Иванов, Михаил Романович

Михаил Романович Иванов
Дата рождения	3 января 1924(1924-01-03)
Место рождения	Смоленск
Дата смерти	10 февраля 1965(1965-02-10) (41 год)
Место смерти	Смоленск
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1942—1954 (с перерывом)
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Михаил Романович Иванов (1924—1965) — капитан Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1945).

Биография

Михаил Иванов родился 3 января 1924 года в Смоленске в рабочей семье. С 1931 года проживал на станции Колодня (ныне в черте Смоленска), окончил восемь классов школы № 27. В начале войны по возрасту призван не был, эвакуировался в город Агрыз Татарской АССР, работал слесарем в паровозном депо. В августе 1942 года был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. В мае 1943 года окончил военное пехотное училище и был направлен в действующую армию командиром взвода противотанковых ружей. К февралю 1945 года гвардии старший лейтенант Михаил Иванов командовал ротой 242-го гвардейского стрелкового полка 82-й гвардейской стрелковой дивизии 8-й гвардейской армии 1-го Белорусского фронта. Отличился в феврале 1945 года в ходе боёв за Познань.

9 февраля 1945 года Иванов, взяв с собой двух солдат с противотанковыми ружьями, скрытно приблизился к дотам противника, мешавшим продвижению советских частей. В результате их меткого огня были уничтожены два 75-миллиметровых орудия и крупнокалиберный пулемёт, что позволило пехоте овладеть этим важным участком обороны врага. 14 февраля Иванов вместе с тремя разведчиками предпринял вылазку в тыл сильно укреплённого дома. В рукопашной схватке лично уничтожил 8 немецких солдат, а остальных заставил сдаться в плен. В ночь с 14 на 15 февраля вместе с группой бойцов Иванов разгромил три опорных пункта противника и штаб немецкого батальона, захватив 3 орудия, 12 пулемётов и около 200 пленных. В ночь с 22 на 23 февраля Иванов участвовал в штурме крепости Познань. Скрытно поднявшись вместе с 11 солдатами на верх форта № 1, он водрузил там красное знамя, после чего отражал немецкие контратаки, причём его группа не понесла потерь, уничтожив при этом 30 вражеских солдат и офицеров и захватив в плен 125.

23 февраля … 242-й гвардейский стрелковый полк овладел наконец редутом № 1 и вышел к редуту № 3. Здесь отличился ещё один Иванов - Михаил Романович, гвардии старший лейтенант, командир штурмовой группы. После взятия редута № 1 он с десятью бойцами ворвался в главное здание крепости, уничтожил там около 30 гитлеровцев и пленил более 120, а затем водрузил на этом здании красный флаг…..

— Герой Советского Союза генерал армии Хетагуров Г.И. Исполнение долга. - М.: Воениздат,1977.- С.185.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1945 года за «мужество и отвагу, проявленные при штурме древнего польского города Познань» гвардии старший лейтенант Михаил Иванов был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 6842.

Принимал участие в форсировании Одера и штурме Берлина. 28 апреля 1945 года получил тяжёлое ранение. После выздоровления был демобилизован. В 1949 году Иванов окончил два курса Калининградского Технического института (КТИ), после чего повторно был призван в Советскую Армию. В 1954 году в звании капитана по состоянию здоровья был уволен в запас. Проживал и работал в Калининграде. В 1964 году вернулся в Смоленск, где умер 10 февраля 1965 года. Похоронен на кладбище «Клинок» в Смоленске.

Был также награждён орденами Отечественной войны 2-й степени и Красной Звезды, а также рядом медалей. В честь Иванова названа улица в Смоленске.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.

Отрывок, характеризующий Иванов, Михаил Романович

– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.