Кобыльчак, Михаил Митрофанович

Михаил Митрофанович Кобыльчак
Михайло Митрофанович Кобильчак
Род деятельности:	государственный и партийный деятель
Место рождения:	Чемерполь, Подольская губерния,Российская империя (теперь Гайворонский район, Кировоградская область, Украина)
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Михаил Митрофанович Кобыльчак (укр. Михайло Митрофанович Кобильчак; (15 июля 1918, с. Чемерполь, Подольская губерния, Российская империя (теперь Гайворонский район, Кировоградская область, Украина) — 11 августа 2004, Киев, Украина) — украинский советский государственный и партийный деятель, Герой Социалистического Труда.

Биография

Родился 15 июля 1918 года в селе Чемерполе Подольской губернии (ныне Гайворонского района Кировоградской области).

В 1935-1938 годах был на комсомольской работе в Одесской области. Член ВКП(б) с 1939 года. С 1938 по 1946 год служил в РККА. Участвовал в Великой Отечественной войне. После демобилизации, с 1946 по 1948 год — первый секретарь Корсунь-Шевченковского районного комитета ЛКСМ Украины, а с 1948 по 1949 год — секретарь Корсунь-Шевченковского районного комитета КП(б) Украины. В 1951-1952 годах — секретарь Ольшанского районного комитета КП(б) Украины, а с 1952 по 1962 год — первый секретарь Старченковского районного комитета КП(б)У. В 1961 году заочно окончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС.

В 1962 году был начальником Белоцерковского территориально-производственного колхозно-совхозного управления. С 1962 года по январь 1963 года — секретарь Киевского областного комитета Компартии Украины. С января 1963 по декабрь 1964 — второй секретарь Киевского сельского областного комитета Компартии Украины. С декабря 1964 по апрель 1967 — секретарь Киевского областного комитета Компартии Украины. В 1967 году окончил Украинскую сельскохозяйственную академию.

С апреля 1967 по февраль 1982 — первый секретарь Кировоградского областного комитета Компартии Украины. С 17 марта 1971 по 6 февраля 1986 был членом ЦК Компартии Украины. С 9 апреля 1971 по 24 февраля 1976 — член Центральной ревизионной комиссии КПСС. С 5 марта 1976 по 23 февраля 1981 — кандидат в члены ЦК КПСС.

Избирался депутатом Верховного Совета УССР 5-го и 6-го созывов (1959-1967 годы). Умер в Киеве 11 августа 2004 года. Похоронен на Байковом кладбище (участок № 49б).

Награды

Герой Социалистического Труда (с 1973 года). Награждён тремя орденами Ленина, орденом Отечественной войны II степени, тремя орденами Трудового Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, медалями.

Ссылки

• [www.knowbysight.info/KKK/04965.asp Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991]

Отрывок, характеризующий Кобыльчак, Михаил Митрофанович

Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.