Джордано, Умберто

Умберто Джордано

Умберто Менотти Мария Джордано (итал. Umberto Menotti Maria Giordano; 28 августа 1867, Фоджа ― 12 ноября 1948, Милан) ― итальянский оперный композитор, один из заметных представителей веризма.

Биография

Джордано родился в семье химика, музыкой начал заниматься против желания родителей. В 1882 поступил в Неаполитанскую консерваторию, где учился у Паоло Серрао и Джузеппе Мартуччи. Ещё будучи студентом, он сочинил одноактную оперу «Марина» и представил её на конкурс, организованный издателем Эдоардо Сонцоньо в 1889 году. Из 73 участвовавших в конкурсе композиторов Джордано занял шестое место (победил Пьетро Масканьи с оперой «Сельская честь»), однако Сонцоньо заинтересовался его музыкой и заказал ему полномасштабную оперу «Малавита» («Преступная жизнь») на сюжет драмы Сальваторе ди Джакомо из жизни бедных обитателей неаполитанских предместий. Написанная в 1892 году, опера имела успех в Австрии и Германии, однако в Италии публика и критики приняли её весьма прохладно, не изменив своего отношения даже пять лет спустя, когда композитор существенно её переработал (поставлена в Милане под названием «Обет»). Тем временем от Сонцоньо поступил заказ на новую оперу «Реджина Диас», которая должна была быть сочинена к столетию Саверио Меркаданте. Сюжет не вдохновил Джордано, опера была снята с репертуара уже после второго представления, и разочарованный Сонцоньо отказался от дальнейшего сотрудничества с композитором.

В 1894 году Джордано переселяется в Милан, где знакомится с Джузеппе Верди и время от времени консультируется у него по поводу своих сочинений. В это время он начинает работу над оперой «Андре Шенье», либретто которой ему предоставил композитор Альберто Франкетти. В её основе ― судьба знаменитого французского поэта, казнённого в годы якобинской диктатуры. 28 марта 1896 эта опера была впервые поставлена в театре «Ла Скала» и принесла автору шумный успех. О Джордано начали говорить как об одном из крупнейших молодых итальянских оперных композиторов. Следующая его опера ― «Федора», на сюжет Викторьена Сарду ― также была встречена публикой с восторгом, а на её премьере 17 ноября 1898 года в миланском «Театро лирико» одну из партий исполнял молодой и малоизвестный тогда тенор Энрико Карузо. «Федора» оставалась в репертуаре итальянских театров в течение многих сезонов и иногда исполняется и в наше время.

Последующие работы Джордано менее известны широкой публике. Опера «Сибирь» получила одобрительные отзывы от французских критиков, однако две следующие оперы ― «Марчелла» и «Мадам Сан-Жен» ― уже не имели такой популярности, как ранние сочинения (несмотря на то, что, в частности, премьерой «Мадам Сан-Жен» дирижировал Артуро Тосканини, а одну из главных партий пела Джеральдин Фаррар). Относительно успешными его произведениями позднего периода считаются оперы «Ужин с шутками» и «Король», шедшие на сценах итальянских театров в 1930-е годы. После 1929 Джордано сочинял мало, в основном песни и романсы.

Творчество

Джордано ― представитель позднеромантической традиции в итальянской опере, сочетающий в своих сочинениях яркую эмоциональность с лёгкостью и изящностью изложения. Для большей красочности он вводит в оперы элементы фольклора или танцевальной музыки, фрагменты революционных песен («Андре Шенье»). Некоторое несовершенство музыкальной драматургии Джордано компенсируется мастерским вокальным письмом. Отдельные арии из его опер вошли в репертуар крупнейших итальянских и мировых певцов. В Италии также известны его поздние песни, которые исполняли и записывали, в частности, Клаудия Муцио и Беньямино Джильи.

Основные сочинения

Оперы

• «Марина» (Marina; 1889)
• «Преступная жизнь» (Mala vita; 1892, вторая редакция ― 1897, под названием «Обет» ― «Il voto»)
• «Реджина Диас» (Regina Diaz; 1894)
• «Андре Шенье» (Andrea Chénier; 1896)
• «Федора» (Fedora; 1898)
• «Сибирь» (Siberia; 1903, вторая редакция ― 1947)
• «Марчелла» (Marcella; 1907)
• «Мадам Сан-Жен» (Madame Sans-Gêne; 1915)
• «Юпитер в Помпеях» (Giove a Pompei; 1921), оперетта написана совместно с А. Франкетти
• «Ужин с шутками» (La cena delle beffe; 1924)
• «Король» (Il re; 1929)

Прочие сочинения

• Произведения для хора с фортепиано и без сопровождения
• Песни и романсы для голоса и фортепиано
• Ряд фортепианных произведений

Литература

• M. Morini: Umberto Giordano (Milan, 1968)

Ссылки

• [membres.lycos.fr/andros/b/giorda.htm Краткая биография]  (фр.)
• [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=22434222 Джордано на findagrave.com]

Отрывок, характеризующий Джордано, Умберто

– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.