Существительное в праиндоевропейском языке
Поделись знанием:
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.
В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211
«Tout Moscou ne parle que guerre. L'un de mes deux freres est deja a l'etranger, l'autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la frontiere. Notre cher еmpereur a quitte Petersbourg et, a ce qu'on pretend, compte lui meme exposer sa precieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui detruit le repos de l'Europe, soit terrasse par l'ange que le Tout Рuissant, dans Sa misericorde, nous a donnee pour souverain. Sans parler de mes freres, cette guerre m'a privee d'une relation des plus cheres a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n'a pu supporter l'inaction et a quitte l'universite pour aller s'enroler dans l'armee. Eh bien, chere Marieie, je vous avouerai, que, malgre son extreme jeunesse, son depart pour l'armee a ete un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet ete, a tant de noblesse, de veritable jeunesse qu'on rencontre si rarement dans le siecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et poetique, que mes relations avec lui, quelque passageres qu'elles fussent, ont ete l'une des plus douees jouissances de mon pauvre coeur, qui a deja tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s'est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chere amie, vous etes heureuse de ne pas connaitre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous etes heureuse, puisque les derienieres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu'un ami, mais cette douee amitie, ces relations si poetiques et si pures ont ete un besoin pour mon coeur. Mais n'en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son heritage. Figurez vous que les trois princesses n'ont recu que tres peu de chose, le prince Basile rien, est que c'est M. Pierre qui a tout herite, et qui par dessus le Marieche a ete reconnu pour fils legitime, par consequent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pretend que le prince Basile a joue un tres vilain role dans toute cette histoire et qu'il est reparti tout penaud pour Petersbourg.
«Je vous avoue, que je comprends tres peu toutes ces affaires de legs et de testament; ce que je sais, c'est que depuis que le jeune homme que nous connaissions tous sous le nom de M. Pierre les tout court est devenu comte Безухой et possesseur de l'une des plus grandes fortunes de la Russie, je m'amuse fort a observer les changements de ton et des manieres des mamans accablees de filles a Marieier et des demoiselles elles memes a l'egard de cet individu, qui, par parenthese, m'a paru toujours etre un pauvre, sire. Comme on s'amuse depuis deux ans a me donner des promis que je ne connais pas le plus souvent, la chronique matrimoniale de Moscou me fait comtesse Безухой. Mais vous sentez bien que je ne me souc nullement de le devenir. A propos de Marieiage, savez vous que tout derienierement la tante en general Анна Михайловна, m'a confie sous le sceau du plus grand secret un projet de Marieiage pour vous. Ce n'est ni plus, ni moins, que le fils du prince Basile, Anatole, qu'on voudrait ranger en le Marieiant a une personne riche et distinguee, et c'est sur vous qu'est tombe le choix des parents. Je ne sais comment vous envisagerez la chose, mais j'ai cru de mon devoir de vous en avertir. On le dit tres beau et tres mauvais sujet; c'est tout ce que j'ai pu savoir sur son compte.
«Mais assez de bavardage comme cela. Je finis mon second feuillet, et maman me fait chercher pour aller diner chez les Apraksines. Lisez le livre mystique que je vous envoie et qui fait fureur chez nous. Quoiqu'il y ait des choses dans ce livre difficiles a atteindre avec la faible conception humaine, c'est un livre admirable dont la lecture calme et eleve l'ame. Adieu. Mes respects a monsieur votre pere et mes compliments a m elle Bourienne. Je vous embrasse comme je vous aime. Julie».
«P.S.Donnez moi des nouvelles de votre frere et de sa charmante petite femme».
[Вся Москва только и говорит что о войне. Один из моих двух братьев уже за границей, другой с гвардией, которая выступает в поход к границе. Наш милый государь оставляет Петербург и, как предполагают, намерен сам подвергнуть свое драгоценное существование случайностям войны. Дай Бог, чтобы корсиканское чудовище, которое возмущает спокойствие Европы, было низвергнуто ангелом, которого Всемогущий в Своей благости поставил над нами повелителем. Не говоря уже о моих братьях, эта война лишила меня одного из отношений самых близких моему сердцу. Я говорю о молодом Николае Ростове; который, при своем энтузиазме, не мог переносить бездействия и оставил университет, чтобы поступить в армию. Признаюсь вам, милая Мари, что, несмотря на его чрезвычайную молодость, отъезд его в армию был для меня большим горем. В молодом человеке, о котором я говорила вам прошлым летом, столько благородства, истинной молодости, которую встречаешь так редко в наш век между двадцатилетними стариками! У него особенно так много откровенности и сердца. Он так чист и полон поэзии, что мои отношения к нему, при всей мимолетности своей, были одною из самых сладостных отрад моего бедного сердца, которое уже так много страдало. Я вам расскажу когда нибудь наше прощанье и всё, что говорилось при прощании. Всё это еще слишком свежо… Ах! милый друг, вы счастливы, что не знаете этих жгучих наслаждений, этих жгучих горестей. Вы счастливы, потому что последние обыкновенно сильнее первых. Я очень хорошо знаю, что граф Николай слишком молод для того, чтобы сделаться для меня чем нибудь кроме как другом. Но эта сладкая дружба, эти столь поэтические и столь чистые отношения были потребностью моего сердца. Но довольно об этом.
«Главная новость, занимающая всю Москву, – смерть старого графа Безухого и его наследство. Представьте себе, три княжны получили какую то малость, князь Василий ничего, а Пьер – наследник всего и, сверх того, признан законным сыном и потому графом Безухим и владельцем самого огромного состояния в России. Говорят, что князь Василий играл очень гадкую роль во всей этой истории, и что он уехал в Петербург очень сконфуженный. Признаюсь вам, я очень плохо понимаю все эти дела по духовным завещаниям; знаю только, что с тех пор как молодой человек, которого мы все знали под именем просто Пьера, сделался графом Безухим и владельцем одного из лучших состояний России, – я забавляюсь наблюдениями над переменой тона маменек, у которых есть дочери невесты, и самих барышень в отношении к этому господину, который (в скобках будь сказано) всегда казался мне очень ничтожным. Так как уже два года все забавляются тем, чтобы приискивать мне женихов, которых я большею частью не знаю, то брачная хроника Москвы делает меня графинею Безуховой. Но вы понимаете, что я нисколько этого не желаю. Кстати о браках. Знаете ли вы, что недавно всеобщая тетушка Анна Михайловна доверила мне, под величайшим секретом, замысел устроить ваше супружество. Это ни более ни менее как сын князя Василья, Анатоль, которого хотят пристроить, женив его на богатой и знатной девице, и на вас пал выбор родителей. Я не знаю, как вы посмотрите на это дело, но я сочла своим долгом предуведомить вас. Он, говорят, очень хорош и большой повеса. Вот всё, что я могла узнать о нем.
Но будет болтать. Кончаю мой второй листок, а маменька прислала за мной, чтобы ехать обедать к Апраксиным.
Прочитайте мистическую книгу, которую я вам посылаю; она имеет у нас огромный успех. Хотя в ней есть вещи, которые трудно понять слабому уму человеческому, но это превосходная книга; чтение ее успокоивает и возвышает душу. Прощайте. Мое почтение вашему батюшке и мои приветствия m lle Бурьен. Обнимаю вас от всего сердца. Юлия.
PS. Известите меня о вашем брате и о его прелестной жене.]
Княжна подумала, задумчиво улыбаясь (при чем лицо ее, освещенное ее лучистыми глазами, совершенно преобразилось), и, вдруг поднявшись, тяжело ступая, перешла к столу. Она достала бумагу, и рука ее быстро начала ходить по ней. Так писала она в ответ:
«Chere et excellente ami. Votre lettre du 13 m'a cause une grande joie. Vous m'aimez donc toujours, ma poetique Julie.
L'absence, dont vous dites tant de mal, n'a donc pas eu son influenсе habituelle sur vous. Vous vous plaignez de l'absence – que devrai je dire moi, si j'osais me plaindre, privee de tous ceux qui me sont chers? Ah l si nous n'avions pas la religion pour nous consoler, la vie serait bien triste. Pourquoi me supposez vous un regard severe, quand vous me parlez de votre affection pour le jeune homme? Sous ce rapport je ne suis rigide que pour moi. Je comprends ces sentiments chez les autres et si je ne puis approuver ne les ayant jamais ressentis, je ne les condamiene pas. Me parait seulement que l'amour chretien, l'amour du prochain, l'amour pour ses ennemis est plus meritoire, plus doux et plus beau, que ne le sont les sentiments que peuvent inspire les beaux yeux d'un jeune homme a une jeune fille poetique et aimante comme vous.
«La nouvelle de la mort du comte Безухой nous est parvenue avant votre lettre, et mon pere en a ete tres affecte. Il dit que c'etait avant derienier representant du grand siecle, et qu'a present c'est son tour; mais qu'il fera son possible pour que son tour vienne le plus tard possible. Que Dieu nous garde de ce terrible malheur! Je ne puis partager votre opinion sur Pierre que j'ai connu enfant. Il me paraissait toujours avoir un coeur excellent, et c'est la qualite que j'estime le plus dans les gens. Quant a son heritage et au role qu'y a joue le prince Basile, c'est bien triste pour tous les deux. Ah! chere amie, la parole de notre divin Sauveur qu'il est plus aise a un hameau de passer par le trou d'une aiguille, qu'il ne l'est a un riche d'entrer dans le royaume de Dieu, cette parole est terriblement vraie; je plains le prince Basile et je regrette encore davantage Pierre. Si jeune et accable de cette richesse, que de tentations n'aura t il pas a subir! Si on me demandait ce que je desirerais le plus au monde, ce serait d'etre plus pauvre que le plus pauvre des mendiants. Mille graces, chere amie, pour l'ouvrage que vous m'envoyez, et qui fait si grande fureur chez vous. Cependant, puisque vous me dites qu'au milieu de plusurs bonnes choses il y en a d'autres que la faible conception humaine ne peut atteindre, il me parait assez inutile de s'occuper d'une lecture inintelligible, qui par la meme ne pourrait etre d'aucun fruit. Je n'ai jamais pu comprendre la passion qu'ont certaines personnes de s'embrouiller l'entendement, en s'attachant a des livres mystiques, qui n'elevent que des doutes dans leurs esprits, exaltant leur imagination et leur donnent un caractere d'exageration tout a fait contraire a la simplicite chretnne. Lisons les Apotres et l'Evangile. Ne cherchons pas a penetrer ce que ceux la renferment de mysterux, car, comment oserions nous, miserables pecheurs que nous sommes, pretendre a nous initier dans les secrets terribles et sacres de la Providence, tant que nous portons cette depouille charienelle, qui eleve entre nous et l'Eterienel un voile impenetrable? Borienons nous donc a etudr les principes sublimes que notre divin Sauveur nous a laisse pour notre conduite ici bas; cherchons a nous y conformer et a les suivre, persuadons nous que moins nous donnons d'essor a notre faible esprit humain et plus il est agreable a Dieu, Qui rejette toute science ne venant pas de Lui;que moins nous cherchons a approfondir ce qu'il Lui a plu de derober a notre connaissance,et plutot II nous en accordera la decouverte par Son divin esprit.
Существи́тельное — часть речи праиндоевропейского языка. Существительное в праиндоевропейском языке обладало категориями рода, числа и падежа[1][2].
Так же, как и глаголы, существительные могли быть тематическими (у которых между основой и окончанием был соединительный гласный *-o-, чередующийся с *-e-) и атематическими (у которых этого гласного не было)[3][4].
Строение существительных можно выразить формулой «корень (+ суффикс1…суффиксn) + окончание». Приставок в праязыке не существовало[5].
Содержание
Род
Традиционно для праиндоевропейского существительного реконструируется три рода: мужской, женский и средний, как в индоиранских, кельтских, италийских, германских, славянских и древнегреческом языках. В то же время в анатолийских языках было только два рода — общий и средний[6]. Существуют две гипотезы, объясняющих такое упрощение. Согласно первой, в анатолийских языках произошло упрощение более древней трёхродовой системы. Согласно второй, двухродовая система анатолийских языков древнее трёхродовой других индоевропейских языков[7]. Вторая гипотеза (выдвинута А. Мейе) предполагает, что первоначально праиндоевропейский язык был языком активной типологии и что в нём были неодушевлённый и одушевлённый роды, а после отделения анатолийских языков второй распался на мужской и женский[2][8].
В ряде современных индоевропейских языков трёхродовая система упростилась в двухродовую (новоиндийские, романские, балтийские), а в некоторых категория рода утратилась вовсе (например, в иранских, армянском, английском, африкаанс)[7][9].
Число
Для праиндоевропейского языка восстанавливаются три числа: единственное, двойственное и множественное, как в индоиранских, тохарских, славянских, древнегреческом, древнеирландском и древнелитовском языках[3][10][11][12].
Особое место в системе праиндоевропейского существительного занимали собирательные существительные, обозначавшие множество, понимаемое как целое. Глаголы при собирательных существительных ставились в единственное число. Например, др.-греч. πάντα ῥεῖ «всё течёт» (дословно «все течёт»), лат. pecunia non olet «деньги не пахнут» (дословно «деньги не пахнет»)[13].
Падеж
Для праиндоевропейского языка восстанавливается восьмипадежная система (именительный, родительный, дательный, винительный, звательный, творительный, местный, отложительный падежи), сохранившаяся в полном объёме только в древних индоиранских языках. Остальные индоевропейские языки её в той или иной мере упростили[12][14][15][16]. Иногда реконструируют также аллативный (директивный) падеж[3]. Этот падеж есть в хеттском языке (окончание -a), и его следы обнаруживают в греческих предлогах κατά «вниз», ἀνά «вверх» и в наречии χαμαί «на земле, на землю», где исходная форма усилена частицей *-i «здесь и сейчас»[17][18].
- именительный падеж обозначал в основном тему предложения;
- родительный падеж имел партитивное и притяжательное значения, а также выражал несогласованное определение;
- дательный падеж служил для обозначения косвенного дополнения;
- винительный падеж. Основной функцией винительного падежа было обозначение прямого дополнения при переходных глаголах. Кроме того, аккузатив служил для обозначения направления или временнóго отрезка (ср. рус. всю ночь);
- звательный падеж служил для обращения к слушателю. Поскольку звательный падеж существовал как отдельная форма только в единственном числе, и то не во всех типах склонения, то там, где он как отдельная форма отсутствовал, его функции брал на себя именительный падеж;
- творительный падеж обозначал то, что сопровождает действие (орудие; место, где действие осуществляется; лицо, которое при действии присутствует);
- местный падеж обозначал место действия;
- отложительный падеж служил для обозначения места, в котором глагольное действие началось. В переносном значении аблатив обозначал происхождение или причину.
Отложительный падеж имеет особое окончание только в единственном числе тематических основ, в единственном числе атематических основ он совпадает с родительным, а во множественном числе всех существительных — с дательным[21][22].
В двойственном числе три формы обслуживают восемь падежей (одна для именительного, винительного и звательного, вторая для родительного и местного, третья для дательного, творительного и отложительного)[9][11].
У существительных среднего рода формы винительного и звательного падежей всегда совпадают с формой именительного[23].
Все падежи принято делить на сильные (именительный, звательный, винительный в единственном и двойственном числах, в некоторых парадигмах также местный) и слабые, в соответствии с местом ударения и аблаутом[24][25].
Генезис падежных окончаний
Существуют две теории возникновения богатой именной флексии в праиндоевропейском языке: агглютинации и адаптации. Согласно первой, падежные показатели первоначально были послелогами, которые затем срослись с основой существительного. Согласно второй, разные основы, образованные от одного корня, образовали парадигму и обрели падежные функции[26].
Хронологически сильные падежи, для которых характерна полная ступень аблаута, вероятно, старше прочих[27].
По ностратической теории, истоки праиндоевропейского склонения лежат ещё в праностратическом языке, для которого реконструируются, в частности, такие аффиксы, как[28]:
- *-mʌ (показатель падежа прямого объекта);
- *-n (показатель косвенного падежа);
- *-da (локатив).
В качестве именительного падежа существительных несреднего рода сперва служила форма с нулевым окончанием, к которой позднее был присоединён элемент *h1es[29].
Типы склонения
Подобно спряжению глаголов, в склонении существительных можно выделить два больших формальных класса — тематический, характеризующийся наличием между основой и окончаниями особого форманта *-o-, и атематический, где такой формант отсутствовал[30].
Тематический
Тематические существительные отличаются от всех прочих особыми окончаниями, наличием особого тематического гласного *-o-, чередующегося с *-e-, отсутствием аблаута в корне и отсутствием изменения места ударения в парадигме. Как правило, по тематическому склонению изменялись существительные мужского и среднего родов, значительно реже — женского (например, *snusos «сноха», *bʰāĝos «бук»). Хронологически, видимо, тематическое склонение возникло позже, чем атематическое, и являлось самым продуктивным типом склонения в праиндоевропейском языке[31][32].
Окончания тематического склонения, как правило, представляют собой слияние тематического гласного с окончаниями атематического склонения (например, в дательном падеже единственного числа *-o-ei > *-ōi), однако имеются и особые окончания[33].
Склонение тематических существительных на примере слова «волк» (для хеттского antuḫšaš «человек»)[34][35][36][37]:
| Языки | Реконструкция | |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Хеттский | Санскрит | Древнегреческий | Латынь | Готский | Старославянский | Литовский | Бекес[38] | |
| И. ед. | antuḫšaš | vṛkaḥ | λύκος | lupus | wulfs | влькъ | vilkas | *ṷlkʷos |
| Р. ед. | antuḫšaš | vṛkasya | λύκου | lupī | wulfis | влька[39][40] | vilko[39][40] | *ṷlkʷos |
| Д. ед. | antuḫši | vṛkāya | λύκῳ | lupō | wulfa | влькѹ | vilkui | *ṷlkʷōi |
| В. ед. | antuḫšan | vṛkam | λύκον | lupum | wulf | влькъ | vilką | *ṷlkʷom |
| Зв. ед. | vṛka | λύκε | lupe | wulf | вльче | vilke | *ṷlkʷe | |
| Тв. ед. | antuḫšaz | vṛkena | влькомь | vilku | *ṷlkʷoh1 | |||
| М. ед. | antuḫši | vṛke | вльцѣ | vilke | *ṷlkʷoi | |||
| Отл. ед. | vṛkāt | lupō | (влька) | (vilko) | *ṷlkʷōd | |||
| И.-В.-Зв. дв. | vṛkau | λύκω | влька | |||||
| Р.-М. дв. | vṛkayoḥ | λύκοιν | влькѹ | |||||
| Д.-Тв.-Отл. дв. | vṛkābhyam | влькома | ||||||
| И. мн. | antuḫšeš | vṛkāḥ | λύκοι | lupī | wulfōs | вльци | vilkai | *ṷlkʷōs |
| Р. мн. | antuḫšaš | vṛkāṇām | λύκων | lupōrum | wulfē | влькъ | vilk̀ų | *ṷlkʷom |
| Д.-Отл. мн. | vṛkebhyaḥ | λύκοις | lupīs | wulfam | влькомъ | vilkams | *ṷlkʷomus | |
| В. мн. | antuḫšuš | vṛkān | λύκους | lupōs | wulfans | влькы | vilkus | *ṷlkʷons |
| Тв. мн. | vṛkaiḥ | влькы | vilkais | *ṷlkʷōis | ||||
| М. мн. | vṛkeṣu | вльцѣхъ | vilkuose | *ṷlkʷoisu | ||||
Склонение существительных среднего рода отличается от мужского только окончаниями именительного и винительного падежей[41].
Атематические
На -u-
Склонение существительных на *-u- на примере слова «сын» (для греческого πῆχυς «предплечье», для латыни manus «рука», для хеттского pankuš «собрание»)[42][43][44]:
| Языки | Реконструкция | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Хеттский | Санскрит | Древнегреческий | Латынь | Готский | Старославянский | Литовский | Семереньи[45] | Бекес[46] | |
| И. ед. | pankuš | sūnuḥ | πῆχυς | manus | sunus | сынъ | sūnus | *-us | *suHnus |
| Р. ед. | pankuš, pankawaš | sūnoḥ | πῆχεως | manūs | sunaus | сынѹ | sūnaus | *-ous/-eus | *suHnous |
| Д. ед. | pankawi | sūnave | πῆχει | manuī | sunau | сынови | sūnui | *-owei/-ewei | *suHneui |
| В. ед. | pankun | sūnum | πῆχυν | manum | sunu | сынъ | sūnų | *-um | *suHnum |
| Зв. ед. | sūno | πῆχυ | sunu | сынѹ | sūnaũ | *-ou | *suHneu | ||
| Тв. ед. | pankut | sūnunā | сынъмь | sūnumi | *suHnuh1 | ||||
| М. ед. | pankawi | sūnau | сынѹ | sūnūje | *-ōu/*-ēu | *suHnēu | |||
| Отл. ед. | pankuwaz | sūnoḥ | manū | ||||||
| И.-В.-Зв. дв. | sūnū | πήχει | сыны | sūnu | |||||
| Р.-М. дв. | sūnvoḥ | πηχύοιν | сыновѹ | ||||||
| Д.-Тв.-Отл. дв. | sūnubhyām | сынъма | sūnum | ||||||
| И. мн. | pankawēš | sūnavaḥ | πήχεις | manūs | sunjus | сынове | sūnūs | *-owes/-ewes | *suHneues |
| Р. мн. | pankawaš | sūnūnām | πήχεων | manuum | suniwe | сыновъ | sūnų | *-uwom | *suHneuom |
| Д.-Отл. мн. | pankawaš | sūnubhyaḥ | πήχεσι | manibus | sunum | сынъмъ | sūnums | *-u-bh- | *suHnumus |
| В. мн. | pankuš | sūnūn | πήχεας | manūs | sununs | сыны | sūnus | *-uns | *suHnuns |
| Тв. мн. | sūnubhiḥ | сынъми | sūnumis | *suHnubʰi | |||||
| М. мн. | sūnuṣu | сынъхъ | sūnuse | *-usu | *suHnusu | ||||
На -i-
Склонение существительных на *-i- на пример слов «овца» (для санскрита, древнегреческого и литовского), «гость» (для старославянского и готского, в латыни имеет значение «враг») и «зерно» (для хеттского)[42][47][48]:
| Языки | Реконструкции | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Хеттский | Санскрит | Древнегреческий | Латынь | Готский | Старославянский | Литовский | Семереньи[45] | Риндж[49] | |
| И. ед. | ḫalkiš | áviḥ | οἶς | hostis | gasts | гость | avìs | *-is | *h2ówis |
| Р. ед. | ḫalkiaš | ávyaḥ | οἰός | hostis | gasteis | гости | aviẽs | *-eis/*-ois | *h2éwis > *h2éwyos |
| Д. ед. | ḫalkiya, ḫalki | ávye | οἰΐ | hostī | gasta | гости | ãviai | *-eyei | *h2éwyey |
| В. ед. | ḫalkin | ávim | οἶν | hostem | gast | гость | ãvį | *-im | *h2ówim |
| Зв. ед. | áve | οἶ | hostis | gast | гости | aviẽ | *-ei | *h2ówi | |
| Тв. ед. | ḫalkit | ávyā | гостьмь | avimì | *h2éwih1 | ||||
| М. ед. | ḫalkiya, ḫalki | ávau | гости | avyjè | *-ēi | ||||
| Отл. ед. | ḫalkiyaz | ávyaḥ | hoste | ||||||
| И.-В.-Зв. дв. | οἶε | *h2ówih12 | |||||||
| Р.-М. дв. | οἰοῖν | ||||||||
| Д.-Тв.-Отл. дв. | |||||||||
| И. мн. | ḫalkiš | avayaḥ | οἶες | hostēs | gasteis | гостиѥ | ãvys | *-eyes | *h2óweyes |
| Р. мн. | avīnām | οἰῶν | hostium | gaste | гостии | avių | *-iyom | *h2éwyoHom | |
| Д.-Отл. мн. | avibhyaḥ | οἰσί | hostibus | gastim | гостьмъ | avìms | *-i-bh- | *h2éwimos | |
| В. мн. | ḫalkiuš | avīn | οἶς | hostīs | gastins | гости | avìs | *-ins | *h2ówins |
| Тв. мн. | avibhiḥ | гостьми | avimìs | *h2éwibhi | |||||
| М. мн. | avișu | гостьхъ | avysè | *-isu | *h2éwisu | ||||
На *-ā-
Первоначально в компаративистике существительные склонения на *-ā- считались вокалистическими, подобно тематическим. Однако ларингальная теория продемонстрировала, что *ā в праиндоевропейском восходит к сочетанию гласного с «ларингалом» (*eh2), таким образом, основы на *-ā- изначально являлись консонантными[50][51].
Отличительными особенностями данного типа склонения являются отсутствие окончания *-s в именительном падеже единственного числа и отсутствие аблаута в суффиксе[52]. Поскольку тот же суффикс *-ā < *-eh2 в праиндоевропейском использовался для образования собирательных форм существительных, это дало основания полагать, что существительные на *-ā являются переосмыслением собирательных форм как форм единственного числа[53].
Склонение существительных на *-ā- на примере слов «лошадь» (для санскрита и латыни), «страна» (для греческого), «дар» (для готского), «рука» (для старославянского и литовского)[54][55]:
| Языки | Реконструкция | |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Санскрит | Древнегреческий | Латынь | Готский | Старославянский | Литовский | Бекес | Клэксон[56] | |
| И. ед. | aśvā | χώρα | equa | giba | рѫка | rankà | *-h2 | *eḱw-eh2 |
| Р. ед. | aśvāyāḥ | χώρας | equae | gibos | рѫкы | rañkos | *-h2os | *eḱw-eh2-es |
| Д. ед. | aśvāyāi | χώρᾳ | equae | gibai | рѫцѣ | rañkai | *-h2ei | *eḱw-eh2-ei |
| В. ед. | aśvām | χώραν | equam | giba | рѫкѫ | rañką | *-eh2m | *eḱw-eh2-m |
| Зв. ед. | aśve | χώρα | equa | giba | рѫко | rañka | *-h2e? | |
| Тв. ед. | aśvayā | рѫкоѭ | rankà | *-h2eh1 | *eḱw-eh2eh1 | |||
| М. ед. | aśvāyām | рѫцѣ | rañkojè | *-eh2i | *eḱw-eh2-i | |||
| Отл. ед. | aśvāyāḥ | equā | *eḱw-eh2-es | |||||
| И.-В.-Зв. дв. | aśve | χώρα | рѫцѣ | |||||
| Р.-М. дв. | aśvayoḥ | χώραιν | рѫкоу | |||||
| Д.-Тв.-Отл. дв. | aśvābhyām | рѫкама | *-eh2es | |||||
| И. мн. | aśvāḥ | χώραι | equae | gibos | рѫкы | rañkos | ||
| Р. мн. | aśvānām | χωρῶν | equārum | gibo | рѫкъ | rañkų | *-h2om | |
| Д.-Отл. мн. | aśvābhyaḥ | χώραις | equīs | gibom | рѫкамъ | rañkoms | *-h2mus | |
| В. мн. | aśvāḥ | χώρας | equās | gibos | рѫкы | rankàs | *-eh2ns | |
| Тв. мн. | aśvābhiḥ | рѫками | rañkomis | *-h2bʰi | ||||
| М. мн. | aśvāsu | рѫкахъ | rañkose | *-h2su | ||||
На согласный
Склонение существительных на согласный на примере слова «нога»[57]:
| Языки | Реконструкция | ||||
|---|---|---|---|---|---|
| Санскрит | Древнегреческий | Латынь | Семереньи[58] | Риндж[59] | |
| И. ед. | pāt | πούς | pēs | *pēs | *pṓds |
| Р. ед. | padáḥ | ποδός | pedis | *pedés/-ós | *pedés |
| Д. ед. | padé | ποδί | pedī | *pedéi | *pedéy |
| В. ед. | pā́dam | πόδα | pedem | *pedṃ | *pódṃ |
| Зв. ед. | pāt | *pód | |||
| Тв. ед. | padā́ | *pedé | *pedéh1 | ||
| М. ед. | padí | *pedí | *péd(i) | ||
| Отл. ед. | padáḥ | pede | *pedés/-ós | *pedés | |
| И.-В.-Зв. дв. | pā́dā, pā́dau | πόδε | *pódh1e | ||
| Р.-М. дв. | padóḥ | ποδοῖν | |||
| Д.-Тв.-Отл. дв. | padbhyā́m | ||||
| И. мн. | pā́daḥ | πόδες | pedēs | *pédes | *pódes |
| Р. мн. | padā́m | ποδῶν | pedum | *pedóm | *pedóHom |
| Д.-Отл. мн. | padbhyáḥ | ποσί | pedibus | *pedbh(y)os | *pedmós |
| В. мн. | padáḥ | πόδας | pedēs | *pédņs | *pódņs |
| Тв. мн. | padbhíḥ | *pedbhis | *pedbʰí | ||
| М. мн. | patsú | *pedsu | *pedsu | ||
Гетероклитические
Гетероклитическим называют склонение существительных, для которых характерно наличие суффикса *-r в сильных падежах (именительном и винительном) и суффикса *-n- в слабых падежах. Этот тип склонения широко представлен в хеттском, в отдельных случаях такое склонение сохранилось в латыни, древнегреческом и санскрите. По гетероклитическому склонению изменялись такие слова, как *jēkʷṛ «печень», *wodṛ «вода», *wesṛ «весна», *pexwṛ «огонь». Существовало также одно слово с гетероклитическим чередованием суффиксов *-l/*-n- — *soxwḷ «солнце»[60].
Аблаутно-акцентные классы
В 1926 году Х. Педерсен выделил у праиндоевропейского существительного два аблаутно-акцентных класса: с ударением на тематической гласной в номинативе и аккузативе, на окончании в остальных падежах (в современной терминологии «гистеродинамический») и с ударением на корне в номинативе и аккузативе, на тематической гласной в остальных падежах (в современной терминологии «протеродинамический»)[61].
Д. Адамс и Дж. Мэллори выделяют также акростатический класс (ударение всегда на корне) и голокинетический (ударение на корне в номинативе и аккузативе, на окончании в остальных падежах)[62].
| протерокинетический (протеродинамический) | голокинетический (голодинамический) | гистерокинетический (гистеродинамический) | акростатический | |
|---|---|---|---|---|
| И. п. | *h2óiu «жизнь» | *póntōh2s «путь» | *ph2tḗr «отец» | *bhréh2tēr «брат» |
| Р. п. | *h2ióus «жизни» | *pņth2ós «пути» | *ph2trós «отца» | *bhréh2tŗs «брата» |
М. Мейер-Брюггер выделяет три класса с неподвижным ударением — акростатический (с ударением на корне), мезостатический (с ударением на суффиксе) и телевтостатический (с ударением на окончании) — и четыре класса с подвижным ударением: протерокинетический (ударение на корне и тематической гласной), гистерокинетический (ударение на тематической гласной и окончании), амфикинетический (ударение на корне и на окончании) и голокинетический (ударение на корне, тематической гласной и окончании)[63].
Для тематических существительных было больше характерно постоянное ударение в парадигме, а для атематических подвижное[64].
Напишите отзыв о статье "Существительное в праиндоевропейском языке"
Примечания
- ↑ J. P. Mallory ,Douglas Q. Adams. Encyclopedia of Indo-European culture. — London: Fitzroy Dearborn Publishers, 1997. — P. 464—465. — ISBN 9781884964985.
- ↑ 1 2 Красухин К. Г. Введение в индоевропейское языкознание. — М.: Академия, 2004. — С. 110. — ISBN 5-7695-0900-7.
- ↑ 1 2 3 Fortson B. Indo-European language and culture. An Introduction. — Padstow: Blackwell Publishing, 2004. — P. 102.
- ↑ Красухин К. Г. Введение в индоевропейское языкознание. — М.: Академия, 2004. — С. 111. — ISBN 5-7695-0900-7.
- ↑ Matasović R. Kratka poredbenopovijesna gramatika latinskoga jezika. — Zagreb: Matica hrvatska, 1997. — С. 127.
- ↑ Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. — М.: УРСС, 2002. — С. 167.
- ↑ 1 2 Meier-Brügger M. Indo-European Linguistics. — Berlin — New York: Walter de Gruyter, 2003. — P. 188.
- ↑ Тронский И. М. Общеиндоевропейское языковое состояние. — М.: УРСС, 2004. — С. 57. — ISBN 5-354-01025-X.
- ↑ 1 2 Erhart A. Indoevropské jazyky. — Praha: Academia, 1982. — С. 93.
- ↑ Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. — М.: УРСС, 2002. — С. 168.
- ↑ 1 2 Тронский И. М. Общеиндоевропейское языковое состояние. — М.: УРСС, 2004. — С. 66. — ISBN 5-354-01025-X.
- ↑ 1 2 Beekes R. S. P. Comparative Indo-European linguistics: an introduction.. — Amsterdam — Philadelphia: John Benjamin’s Publishing Company, 2011. — P. 185.
- ↑ Bičovský J. Vademecum starými indoevropskými jazyky. — Praha: Nakladatelství Univerzity Karlovy, 2009. — С. 32—33. — ISBN 978-80-7308-287-1.
- ↑ Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. — М.: УРСС, 2002. — С. 169.
- ↑ Тронский И. М. Общеиндоевропейское языковое состояние. — М.: УРСС, 2004. — С. 69. — ISBN 5-354-01025-X.
- ↑ Bičovský J. Vademecum starými indoevropskými jazyky. — Praha: Nakladatelství Univerzity Karlovy, 2009. — С. 34. — ISBN 978-80-7308-287-1.
- ↑ Bičovský J. Vademecum starými indoevropskými jazyky. — Praha: Nakladatelství Univerzity Karlovy, 2009. — С. 36—37. — ISBN 978-80-7308-287-1.
- ↑ Ringe D. From Proto-Indo-European to Proto-Germanic. — New York: Oxford University Press, 2006. — P. 23.
- ↑ Meier-Brügger M. Indo-European Linguistics. — Berlin — New York: Walter de Gruyter, 2003. — P. 265—273.
- ↑ Bičovský J. Vademecum starými indoevropskými jazyky. — Praha: Nakladatelství Univerzity Karlovy, 2009. — С. 35—37. — ISBN 978-80-7308-287-1.
- ↑ Савченко А.Н. Сравнительная грамматика индоевропейских языков. — М.: УРСС, 2003. — С. 170.
- ↑ Ringe D. From Proto-Indo-European to Proto-Germanic. — New York: Oxford University Press, 2006. — P. 41—42.
- ↑ Erhart A. Indoevropské jazyky. — Praha: Academia, 1982. — С. 94.
- ↑ Fortson B. Indo-European language and culture. An Introduction. — Padstow: Blackwell Publishing, 2004. — P. 103.
- ↑ Одри Ж. Индоевропейский язык // Новое в зарубежной лингвистике. — М.: Прогресс, 1988. — Т. XXI. — С. 49.
- ↑ Erhart A. Indoevropské jazyky. — Praha: Academia, 1982. — С. 99.
- ↑ Bičovský J. Vademecum starými indoevropskými jazyky. — Praha: Nakladatelství Univerzity Karlovy, 2009. — С. 38. — ISBN 978-80-7308-287-1.
- ↑ Erhart A. Indoevropské jazyky. — Praha: Academia, 1982. — С. 134.
- ↑ Erhart A. Indoevropské jazyky. — Praha: Academia, 1982. — С. 101.
- ↑ Ringe D. From Proto-Indo-European to Proto-Germanic. — New York: Oxford University Press, 2006. — P. 41.
- ↑ Bičovský J. Vademecum starými indoevropskými jazyky. — Praha: Nakladatelství Univerzity Karlovy, 2009. — С. 29, 34, 45. — ISBN 978-80-7308-287-1.
- ↑ Fortson B. Indo-European language and culture. An Introduction. — Padstow: Blackwell Publishing, 2004. — P. 113.
- ↑ Ringe D. From Proto-Indo-European to Proto-Germanic. — New York: Oxford University Press, 2006. — P. 43.
- ↑ Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. — М.: УРСС, 2002. — С. 193—195.
- ↑ Erhart A. Indoevropské jazyky. — Praha: Academia, 1982. — С. 120.
- ↑ Савченко А.Н. Сравнительная грамматика индоевропейских языков. — М.: УРСС, 2003. — С. 191—196.
- ↑ Красухин К. Г. Введение в индоевропейское языкознание. — М.: Академия, 2004. — С. 114. — ISBN 5-7695-0900-7.
- ↑ Beekes R. S. P. Comparative Indo-European linguistics: an introduction.. — Amsterdam — Philadelphia: John Benjamin’s Publishing Company, 2011. — P. 212.
- ↑ 1 2 В балтославянских языках генитив слился с аблативом и в тематическом склонении единственного числа принял его форму.
- ↑ 1 2 Бернштейн С. Б. Сравнительная грамматика славянских языков. — М.: Издательство Московского университета, Издательство «Наука», 2005. — C. 28.
- ↑ Meier-Brügger M. Indo-European Linguistics. — Berlin — New York: Walter de Gruyter, 2003. — P. 200.
- ↑ 1 2 Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. — М.: УРСС, 2002. — С. 186.
- ↑ Erhart A. Indoevropské jazyky. — Praha: Academia, 1982. — С. 115.
- ↑ Красухин К. Г. Введение в индоевропейское языкознание. — М.: Академия, 2004. — С. 142—143. — ISBN 5-7695-0900-7.
- ↑ 1 2 Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. — М.: УРСС, 2002. — С. 188.
- ↑ Beekes R. S. P. Comparative Indo-European linguistics: an introduction.. — Amsterdam — Philadelphia: John Benjamin’s Publishing Company, 2011. — P. 203.
- ↑ Erhart A. Indoevropské jazyky. — Praha: Academia, 1982. — С. 113—114.
- ↑ Савченко А.Н. Сравнительная грамматика индоевропейских языков. — М.: УРСС, 2003. — С. 206-208.
- ↑ Ringe D. From Proto-Indo-European to Proto-Germanic. — New York: Oxford University Press, 2006. — P. 47-48.
- ↑ Bičovský J. Vademecum starými indoevropskými jazyky. — Praha: Nakladatelství Univerzity Karlovy, 2009. — С. 44. — ISBN 978-80-7308-287-1.
- ↑ Meier-Brügger M. Indo-European Linguistics. — Berlin — New York: Walter de Gruyter, 2003. — P. 199.
- ↑ Clackson J. Indo-European Linguistics. — Cambridge: Cambridge University Press, 2007. — P. 96.
- ↑ Adams D. Q., Mallory J. P. The Oxford Introduction To Proto-Indo-European And Indo-European World. — Oxford:University Press. — Oxford, 2006. — P. 59.
- ↑ Erhart A. Indoevropské jazyky. — Praha: Academia, 1982. — С. 116—117.
- ↑ Савченко А.Н. Сравнительная грамматика индоевропейских языков. — М.: УРСС, 2003. — С. 212-213.
- ↑ Clackson J. Indo-European Linguistics. — Cambridge: Cambridge University Press, 2007. — P. 97.
- ↑ Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. — М.: Издательство ЛКИ, 2007. — С. 322.
- ↑ Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. — М.: УРСС, 2002. — С. 172—173.
- ↑ Ringe D. From Proto-Indo-European to Proto-Germanic. — New York: Oxford University Press, 2006. — P. 47.
- ↑ Bičovský J. Vademecum starými indoevropskými jazyky. — Praha: Nakladatelství Univerzity Karlovy, 2009. — С. 39. — ISBN 978-80-7308-287-1.
- ↑ Meier-Brügger M. Indo-European Linguistics. — Berlin — New York: Walter de Gruyter, 2003. — P. 201—202.
- ↑ J. P. Mallory, Douglas Q. Adams. Encyclopedia of Indo-European culture. — London: Fitzroy Dearborn Publishers, 1997. — P. 462—463. — ISBN 9781884964985.
- ↑ Meier-Brügger M. Indo-European Linguistics. — Berlin — New York: Walter de Gruyter, 2003. — P. 205—206.
- ↑ Савченко А. Н. Сравнительная грамматика индоевропейских языков. — М.: УРСС, 2003. — С. 159.
Литература
- Красухин К. Г. Введение в индоевропейское языкознание. — М.: Академия, 2004. — С. 110—145.
- Савченко А. Н. Сравнительная грамматика индоевропейских языков. — М.: УРСС, 2003. — С. 190—236.
- Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. — М.: УРСС, 2002. — С. 167—215
- Тронский И. М. Общеиндоевропейское языковое состояние. — М.: УРСС, 2004. — С. 48—82.
- Beekes R. S. P. Comparative Indo-European linguistics: an introduction. — Amsterdam — Philadelphia: John Benjamin’s Publishing Company, 2011. — P. 179—217.
- Bičovský J. Vademecum starými indoevropskými jazyky. — Praha: Nakladatelství Univerzity Karlovy, 2009. — S. 31—48.
- Erhart A. Indoevropské jazyky. — Praha: Academia, 1982. — S. 93—127.
- Fortson B. Indo-European language and culture. An Introduction. — Padstow: Blackwell Publishing, 2004. — P. 102—120.
- Meier-Brügger M. Indo-European Linguistics. — Berlin — New York: Walter de Gruyter, 2003. — P. 187—223.
- Ringe D. From Proto-Indo-European to Proto-Germanic. — New York: Oxford University Press, 2006. — P. 41—50.
| ||||||||||||||||||||||||||
 |
Эта статья входит в число хороших статей русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий Существительное в праиндоевропейском языке
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.
В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211
«Tout Moscou ne parle que guerre. L'un de mes deux freres est deja a l'etranger, l'autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la frontiere. Notre cher еmpereur a quitte Petersbourg et, a ce qu'on pretend, compte lui meme exposer sa precieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui detruit le repos de l'Europe, soit terrasse par l'ange que le Tout Рuissant, dans Sa misericorde, nous a donnee pour souverain. Sans parler de mes freres, cette guerre m'a privee d'une relation des plus cheres a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n'a pu supporter l'inaction et a quitte l'universite pour aller s'enroler dans l'armee. Eh bien, chere Marieie, je vous avouerai, que, malgre son extreme jeunesse, son depart pour l'armee a ete un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet ete, a tant de noblesse, de veritable jeunesse qu'on rencontre si rarement dans le siecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et poetique, que mes relations avec lui, quelque passageres qu'elles fussent, ont ete l'une des plus douees jouissances de mon pauvre coeur, qui a deja tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s'est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chere amie, vous etes heureuse de ne pas connaitre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous etes heureuse, puisque les derienieres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu'un ami, mais cette douee amitie, ces relations si poetiques et si pures ont ete un besoin pour mon coeur. Mais n'en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son heritage. Figurez vous que les trois princesses n'ont recu que tres peu de chose, le prince Basile rien, est que c'est M. Pierre qui a tout herite, et qui par dessus le Marieche a ete reconnu pour fils legitime, par consequent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pretend que le prince Basile a joue un tres vilain role dans toute cette histoire et qu'il est reparti tout penaud pour Petersbourg.
«Je vous avoue, que je comprends tres peu toutes ces affaires de legs et de testament; ce que je sais, c'est que depuis que le jeune homme que nous connaissions tous sous le nom de M. Pierre les tout court est devenu comte Безухой et possesseur de l'une des plus grandes fortunes de la Russie, je m'amuse fort a observer les changements de ton et des manieres des mamans accablees de filles a Marieier et des demoiselles elles memes a l'egard de cet individu, qui, par parenthese, m'a paru toujours etre un pauvre, sire. Comme on s'amuse depuis deux ans a me donner des promis que je ne connais pas le plus souvent, la chronique matrimoniale de Moscou me fait comtesse Безухой. Mais vous sentez bien que je ne me souc nullement de le devenir. A propos de Marieiage, savez vous que tout derienierement la tante en general Анна Михайловна, m'a confie sous le sceau du plus grand secret un projet de Marieiage pour vous. Ce n'est ni plus, ni moins, que le fils du prince Basile, Anatole, qu'on voudrait ranger en le Marieiant a une personne riche et distinguee, et c'est sur vous qu'est tombe le choix des parents. Je ne sais comment vous envisagerez la chose, mais j'ai cru de mon devoir de vous en avertir. On le dit tres beau et tres mauvais sujet; c'est tout ce que j'ai pu savoir sur son compte.
«Mais assez de bavardage comme cela. Je finis mon second feuillet, et maman me fait chercher pour aller diner chez les Apraksines. Lisez le livre mystique que je vous envoie et qui fait fureur chez nous. Quoiqu'il y ait des choses dans ce livre difficiles a atteindre avec la faible conception humaine, c'est un livre admirable dont la lecture calme et eleve l'ame. Adieu. Mes respects a monsieur votre pere et mes compliments a m elle Bourienne. Je vous embrasse comme je vous aime. Julie».
«P.S.Donnez moi des nouvelles de votre frere et de sa charmante petite femme».
[Вся Москва только и говорит что о войне. Один из моих двух братьев уже за границей, другой с гвардией, которая выступает в поход к границе. Наш милый государь оставляет Петербург и, как предполагают, намерен сам подвергнуть свое драгоценное существование случайностям войны. Дай Бог, чтобы корсиканское чудовище, которое возмущает спокойствие Европы, было низвергнуто ангелом, которого Всемогущий в Своей благости поставил над нами повелителем. Не говоря уже о моих братьях, эта война лишила меня одного из отношений самых близких моему сердцу. Я говорю о молодом Николае Ростове; который, при своем энтузиазме, не мог переносить бездействия и оставил университет, чтобы поступить в армию. Признаюсь вам, милая Мари, что, несмотря на его чрезвычайную молодость, отъезд его в армию был для меня большим горем. В молодом человеке, о котором я говорила вам прошлым летом, столько благородства, истинной молодости, которую встречаешь так редко в наш век между двадцатилетними стариками! У него особенно так много откровенности и сердца. Он так чист и полон поэзии, что мои отношения к нему, при всей мимолетности своей, были одною из самых сладостных отрад моего бедного сердца, которое уже так много страдало. Я вам расскажу когда нибудь наше прощанье и всё, что говорилось при прощании. Всё это еще слишком свежо… Ах! милый друг, вы счастливы, что не знаете этих жгучих наслаждений, этих жгучих горестей. Вы счастливы, потому что последние обыкновенно сильнее первых. Я очень хорошо знаю, что граф Николай слишком молод для того, чтобы сделаться для меня чем нибудь кроме как другом. Но эта сладкая дружба, эти столь поэтические и столь чистые отношения были потребностью моего сердца. Но довольно об этом.
«Главная новость, занимающая всю Москву, – смерть старого графа Безухого и его наследство. Представьте себе, три княжны получили какую то малость, князь Василий ничего, а Пьер – наследник всего и, сверх того, признан законным сыном и потому графом Безухим и владельцем самого огромного состояния в России. Говорят, что князь Василий играл очень гадкую роль во всей этой истории, и что он уехал в Петербург очень сконфуженный. Признаюсь вам, я очень плохо понимаю все эти дела по духовным завещаниям; знаю только, что с тех пор как молодой человек, которого мы все знали под именем просто Пьера, сделался графом Безухим и владельцем одного из лучших состояний России, – я забавляюсь наблюдениями над переменой тона маменек, у которых есть дочери невесты, и самих барышень в отношении к этому господину, который (в скобках будь сказано) всегда казался мне очень ничтожным. Так как уже два года все забавляются тем, чтобы приискивать мне женихов, которых я большею частью не знаю, то брачная хроника Москвы делает меня графинею Безуховой. Но вы понимаете, что я нисколько этого не желаю. Кстати о браках. Знаете ли вы, что недавно всеобщая тетушка Анна Михайловна доверила мне, под величайшим секретом, замысел устроить ваше супружество. Это ни более ни менее как сын князя Василья, Анатоль, которого хотят пристроить, женив его на богатой и знатной девице, и на вас пал выбор родителей. Я не знаю, как вы посмотрите на это дело, но я сочла своим долгом предуведомить вас. Он, говорят, очень хорош и большой повеса. Вот всё, что я могла узнать о нем.
Но будет болтать. Кончаю мой второй листок, а маменька прислала за мной, чтобы ехать обедать к Апраксиным.
Прочитайте мистическую книгу, которую я вам посылаю; она имеет у нас огромный успех. Хотя в ней есть вещи, которые трудно понять слабому уму человеческому, но это превосходная книга; чтение ее успокоивает и возвышает душу. Прощайте. Мое почтение вашему батюшке и мои приветствия m lle Бурьен. Обнимаю вас от всего сердца. Юлия.
PS. Известите меня о вашем брате и о его прелестной жене.]
Княжна подумала, задумчиво улыбаясь (при чем лицо ее, освещенное ее лучистыми глазами, совершенно преобразилось), и, вдруг поднявшись, тяжело ступая, перешла к столу. Она достала бумагу, и рука ее быстро начала ходить по ней. Так писала она в ответ:
«Chere et excellente ami. Votre lettre du 13 m'a cause une grande joie. Vous m'aimez donc toujours, ma poetique Julie.
L'absence, dont vous dites tant de mal, n'a donc pas eu son influenсе habituelle sur vous. Vous vous plaignez de l'absence – que devrai je dire moi, si j'osais me plaindre, privee de tous ceux qui me sont chers? Ah l si nous n'avions pas la religion pour nous consoler, la vie serait bien triste. Pourquoi me supposez vous un regard severe, quand vous me parlez de votre affection pour le jeune homme? Sous ce rapport je ne suis rigide que pour moi. Je comprends ces sentiments chez les autres et si je ne puis approuver ne les ayant jamais ressentis, je ne les condamiene pas. Me parait seulement que l'amour chretien, l'amour du prochain, l'amour pour ses ennemis est plus meritoire, plus doux et plus beau, que ne le sont les sentiments que peuvent inspire les beaux yeux d'un jeune homme a une jeune fille poetique et aimante comme vous.
«La nouvelle de la mort du comte Безухой nous est parvenue avant votre lettre, et mon pere en a ete tres affecte. Il dit que c'etait avant derienier representant du grand siecle, et qu'a present c'est son tour; mais qu'il fera son possible pour que son tour vienne le plus tard possible. Que Dieu nous garde de ce terrible malheur! Je ne puis partager votre opinion sur Pierre que j'ai connu enfant. Il me paraissait toujours avoir un coeur excellent, et c'est la qualite que j'estime le plus dans les gens. Quant a son heritage et au role qu'y a joue le prince Basile, c'est bien triste pour tous les deux. Ah! chere amie, la parole de notre divin Sauveur qu'il est plus aise a un hameau de passer par le trou d'une aiguille, qu'il ne l'est a un riche d'entrer dans le royaume de Dieu, cette parole est terriblement vraie; je plains le prince Basile et je regrette encore davantage Pierre. Si jeune et accable de cette richesse, que de tentations n'aura t il pas a subir! Si on me demandait ce que je desirerais le plus au monde, ce serait d'etre plus pauvre que le plus pauvre des mendiants. Mille graces, chere amie, pour l'ouvrage que vous m'envoyez, et qui fait si grande fureur chez vous. Cependant, puisque vous me dites qu'au milieu de plusurs bonnes choses il y en a d'autres que la faible conception humaine ne peut atteindre, il me parait assez inutile de s'occuper d'une lecture inintelligible, qui par la meme ne pourrait etre d'aucun fruit. Je n'ai jamais pu comprendre la passion qu'ont certaines personnes de s'embrouiller l'entendement, en s'attachant a des livres mystiques, qui n'elevent que des doutes dans leurs esprits, exaltant leur imagination et leur donnent un caractere d'exageration tout a fait contraire a la simplicite chretnne. Lisons les Apotres et l'Evangile. Ne cherchons pas a penetrer ce que ceux la renferment de mysterux, car, comment oserions nous, miserables pecheurs que nous sommes, pretendre a nous initier dans les secrets terribles et sacres de la Providence, tant que nous portons cette depouille charienelle, qui eleve entre nous et l'Eterienel un voile impenetrable? Borienons nous donc a etudr les principes sublimes que notre divin Sauveur nous a laisse pour notre conduite ici bas; cherchons a nous y conformer et a les suivre, persuadons nous que moins nous donnons d'essor a notre faible esprit humain et plus il est agreable a Dieu, Qui rejette toute science ne venant pas de Lui;que moins nous cherchons a approfondir ce qu'il Lui a plu de derober a notre connaissance,et plutot II nous en accordera la decouverte par Son divin esprit.
