Груздев, Василий Григорьевич

Василий Григорьевич Груздев
Дата рождения	1913(1913)
Место рождения	д. Долгуша, Старорусский уезд, Новгородская губерния, Российская империя.
Дата смерти	13 декабря 1939(1939-12-13)
Место смерти	Выборгская губерния, Финляндия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	танковые войска
Годы службы	1935—1939
Звание
Сражения/войны	Советско-финская война
Награды и премии
Связи	Е. А. Луппов, М. А. Лобастев, М. А. Ларченко, И. И. Коваль, К. С. Симонян, Б. В. Волк

Василий Григорьевич Груздев (1913—13 декабря 1939) — участник Советско-финской войны, командир взвода 91-го танкового полка 20-й тяжёлой танковой бригады 7-я армия Северо-Западный фронт. Лейтенант. Герой Советского Союза (1940).

Биография

Василий Григорьевич Груздев родился в 1913 году в семье крестьянина. Работал в колхозе. В 1935 году призван в ряды Красной Армии. Окончил танковое училище.

С первых дней советско-финской войны тяжёлый танк младшего лейтенанта Груздева участвовал в наступлении на Карельском перешейке. Утром 7 декабря 1939 года танковый взвод должен был форсировать реку Ной-Йоки. Однако мост через реку был взорван, перейти её вброд не удалось. По предложению В. Г. Груздева танкисты построили временную переправу: танками свалили деревья, а бойцы навели мост. Взвод вышел на соединение с пехотой.

Через два дня взвод под руководством лейтенанта Чернышёва выдвинулся на штурм населённого пункта Тойвола (ныне входит в Суоярвский район Республики Карелия). Во время поисков брода командир был ранен, и Груздев принял командование на себя. Преодолев реку, танкисты при поддержке пехоты уничтожили позиции врага.

К 12 декабря в составе наших частей экипаж лейтенанта Груздева вышел к реке Лохи-Йоки.

13 декабря 1939 года взвод после форсирования реки Лохи-Йоки получил задачу на разведку Кивиконперя и далее дороги на Кангиспельто

— из наградного листа

Во время разведки Т-28 Груздева был подбит, а механик-водитель Ларченко ранен.

Груздев сел за рычаги управления, но вторым снарядом танк был окончательно выведен из строя. Тов. Груздев приказал открыть огонь из всех пушек и пулемётов, закрыть все люки и петь «Интернационал»

— из наградного листа

Увидев, что на помощь идёт пехота, танкисты покинули машину и открыли огонь из пулемётов. Перед танком раздался взрыв, в результате которого погибли В. Г. Груздев, пулемётчики Волк и Лобастев. Командира орудия Луппова, радиста Симоняна и техника Коваля откинуло ударной волной в сторону.

Указом Президиума Верховного Совета от 15 января 1940 года «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с финской белогвардейщиной и проявленные при этом отвагу и геройство» лейтенанту Груздеву Василию Григорьевичу было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.

За подвиг в этом бою звания Героя Советского Союза были удостоены все члены экипажа лейтенанта В. Г. Груздева.

Награды

• Герой Советского Союза (15 января 1940);
• орден Ленина.

Память

• 3 августа 1940 года именем В. Г. Груздева была названа одна из улиц Ленинграда. Ранее она называлась Волковской. Улица была упразднена 16 января 1964 года. Сейчас на её месте построены промышленные предприятия.
• Имя Героя носит библиотека в посёлке Пола Парфинского района.
• 5 мая 2000 года на здании библиотеки установлена мемориальная доска.

См. также

• Волк, Борис Васильевич (1917—1939) — пулемётчик.
• Коваль, Иван Иванович (1910—1996) — техник.
• Ларченко, Михаил Андреевич (1914—1991) — механик-водитель.
• Лобастев, Михаил Абрамович (1916—1939) — пулемётчик.
• Луппов, Евгений Алексеевич (1916—1977) — командир орудия.
• Симонян, Карапет Семёнович (1918—1983) — радист.

Литература

• Младший лейтенант Чернышев Танки форсируют реку // Бои в Финляндии: Воспоминания участников. Ч. 1. — 2-е изд. — М.: Воениздат, 1941. — С. 88—89.
• Герой Советского Союза К. Симонян. Всегда помогать товарищам! // Бои в Финляндии: Воспоминания участников. Ч. 1. — 2-е изд. — М.: Воениздат, 1941. — С. 96—98.
• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Тэммо А. М., Вязинин И. Н. В огне наступления // Золотые звёзды новгородцев. — Л.: Лениздат, 1987. — С. 22-24. — 272 с. — 15 000 экз.
• Груздев Василий Григорьевич // Книга памяти. Новгородская область в годы Великой Отечественной войны. — Новгород: Кириллица, 1996. — С. 125. — 305 с. — 5000 экз.
• Иванов В. А. Экипаж машины боевой // Герои земли Новгородской. — Л.: Лениздат, 1966. — С. 18—21. — 25 000 экз.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5298 Груздев, Василий Григорьевич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Груздев, Василий Григорьевич

Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.