лауку, Спаргелю, Артилерияс, Алаукста, Лабораторияс, Звайгжню, Яня Асара, Пернавас. Застройка и состав населения этих небогатых кварталов до сих пор определяет социальный статус всего района.

В первые десятилетия XX века район начал застраиваться также пятиэтажными «доходными домами». Такие здания доминируют на улицах А. Чака, Таллинас, Пернавас, Артилерияс, Авоту, Красотаю, и Матиса. Внушительные фасады некоторых из них говорят о буржуазных вкусах их первоначальных обитателей. В советское время (1940-41 и 1944-91) социальный состав жителей «пятиэтажного Гризинькалнса» сильно перемешался.

В 1970-е и в начале 1980-х годов в застройке Гризинькалнса обнаружилась новая тенденция. На тихих зелёных улицах, примыкающих к парку 1905 года, правительственные учреждения ЛССР начали возводить комфортабельные «ведомственные» дома для своих сотрудников. Таких кирпично-панельных домов несколько (на ул. Варну, Звайгжню, Алаукста, Пернавас, и Лабораторияс).

Гризинькалнс на рубеже XX и XXI столетий

1990-е годы были бурным и тревожным временем в истории Латвии. Рыночные отношения и безработица повергли многих жителей рабочих кварталов Гризинькалнса в нищету. Улица Александра Чака в районе от станции Земитаны до улицы Матиса стала районом злачных заведений. Рейды полиции и изменения в латвийском законодательстве в конце XX века положили конец неприглядным явлениям ночной жизни.

Длительное время (с 1930-х вплоть до 1990-х гг.) центром культурной жизни Гризинькалнса был кинотеатр «Гайсма» на ул. Таллинас. Фильмы Рижской киностудии даже в советское время всегда шли здесь на латышском языке, с русскими субтитрами. Однако в 1990-е годы кинотеатр «Гайсма» был закрыт.

В 1990-е годы были ликвидированы многие промышленные предприятия, которые десятилетиями обеспечивали жителей Гризинькалнса работой. Опустели цеха швейной фабрики «Ригас адитайс» возле станции Земитаны. Была закрыта и снесена обувная фабрика «Пирмайс майс» на улице А. Чака. Закрылась ортопедическая фабрика между ул. Пернавас и Таллинас. Упали объёмы производства на Рижском вагоностроительном заводе. Успешно работают лишь кондитерская фабрика «Стабурадзе», расположенная между Таллинас и Артилерияс, и одно из важнейших предприятий латвийской промышленности — «Латвияс балзамс» у станции Земитаны.

Перспективы развития

Преимуществом Гризинькалнса является его удобное расположение на карте города и близость к фешенебельным кварталам центра («буржуазный город», зона парков и бульваров, Старый город, «дипломатический квартал»). Многие постройки на Гризинькалнсе к началу XXI века сильно обветшали и нуждаются в сносе или капитальной реконструкции.

Делаются попытки оживить городскую среду на Гризинькалнсе путём реконструкции. Удачные примеры этих усилий заметны на ул. Мурниеку, где реставраторам удалось воссоздать шарм старого Гризинькалнса. На углу улиц Мурниеку и Матиса поставлен бронзовый памятник городскому каменщику и трубочисту.

Сложной архитектурной и инженерной задачей является комплексная реконструкция улицы Авоту. Эта неширокая улица во все времена являлась ключевой артерией, соединявшей рабочий Гризинькалнс с буржуазными кварталами исторического центра Риги. На Авоту сохранилось немало зданий, представляющих архитектурную и историческую ценность.

Реконструкция променада вдоль ул. Яня Асара и безымянной площади в треугольнике между улицами Пернавас, Августа Деглава, и Валмиерас свяжет Гризинькалнс в единое целое. Площадь должна обрести элегантный и респектабельный вид, достойный европейской столицы. Первый шаг в этом направлении сделан: в начале XXI века на углу ул. Пернавас и Деглава был сооружён шестиэтажный административно-торговый центр со спортивным клубом «Olymp». На очереди — обновление исторических фасадов и снос ветхих зданий на прилегающих улицах.

Скульптура «Lutausis» работы скульптора Мартиньша Шмалцса (1904-1984)		Больница Красного Креста		Купола Собора Св. Троицы		Памятник Александру Чаку

Гризинькалнс в литературе

В романе Яна Гризиня «Республика Вороньей улицы» красочно описаны обитатели Гризинькалнса начала XX века. Ватаги мальчишек легко добегали по булыжным мостовым от фабричных корпусов до улицы Матиса, за которой начинался «утончённый центр» («smalkais centrs»). Там была другая жизнь — мир зеркальных витрин и парадных подъездов, дорогих отелей и маркиз над террасами рижских кафе. В той жизни поезда уходили в Варшаву и в Санкт-Петербург, уплывали пароходы в Антверпен и в Гамбург… О той сказочной жизни мальчишки с городской окраины могли только мечтать.

Гризинькалнс стал местом действия и автобиографической трилогии латышской писательницы Визмы Белшевицы — «Билле», «Билле живёт дальше» и «Прекрасная молодость Билле». На одном из домов на улице Варну установлена памятная доска, посвящённая Билле — главной героине романа.

Литература

• Рига: Энциклопедия = Enciklopēdija «Rīga» / Гл. ред. П. П. Еран. — 1-е изд.. — Рига: Главная редакция энциклопедий, 1989. — С. 271, 531, 538. — 60 000 экз. — ISBN 5-89960-002-0.

Ссылки

• [www.citariga.lv/?page=14&lng=2 Гризинькалнс на портале Другая Рига]
• [www.1201.lv/history/grizinkalns/ Гризинькалнс. История]

Отрывок, характеризующий Гризинькалнс

– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.


Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.


После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.