Игнатьева, Валентина Васильевна
Поделись знанием:
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
| Валентина Игнатьева | |
| Имя при рождении: |
Валентина Васильевна Игнатьева |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: |
актриса, певица, режиссёр, педагог |
| Карьера: |
1970 — настоящее время |
Валенти́на Васи́льевна Игна́тьева (род. 15 января 1949, Калинин, РСФСР, СССР) — советская и российская актриса театра и кино, певица, режиссёр. Лауреат VI Всесоюзного конкурса артистов эстрады (Ленинград, 1979), VII Международного фестиваля молодёжной песни «Красная гвоздика» (Сочи, 1979), IV Международного фестиваля актёрской песни имени Андрея Миронова (Москва, 1995). Доцент кафедры режиссуры театрализованных представлений театрально-режиссёрского факультета Московского государственного института культуры (с 2002), педагог по режиссуре и актёрскому мастерству Института современного искусства (кафедра режиссуры шоу-программ; с 2007). Мать актрисы Инги Илюшиной[1].
Была второй (после Натальи Гундаревой) женой российского актёра и предпринимателя Виктора Корешкова. От этого брака — сын Иван Корешков, также актёр[2].
Биография
Окончила Всероссийскую творческую мастерскую эстрадного искусства (ВТМЭИ) под руководством Л. С. Маслюкова по специальности «артистка вокального и разговорного жанров» (1970), Государственный институт театрального искусства имени А. В. Луначарского (ГИТИС) по специальности «режиссёр театрализованных представлений и празднеств» (1989). В 1970—1972 годах была солисткой в Государственном эстрадном оркестре РСФСР под руководством Леонида Утёсова. В 1970-е годы выступала с ансамблями «Солнечная корона», «Лада», «Трижды три», «Весёлые ребята»[3], работала солисткой Москонцерта. С 1972 по 1976 год работала в театре-студии под руководством Геннадия Юденича, с 1993 по 2000 год — в театре «Модернъ» под руководством Светланы Враговой, с 2002 по 2005 год — в театре «У Никитских ворот» под руководством Марка Розовского. Играла в спектаклях московского антрепризного театра «Комеdy Кауз»[4].
Дебютировала в кино в роли Лиз Бредвери в советско-швейцарской военной драме «Бархатный сезон» (1978). Снялась в фильмах и телесериалах «Мнимый больной» (1980), «Голова классика» (2005), «Черкизона. Одноразовые люди» (2010) и др. Исполнила вокальные партии в фильмах и мультфильмах «Дни хирурга Мишкина» (1976), «Маленькие трагедии» (1979), «Очень синяя борода» (1979), «Фронт в тылу врага» (1981), «Сказка о Звёздном мальчике» (1983), музыкальных сказках «Маша и Витя против „Диких гитар“» (1976; по мотивам фильма «Новогодние приключения Маши и Вити»), «Питер Пэн и Венди» (1984).
Живёт в Москве.
Фильмография
| Год | Название | Роль | |
|---|---|---|---|
| 1978 | ф | Бархатный сезон | Лиз Бредвери (озвучена Галиной Польских) |
| 1980 | тф | Мнимый больной | Коломбина (молодая актриса) |
| 1981 | тф | Встреча с песней | Валентина Игнатьева |
| 1982 | ф | Людмила | Валентина Игнатьева |
| 1983 | тф | Сирано де Бержерак | Босоножка |
| 1989 | ф | Грань | Тамара Михайловна Глушакова |
| 1991 | ф | Женская тюряга | Шиньонша |
| 1999 | тф | Катерина Ивановна | Татьяна Андреевна |
| 2005 | ф | Голова классика | Авдотья Поликарповна |
| 2008—2009 | с | Рыжая | соседка |
| 2010 | с | Черкизона. Одноразовые люди | мать Лильки |
Вокал
- 1976 — Дни хирурга Мишкина (т/ф) — песня Инны
- 1979 — Маленькие трагедии (т/ф) — песня Мери
- 1980 — Крупный разговор — песня «Любовь — какая она?» (в дуэте с Леонидом Серебренниковым)
- 1980 — Ключ (т/ф) — песня «Ты, всё время ты» (нет в титрах)
- 1980 — Мелодия на два голоса — закадровая вокальная партия (нет в титрах)
- 1981 — Дядюшкин сон (т/ф) — песня Зины
- 1981 — Фронт в тылу врага — песня Гелены
- 1982 — Где-то плачет иволга… — песня Анн
- 1982 — Людмила — закадровая вокальная партия
- 1983 — Сказка о Звёздном мальчике (т/ф) — закадровая вокальная партия (нет в титрах)
- 1985 — Дети солнца (т/ф) — песня Елены
Роли в театре
1972—1976 — Московский драматический театр-студия под руководством Геннадия Юденича
- Вестсайдская история (Л. Бернстайн; С. Сондхайм) — Анита, Мадам Лючия, Проститутка
- Город на заре (А. Н. Арбузов) — Лёля Корнева, Нюрка
- Оптимистическая трагедия (В. В. Вишневский) — Комиссар, Ведущая
1993—2000 — Московский драматический театр «Модернъ» под руководством Светланы Враговой
- Весёлые расплюевские дни (А. В. Сухово-Кобылин) — Мавруша
- Катерина Ивановна (Л. Н. Андреев) — Татьяна Андреевна
2002—2005 — Московский драматический театр «У Никитских ворот» под руководством Марка Розовского
- Дневник, или На всякого мудреца довольно простоты (А. Н. Островский) — Глумова
- Чёрное молоко (В. В. Сигарев) — Кассирша
2000-е — Московский антрепризный театр «Комеdy Кауз»
- 12 стульев (по мотивам романа И. А. Ильфа и Е. П. Петрова «Двенадцать стульев») — мадам Грицацуева
- Чёрная кошка (по мотивам телефильма «Место встречи изменить нельзя») — женщина Горбатого
- Королевские игры (по мотивам пьесы Р. Б. Шеридана «Дуэнья») — монахиня
- Одесский дворик — мама Роза
Напишите отзыв о статье "Игнатьева, Валентина Васильевна"
Примечания
- ↑ [www.tvcenter.ru/programm/peredachi/Bolshaja-raznica-Inga-Iljushina/ Большая разница: Инга Илюшина]. TVcenter.ru. Проверено 24 декабря 2011. [www.webcitation.org/69LtWcDIr Архивировано из первоисточника 22 июля 2012].
- ↑ [www.topartist.ru/persona_a4939_f27196.html Галерея актёров и моделей: Иван Корешков]. Топ Артист. Проверено 24 декабря 2011. [www.webcitation.org/69LtXBa3J Архивировано из первоисточника 22 июля 2012].
- ↑ [vesreb1.narod.ru/Ignatevasimple.html Валентина Васильевна Игнатьева]. Весёлые ребята и не только. Проверено 24 декабря 2011. [www.webcitation.org/69LtYiHsK Архивировано из первоисточника 22 июля 2012].
- ↑ [comedy-kayz.blogspot.com/p/blog-page_06.html Актёры]. Театр «Комеdy Кауз». Проверено 19 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BhhjSxpH Архивировано из первоисточника 26 октября 2012].
Ссылки
- [2qu.ru/0cd Валентина Игнатьева] (официальная фан-группа). ВКонтакте. Проверено 11 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BhhkCLPo Архивировано из первоисточника 26 октября 2012].
- [blogs.mail.ru/mail/gurina555 Игнатьева Валентина] (официальный блог). Блоги@Mail.Ru. Проверено 11 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BhhlHt2W Архивировано из первоисточника 26 октября 2012].
- [eg.ru/daily/cadr/11139/ Цена любви Валентины Игнатьевой]. Экспресс-газета (28 сентября 2008). Проверено 24 декабря 2011. [www.webcitation.org/67bxPGdpl Архивировано из первоисточника 12 мая 2012].
- [ribera-lj.narod.ru/intervyu/valentina_ignateva_golos_iz_skazki/ Валентина Игнатьева: голос из сказки]. Ribera-lj.narod.ru. Проверено 24 декабря 2011. [www.webcitation.org/67bxWql4A Архивировано из первоисточника 12 мая 2012].
Отрывок, характеризующий Игнатьева, Валентина Васильевна
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
