Дарнан, Эме-Жозеф

Эме-Жозеф Дарнан
фр. Aimé-Joseph Darnand
Жозеф Дарнан
Дата рождения:	19 марта 1897(1897-03-19)
Место рождения:	Колиньи (Франция)
Гражданство:	Франция Франция
Дата смерти:	10 октября 1945(1945-10-10) (48 лет)
Место смерти:	Париж (Франция)

Эме-Жозеф Дарнан (фр. Aimé-Joseph Darnand; 1897—1945) — французский коллаборационист, член правительства Виши. Расстрелян по приговору французского суда.

Биография

Эме-Жозеф Дарнан родился 19 марта 1897 года в коммуне Колиньи во Франции. Участвовал в Первой мировой войне. Имел специальность журналиста. В 1925 году Дарнан вошёл в экстремистскую организацию «Аксьон франсез». В 1936 году он стал членом так называемой Французской народной партии Жака Дорио.

После начала Второй мировой войны и объявления войны Германии Великобританией и Францией, в 1939 году Дарнан был мобилизован. В 1940 году, во время прорыва немцами линии Мажино, был взят в плен, но вскоре после капитуляции Франции был освобождён и уехал в Ниццу. Дарнан выражал прогерманские настроения и поддерживал правительство Виши. Первоначально он возглавил Французский легион ветеранов в департаменте Альпы. В январе 1942 года Дарнан основал и возглавил так называемую военизированную легионерскую службу, которая спустя год была преобразована во французскую милицию. К этому времени она насчитывала уже около 30 тысяч членов. Как глава милиции Дарнан несёт непосредственную ответственность за жестокие подавления выступлений французского Сопротивления, депортации евреев, аресты левых и других противников прогерманского режима. Дарнан был членом французских формирований СС, имел звание штурмбаннфюрера. 29 декабря 1943 года он был официально назначен главой французской полиции, а позже в его ведение было передано управление французскими тюрьмами.

10 января 1944 года Дарнан стал генеральным секретарём правительства Виши. С 13 июня по 14 августа 1944 года он занимал пост министра внутренних дел правительства Виши. После вторжения союзников и освобождения Франции Дарнан бежал в Германию, где вошёл в состав французского правительства, созданного гитлеровцами в Зигмарингене в должности генерал-секретаря Французской милиции.

После поражения Германии, 12 мая 1945 года, Дарнан был арестован американцами, но вскоре освобождён и уехал в Италию. Уже 28 июня 1945 года Дарнана захватили сотрудники секретной службы Великобритании, после чего 3 июля он был передан французским властям по их запросу и отдан под суд. 3 октября 1945 года последний приговорил бывшего начальника вишистской полиции Эме-Жозефа Дарнана к высшей мере наказания — смертной казни через расстрел. 10 октября 1945 года приговор был приведён в исполнение в форте Шатийон в окрестностях Парижа.

Ссылки

• [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,791316,00.html?iid=chix-sphere Foreign News: New Bully] (англ.)

Отрывок, характеризующий Дарнан, Эме-Жозеф

– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…