Зоя
| ||||||||||||||
Зо́я — женское русское личное имя, греческого происхождения; восходит к др.-греч. Ζωή — «жизнь». Вероятно, является переводом на древнегреческий библейского имени Ева. Старая церковно-календарная форма имени — Зои́с.
Происхождение имени
В христианском именослове имя Зоя соотносится с тремя раннехристианскими святыми: Зоей Атталийской (Памфилийской), принявшей мученическую смерть вместе с мужем и детьми во времена императора Адриана (II век); мученицей Зоей Римской (III век); и преподобной Зоей Вифлеемской (см. Зоя и Фотиния), бывшей блудницей, обращённой к праведной жизни св. Мартинианом (V век).
Частотность имени
В русском именослове имя Зоя относилось к числу редчайших. Исследования В. А. Никонова частотности русских женских имён в XVIII веке не выявили ни одной носительницы этого имени. Вплоть до рубежа XIX—XX веков оно не входило в число сколь-нибудь распространённых имён и использовалось преимущественно в монашеской среде. Интерес к имени в русском обществе резко возрос после Октябрьской революции. По сведениям, собранным А. Я. Шайкевичем по Москве, имя Зоя в 1920-е годы вошло в десятку самых популярных имён: в статистике частотности имён у новорождённых за период 1924—1932 годов имя числится на десятом месте (с частотностью 25 ‰, то есть 25 носителей на тысячу учтённых). Однако впоследствии популярность имени стала угасать: статистические сведения В. А. Никонова по регионам центральной России на 1961 год свидетельствуют, что частотность имени не превышала 8—10 ‰, причём пиковые значения отмечались исключительно в сельских районах; в городах частотность имени колебалась в пределах 1—3 ‰. Статистика за несколько десятилетий по Ленинграду, собранная А. В. Суперанской и А. В. Сусловой, также показывает, что имя пережило пик популярности в 1920-е — 1930-е годы, а впоследствии показывало угасающую динамику. По состоянию на конец 1980-х годов имя Зоя, согласно Суперанской и Сусловой, имело весьма ограниченную распространённость.
Именины
- Православные именины (даты даны по григорианскому календарю)[1]: 26 февраля (преподобная), 15 мая, 31 декабря (мученицы).
Народные приметы
- Если на Зоин день (то есть 15 мая) соловья услышишь раньше кукушки, то счастливо проведёшь всё лето.
Напишите отзыв о статье "Зоя"
Примечания
- ↑ [days.pravoslavie.ru/ABC/wz.htm#zoq Св. Зоя на православие.ру]
Отрывок, характеризующий Зоя
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
