Иоахим, Йозеф

Йозеф Иоахим
Основная информация
Полное имя	Joseph Joachim
Дата рождения	28 июня 1831(1831-06-28)
Место рождения	Китзе у Пресбурга, Австрийская империя
Дата смерти	15 августа 1907(1907-08-15) (76 лет)
Место смерти	Берлин
Страна	Германская империя Германская империя
Профессии	исполнитель, композитор, педагог
Инструменты	скрипка

Йозеф Иоа́хим (нем. Joseph Joachim; 28 июня 1831, Китзее у Пресбурга, Австрийская империя — 15 августа 1907, Берлин) — австрийско-венгерский скрипач и композитор еврейского происхождения.

Биография

Йозеф Иоахим родился в Киттзе, предпоследним из восьмерых детей в еврейской семье. Его отец, Юлиус Йоахим (?—1865), происходил из Пешта и занимался торговлей шерстью; мать, Фанни Йоахим (в девичестве Фигдор, ?—1867), была уроженкой Киттзе и приходилась двоюродной сестрой Фанни Витгенштейн (матери сталелитейного магната Карла Витгенштейна и бабушке философа Людвига Витгенштейна).

В 1833 году его семья переехала в Пешт, где он учился на скрипке у Станислава Сервачиньского, концертмейстера оперы в Пеште (Сервачиньский позже вернулся в Люблин, где учил Венявского). В 1839 году Иоахим продолжил учебу в Венской консерватории (недолго у Миска Хаузера и у Георга Хеллмесбергера старшего; потом у Йозефа Бёма). После он переехал в Лейпциг, в котором его приютила двоюродная сестра матери, Фанни Витгенштейн, и где он стал протеже Феликса Мендельсона. В своем дебютном выступления в Гевандхаус он играл фантазию «Отелло» Генриха Вильгельма Эрнста.

С большим успехом концертировал во всех городах Европы. Был директором Академии музыки в Берлине. Написал много сочинений для скрипки; особенно известен его «Concert in ungarischer Weise» (op. 11). Игра Иоахима отличалась сочным тоном, безупречной чистотой интонации, развитой левой рукой, разнообразием смычка.

Йозеф Иоахим умер 15 августа 1907 года в городе Берлине.

Среди многочисленных учеников Иоахима — Лео Ауэр, Альфред Виттенберг и Бронислав Губерман.

Был женат на Амалии Шнеевейс (1839—1899), родом из Марбурга. Его внучка — оперная певица (сопрано) и музыкальный педагог Ирэн Йоахим (1913—2001).

Память

Имя Йозефа Иоахима носит Международный конкурс скрипачей, с 1991 г. проводящийся в Ганновере.

Ссылки

• [mus-info.ru/performers/ioahim.shtml Иоахим Йозеф — Биография]
• Иоахим, Йозеф: ноты произведений на International Music Score Library Project
• Соловьёв Н. Ф. Иоахим, Иосиф (скрипач) // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Персоналии   Классическая музыка

Отрывок, характеризующий Иоахим, Йозеф

«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.