Букстехуде, Дитрих

Дитрих Букстехуде Dieterich Buxtehude
картина Иоганнеса Форхута 1674 года.
Основная информация
Дата рождения	1637(1637)
Место рождения	Хельсингборг
Дата смерти	9 мая 1707(1707-05-09)
Место смерти	Любек
Страна	Дания Дания, Любек
Профессии	композитор, органист
Инструменты	орган
Сотрудничество	Церковь Святой Марии (Любек)

Ди́трих Букстеху́де (нем. Dieterich Buxtehude, дат. Diderik Buxtehude; ок. 1637 — 9 мая 1707) — датско-немецкий органист, самый крупный представитель северогерманской органной школы добаховского периода в истории музыки, один из наиболее известных композиторов эпохи барокко. Его произведения для органа по сей день составляют существенную часть традиционного органного репертуара.

Биография

Место рождения

Учёные спорят о точных времени и месте рождения Букстехуде.

Большинство сходится во мнении, что он родился в 1637 году в Хельсингборге, ныне принадлежащем Швеции, а тогда бывшем частью Дании.

Один из его биографов утверждает, что Букстехуде «считал Данию своей родиной, когда приехал в эту местность; он прожил около 70 лет». Другие источники сообщают, что Букстехуде родился в Бад-Олдеслоэ в герцогстве Гольштейн, которое в то время было частью Датского королевства.

Биограф композитора А. Пирро, местом рождения Букстехуде называет Хельсингборг на том основании, что отец его, Ханс Йенсен Букстехуде (1602–1674), был органистом церкви св. Марии в Хельсингборге до 1642 года.

Другие исследователи полагают, что Букстехуде родился в Хельсингёре (у Шекспира в "Гамлете" это место называется Эльсинором), где его отец в течение многих лет занимал пост органиста в церкви св. Олафа.

В любом случае Букстехуде был датчанином по рождению, хотя позднее Хельсингборг стал шведским городом. Возможно также, что предки Букстехуде переселились в Данию из Германии.

Любек

Букстехуде работал органистом, сначала в Хельсингборге (1657—1658), затем в Эльсиноре (1660—1668), а затем, начиная с 1668 года, в церкви Святой Марии в Любеке.

1 апреля 1668 церковный совет Любека предложил Букстехуде место органиста в церкви св. Марии. Музыкант принял предложение, связав свою судьбу с этим городом (там он и умер 9 мая 1707). Пост органиста Мариенкирхе считался одним из лучших в Европе. Однако предшественник Букстехуде Тундер, полагавший, что жалованья органиста недостаточно для достойного содержания семьи, в 1647 взял на себя и обязанности смотрителя. Букстехуде унаследовал обе должности. Другая особенность полученного им места состояла в том, что по традиции новый органист должен был жениться на старшей из незамужних дочерей своего предшественника, и Букстехуде женился на дочери Тундера Анне Маргарете (в этом браке родилось семеро детей).

Его положение в вольном имперском городе Любеке предоставляло большую свободу действий и благоприятствовало развитию его музыкальной карьеры. С 1673 года Букстехуде организует вечерние музыкальные представления (Abendmusik), которые привлекали музыкантов со всей Германии и продолжали проводиться в церкви до 1810 года.

В 1705 году Иоганн Себастьян Бах прошёл пешком около 400 км из Арнштадта, чтобы попасть на такой вечер, где Букстехуде импровизировал на органе. Когда Букстехуде познакомился с Бахом и Генделем, он был уже стар и собирался отойти от дел. Его настолько впечатлили дарования этих двух людей, что он предложил заменить его на посту сразу обоим, поставив лишь одно условие: принявший предложение должен будет жениться на его старшей дочери, Анне Маргарите (ни Бах, ни Гендель на это предложение не согласились).

Творчество

Как все немецкие музыканты его поколения Букстехуде испытал сильное влияние нидерландской композиторской и органной школы, в особенности Яна Свелинка, стиль которого, в свою очередь, являлся синтезом фламандских и итальянских традиций (последние были наиболее отчетливо представлены в творчестве Дж. Фрескобальди и Дж. Царлино).

В наследии Букстехуде имеется несколько композиций на итальянские тексты, вообще черты итальянского стиля явственно проступают во многих его произведениях.

Однако преобладающим оставалось немецкое влияние. Оно шло непосредственно через отца Дитриха, который стал его первым учителем; через И. Тайле – ученика великого композитора Генриха Шютца; через Ф. Тундера – предшественника Букстехуде в Любеке.

Наибольшую славу принесли музыканту его воскресные «Вечерние концерты» (Abendmusik) в предрождественский период: на них собирались музыканты со всей Европы. Большая часть органных и вокально-хоровых произведений композитора была написана для таких концертов.

Хотя Букстехуде является автором сочинений в разных жанрах – например, скрипичных сонат, пьес для клавесина, светской вокальной музыки, духовных кантат и других видов церковной музыки, – все же главным в его наследии является органное творчество: именно оно отличается наибольшей самобытностью и оказало мощное влияние на следующее поколение немецких музыкантов.

Стиль Букстехуде отмечен большой смелостью, богатством фантазии, он весьма индивидуален и часто ярко виртуозен. Свободно модулирующие импровизационные разделы чередуются в органных пьесах Букстехуде с превосходными фугами и другими полифоническими формами.

Произведения Букстехуде принято идентифицировать по каталогу Георга Карштедта (Buxtehude-Werke-Verzeichnis, BuxWV), который насчитывает 275 единиц (и 13 дополнений).

К сожалению, многие произведения композитора не сохранились. Например, утеряны ноты некоторых его ораторий, хотя либретто сохранились. Это обстоятельство особенно огорчительно, так как оратории Букстехуде, скорее всего, стали образцами, на которые ориентировались Бах и Телеман. Некоторые шедевры Букстехуде сохранились в нотной коллекции Баха. При жизни Букстехуде были изданы два тома его сонат (ещё семь сонат сохранились в манускриптах), а кроме того, сохранились многие его кантаты, ставшие образцом этого жанра для многих современных ему и последующих композиторов.

Сочинения для органа

Прелюдии, фуги, токкаты и хоральные обработки. Предполагается, что Букстехуде писал музыку с применением специальной нотации, так называемой органной табулатуры. Однако оригинальные манускрипты не сохранились, остались только их копии, выполненные в обычной нотации. Большинство органных сочинений Букстехуде написаны в «фантастическом стиле» (stylus phantasticus), характерном для раннего барокко и в особенности для так называемой северонемецкой органной школы. Этому стилю присущ дух импровизации, любовь к неожиданным поворотам; типичны быстрые смены ритмов, чередование строгих фугированных эпизодов и импровизационных интермедий, одноголосной и полифонической фактур. Органный стиль Букстехуде оказал значительное влияние на творчество И. С. Баха.

Восприятие

Творчество Букстехуде оказало огромное влияние на европейскую музыку, в том числе на творчество И. С. Баха. Современные исследователи ^[кто?] считают Букстехуде величайшим немецким композитором периода между Генрихом Шютцем и И. С. Бахом.

См. также

• Список произведений Дитриха Букстехуде

Литература

• Букстегуде, Дитрих // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [www.belcanto.ru/buxtehude.html Биография]
• На Викискладе есть медиафайлы по теме Дитрих Букстехуде
• [www.dieterich-buxtehude.org/english/english.html Международное общество Дитриха Букстехуде  (англ.)]

Произведения:

• [infopuq.uquebec.ca/~uss1010/catal/buxtehude/buxd.html#Oeuvre/ Полный список произведений Букстехуде в каталоге «BuxWV»  (фр.)]
• [www.arkivmusic.com/classical/Namedrill?&name_id=1749/ Список записей Букстехуде на «ArkivMusic»]
• [imslp.org/wiki/Category:Buxtehude,_Dietrich/ Ноты произведений на IMSLP]

Отрывок, характеризующий Букстехуде, Дитрих

Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.

Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.