Гусман, Даниэль (футболист)

Даниэль Гусман
Общая информация
Полное имя	Даниэль Гусман Кастаньеда
Родился	31 декабря 1965(1965-12-31) (58 лет) Гвадалахара, Мексика
Гражданство	Мексика
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1984—1991	Леонес Негрос	153 (48)
1991—1993	Атланте	69 (41)
1993—1994	Сантос Лагуна	40 (18)
1994—1996	Гвадалахара	63 (19)
1996—1997	Пуэбла	33 (12)
1997	Сан-Хосе Клэш	3 (0)
1997—1998	Атлас	33 (16)
1998—1999	Пачука	9 (0)
Национальная сборная**
1988—1996	Мексика	21 (6)
Тренерская карьера
2002	Гвадалахара
2003—2004	Веракрус
2004	Ирапуато
2004—2005	Эстудиантес Текос
2005—2006	Атлас
2006	Керетаро
2006—2009	Сантос Лагуна
2009—2010	УАНЛ Тигрес
2012	Пуэбла
2013	Атланте
2014—2015	Тихуана
Международные медали
Кубок Америки
Серебро	Эквадор 1993
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Даниэ́ль Гусма́н Кастанье́да (исп. Daniel Guzman Castaneda; родился 31 декабря 1965 года в Гвадалахара, Мексика) — мексиканский футболист и футбольный тренер. Выступал на позиции нападающего. Известен по выступлениям за «Леонес Негрос», «Атланте» и сборную Мексики.

Клубная карьера

Гусман изучал право в институте Гвадалахары и начал заниматься футболом в институтской команде «Леонес Негрос». 19 августа 1984 года в матче против «Торос Неса» он дебютировал за команду на профессиональном уровне. Даниэль быстро завоевал место в основе и в 1989 году помог клубу выйти в финал Кубка Мексики, став с 7 голами лучшим бомбардиром турнира. В 1991 году Гусман завоевал серебряную медаль мексиканской Примеры и стал обладателем национального кубка.

Летом того же года Даниэль перешёл в «Атланте». В 1993 году он стал чемпионом Мексики, забив 19 мячей в 31 матче. Летом того же года Гусман перешёл в «Сантос Лагуна», в составе которого вновь стал серебряным призером национального первенства. В 1994 году он покинул Торреон и без особого успеха выступал за команду из родного города «Гвадалахару» и «Пуэблу».

В 1997 году Гусман перешёл в американский «Сан-Хосе Клэш», но сыграв всего в трёх матчах он покинул MLS и вернулся в Мексику. Даниэль подписал соглашение с «Атласом», таким образом он стал первым футболистом сыгравшим за все три команды из Гвадалахары. В 1999 году Гусман завершил карьеру в «Пачуке».

Международная карьера

В 1986 году в составе молодёжной сборной Мексики Гусман выиграл бронзовую медаль игр Центральной Америки и Карибского бассейна.

26 апреля 1988 года в товарищеском матче против сборной Сальвадора Даниэль дебютировал за сборную Мексики. В этой же встрече он забил свой первый гол за национальную команду. В 1993 году Гуман стал серебряным призёром Кубка Америки в составе сборной, несмотря на то, что на поле не провёл ни минуты.

Достижения

Командные

«Леонес Негрос»

• Обладатель Кубка Мексики — 1991

«Атланте»

• 1 Чемпионат Мексики по футболу — 1993

Международные

Мексика

• 2 Кубок Америки по футболу — 1993

Ссылки

• [int.soccerway.com/coaches/daniel-guzman-castaneda/224285/ Статистика на soccerway]
• [traviesoguzman.com/ Официальный сайт]
• [www.national-football-teams.com/player/14504.html Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [www.transfermarkt.de/de/daniel-guzman/aufeinenblick/trainer_5097.html Статистика на TransferMarkt]

Отрывок, характеризующий Гусман, Даниэль (футболист)

Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.