Закон Ваккернагеля
Зако́н Ваккерна́геля — правило, сформулированное швейцарским лингвистом Якобом Ваккернагелем касательно позиции безударных слов в праиндоевропейском языке.
Согласно этому правилу, слабо- и безударные слова (т. н. клитики) примыкали к словам под ударением и занимали второе место в предложении. Грамматический класс первого (ударного) члена предложения не был фиксирован. Это явление (безударные местоимения и частицы на втором месте в предложении) можно наблюдать отчасти и в других современных индоевропейских языках, в частности многих славянских (например в чешском) и французском (в последнем как вторичное явление), а ранее — в литовской письменности, иногда между приставкой и основой слова, например išmitrauk (вытащи меня), в настоящее время используется с ударным местоимением ištrauk mane. Подобные конструкции, особенно с большим количеством клитик, типологически начинают напоминать полисинтетические языки.
См. также
Напишите отзыв о статье "Закон Ваккернагеля"
Ссылки
- N. Adams. [www3.interscience.wiley.com/journal/119968935/abstract?CRETRY=1&SRETRY=0 Wackernagel's law and the position of unstressed personal pronouns in classical Latin] (англ.). University of Manchester. Проверено 9 января 2015. [www.webcitation.org/66p8NROnC Архивировано из первоисточника 10 апреля 2012].
|
Это заготовка статьи по лингвистике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Закон Ваккернагеля
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.
Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
