Козьмин, Николай Николаевич
Поделись знанием:
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.
29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]
Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.
Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
| Николай Николаевич Козьмин | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
21 сентября 1938 (66 лет) |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Альма-матер: | |
| Известен как: |
историк, исследователь истории Центральной Азии |
Николай Николаевич Козьмин (23 февраля 1872, Красноярск — 21 сентября 1938, Иркутск) — российский историк и этнограф, общественно-политический деятель, профессор.
Биография
В 1882 году его семья потеряла отца и жила в бедности. Один год учился в Красноярской, а последующие восемь лет — в Иркутской губернской гимназии. Мальчик занимался старательно и по всем предметам имел только отличные оценки, не давалась лишь гимнастика. Окончил гимназию с серебряной медалью. Директор Иркутской гимназии И. Румов обратился с рекомендательным письмом к ректору Санкт-Петербургского университета, где просил принять участие в судьбе талантливого юноши, в будущее которого он поверил, несмотря на его бедность, болезненное состояние, замкнутый характер.
1892–1896 годы — учёба на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета. В 1897–1907 годах был правителем дел ВСОРГО в Иркутске.
Член партии социалистов-революционеров, в 1917 году крупный деятель правого крыла сибирского областничества, председатель губернского земского комитета Красноярска, директор одного из департаментов министерства земледелия Российского правительства. В 1918 году член губернского коммисариата в Красноярске[1].
В последующие годы занимался историко-этнографическими исследованиями.
Летом 1920 года он был арестован семеновцами в Агинском аймаке и увезен в Читу, но вскоре был освобожден. В том же году он прибыл в Маньчжурию, где сразу же занялся активной общественной деятельностью: состоял редактором и членом редколлегий популярных в Харбине газет «Вперед» и «Россия», журнала «Рабочее дело», как один из руководителей принял деятельное участие в организации и работе Общества изучения Маньчжурского края.
Осенью 1923 года он приехал в Верхнеудинск, столицу Бурят-Монгольской автономной области, где он работал заместителем наркома земледелия, заместителем председателя Госплана Бурят-Монгольской АССР, членом правления Бурят-Монгольского научного общества имени Доржи Банзарова, писал научные труды. С 1924 года входил в состав редколлегии журнала «Жизнь Бурятии».
В 1924 году Козьмин переезжает в Иркутск, где становится профессором кафедры краеведения в местном университете и педагогическом институте, заместителем председателя Бурят-Монгольского научного общества имени Д. Банзарова, председателем бурят-монгольской секции Восточно-Сибирского отдела РГО.
В 1927—1928 годах состоял директором Иркутского Государственного музея, активно сотрудничал в таких периодических изданиях, как «Сибирские записки», «Сибирская живая старина», «Известия Восточно-Сибирского отдела РГО», «Жизнь Бурятии» и др., работал в местных отделениях РГО и Общества краеведов, написал основные научные труды по различным вопросам науки.
Впервые теоретически сформулировал мысль о ведущей роли типа хозяйства и образа жизни в процессе этногенеза, предвосхитив выделенные Н.Н. Чебоксаровым совместно с М.Г. Левиным принципы этнографической классификации народов по хозяйственно-культурным типам и историко-этнографическим областям (ХКТ и ИСО).
23 августа 1937 году был арестован УНКВД Восточно-Сибирской области по обвинению в том, что он якобы являлся японским шпионом и участником контрреволюционной белогвардейской организации.
21 августа 1938 г. умер в больнице Иркутской тюрьмы от декомпенсации сердца.
28 августа 1938 г. дело в отношении Н. Н. Козьмина постановлением УНКВД по Иркутской области было прекращено в связи с его смертью. В настоящее время проф. Козьмин признан невиновным и реабилитирован.
Труды
- Библиографический указатель сочинений и статей А. П. Щапова / Н. Н. К. [Н. Н. Козьмин?] // Книговед. — 1894. — № 6. — С. 1-12. — Подпись: Н. Н. К-ъ.
- Природные богатства Чикойского края: Геол. заметка о залегании медных и железных руд по ключу Дырымину и речке Коротковой, впадающей в речку Чикой с правой стороны, вблизи с. Короткова. — Томск: Типолитогр. М. Н. Кононова, 1900. — 5 с.
- Пугачевщина в Сибири: [Библиография] // Изв. Вост.-Сиб. отд. ИРГО. — 1901. — Т. 32, вып 1-2. — С. 141—146.
- Афанасий Прокопьевич Щапов, его жизнь и деятельность: (по поводу 25-летия со дня смерти): [речь, сказанная на общ. собр. членов Вост.-Сиб. отд. ИРГО, посвящ. памяти А. П. Щапова, 4 марта 1901 г.] / Вост.-Сиб. отд. ИРГО. — Иркутск: Типолитогр. П. И. Макушина, 1902. — 65 с.;
- То же // Он же. Очерки прошлого и настоящего Сибири. — СПб., 1910. — С. 102—160.
- Из прошлого Сибири: (бывший генерал-губернатор Вост. Сибири С. Б. Броневский и его мемуары): [ист. очерк] // Изв. Вост.-Сиб. отд. ИРГО. — 1903 (1904). — Т. 34, № 1. — С. 69-97;
- То же: [Отд. оттиск]. — Б. м. [Иркутск?]: Б. и., Б. г. [1904?]. — 29 с.;
- То же // Он же. Очерки прошлого и настоящего Сибири. — СПб., 1910. — С. 34-67.
- Памяти М. В. Загоскина // Вост. обозрение. — 1904. — 23 сент. — Подпись: Л.
- Существует ли кустарная промышленность в Иркутской области?: (сост. на
основании ответов корреспондентов Отдела в 1899 и 1901 году) / [сост. Н. Козьмин]; Вост.-Сиб. отд. ИРГО. — Иркутск: Паровая типолитогр. Макушина и Посохина, 1904. — 53 с., 2 л. ил.;
- То же // Он же. Очерки прошлого и настоящего Сибири. — СПб., 1910. — С. 68-101.
- Памяти М. В. Загоскина // Вост. обозрение. — 1905. — 22 марта. — Подпись: Н. К-ин.
- Михаил Васильевич Загоскин: (некролог) // Изв. Вост.-Сиб. отд. ИРГО. — 1906. — Т. 35, № 3. — С. 35
- Исторический очерк деятельности Восточно-Сибирского отдела [Имп.] Русского географического общества. — Иркутск, 1905. — 43 с.;
- То же // Изв. Вост.-Сиб. отд. ИРГО. — 1908. — Т. 35, № 2. — С. 1-43.
К вопросу о кафедрах монгольского и тюркского языков в Томском университете / Ландарма // Сибирь (Иркутск). — 1908. — № 229. — Подпись: Ландарма.
- Крестьянские оросительные сооружения в Минусинском уезде / Ландарма // Сибирь(Иркутск). — 1908. — № 230. — Подпись: Ландарма.
- Иркутск: (Выборы гласных в городскую думу; Железнодорожные изыскания): [Из отд. «Сиб. письма»] / Н. К. [Н. Н. Козьмин?] // Сиб. вопросы. — 1909. — 6 нояб. (№ 42). — С.27-29. — Подпись: Н. К.
- Инородческое скотоводство в Минусинском уезде / Ландарма // Сибирь (Иркутск). -1910. — № 108, 115. — Подпись: Ландарма.
- Очерки прошлого и настоящего Сибири. — СПб.: Тип. «Печат. труд», 1910. — VI, 266,[1] с. — Библиогр. в подстроч. примеч. Содерж.: Хлеб за ясак. — С. 1-13; Администрация государственной пашни в Сибири в XVII в. — С. 14-33; Из прошлого Сибири: (бывший генерал-губернатор Вост. Сибири С. Б. Броневский и его мемуары). — С.34-67; Существует ли кустарная промышленность в Иркутской губернии? — С. 68-101; Афанасий Прокопьевич Щапов. — С. 102—160; М. В. Загоскин и его значение в истории развития сибирской общественности: (из истории областного движения). — С. 161—229; К постановке аграрного вопроса в Иркутской губернии. — С. 230—266.
- Рец.: А. П. Щапов и М. В. Загоскин // Сиб. вопросы. — 1910. — 24 окт. (№ 39). — С. 40-52; Рус. мысль. -1911. — № 7; Рус. ведомости. — 1911. — № 177; [Перечень рецензий]: Из разд. «Свод рецензий о новых рус.,
науч. и науч.-попул. книгах» // Библиотекарь. — 1911. — Вып. III. — С. 42 (2-я паг.); вып. IV. — С. 128 (2-я паг.).
- Очерк деятельности Общества для оказания пособий учащимся Восточной Сибири (1875—1900) / сост. Н. Н. Козьмин. — Иркутск, 1911. — 50 с.
- Роль Иркутского Общества приказчиков в разработке приказчичьего вопроса в мае 1905 г.: (Из недавнего прошлого) / Н. К-ин // Сиб. вопросы. — 1912. — 28 мая (№ 16). — С.41-54. — Подпись: Н. К-ин.
- О роли Общества в изучении вопроса о нормировании рабочего дня приказчиков и улучшения их быта в целом.
- Остров Колгуев и его обитатели: (к вопросу о необходимости открытия на острове школы для самоедов): [отд. отт. из "Церков. ведомостей, 1913]. — СПб., 1913. — 17 с.: ил.
- Исторический метод исследования // Двадцатипятилетие Красноярского городского музея: [Сб.]. — Красноярск: Енисейская губ. тип., 1914;
То же: [отд. отт.] / Краснояр. подотд. Вост.-Сиб. отд. ИРГО. — Красноярск:Енисейская губ. тип., 1914. — 21 с.
- Г. Н. Потанин и Н. М. Ядринцев в «Камско-Волжской газете», 1873 г.: [Очерки] / Ландарма // Сибирь (Иркутск). — 1915. — Подпись: Ландарма.
- Рец.: В. К. [Крутовский Вл. М.]. Областные очерки // Сиб. записки. — 1916. — № 1. — С. 152—159.
- К библиографии сочинений Г. Н. Потанина и Н. М. Ядринцева // Сиб. жизнь. — 1916. — 11 марта (№ 56).
- К вопросу о «вымирании» инородцев: [Ст. из «Областного отд.»] / Н. К. // Сиб. записки. — 1916. — № 2. — С. 99-108: табл. — Подпись: Н. К.
- Д. А. Клеменц и историко-этнографические исследования в Минусинском крае // Изв. Вост.-Сиб. отд. ИРГО. — 1916 (1917). — Т. 45. — С. 35-64; То же: [отд. отт.]. — Иркутск, 1916. — 30 с.
- Книга. посвященная памяти Д. А. Клеменца // Сиб. записки. — 1917. — № 3. — С. 163—164.
- Князь Иренак: (Эпизод сиб. истории [XVII в.]) // Сиб. записки. — 1916. — № 1. — С. 41-58.
- Открытая книга природы // Северные зори: Лит.-публицистич. сб. — М., 1916. Доход от реализации сборника поступал в фонд на постройку учительского дома в Иркутске.
- Рец. на кн.: Н. Ч. [Чужак Н.?] // Сиб. летопись. — 1916. — № 6/7/8. — С. 368—369. — Подпись: Н. Ч. — В том числе о статье Н. Н. Козьмина «Открытая книга природы».
- По поводу писем Н. М. Ядринцева / Ландарма // Сиб. записки. — 1916. — № 2. — С. 71-78. — Подпись: Ландарма.
- [Рецензия на книгу В. А. Ватина «Село Минусинское: ист. очерк», изд. Минусин. гор. Мартьяновского музея, Минусинск, 1914]: из отд. «Критика и библиография» // Сиб. записки. — 1916. — № 1. — С. 157—160.
- [Рецензия на публикацию Пигнатти «Искер: (Кучумово городище)», опубл. в 1915 г.в «Ежегоднике Тобольского губернского музея»]: Из отд. «Критика и библиография» // Сиб. записки. — 1916. — № 1. — С. 167—169.
- «Чернь»: (Природа и человек горной тайги): [Ст. из «Областного отд.»] // Сиб.записки. — 1916. — № 3. — С. 95-106; То же: [отд. отт.]. — Красноярск, 1916. — [11] с.
- Школа и наука // Сиб. школа (Красноярск). — 1916. — № 6. — С. 23-33.
Окончание следует.
- Заповедники // Сиб. записки. — 1917. — № 6. — С. 91-103. О соболиных заповедниках Енисейской губернии.
- Источники для изучения истории Минусинского края // Сиб. записки. — 1917. — № 3. — С. 81-82.
- На севере: Путевые впечатления: [О Туруханском крае] / Ландарма // Сиб. записки. — 1917. — № 1; № 2. — С. 41-55. — Подпись: Ландарма.
- Областничество // Сиб. записки. — 1917. — № 6. — С. 70-82; 1918. — № 1. — С. 40-54.
- Туба: [ист.-этногр. очерк] // Сиб. зап. — 1918. — № 4. — С. 23-49; То же: [отд. отт.]. — Иркутск: Красноярск: [Изд. журн. «Сиб. записки»], 1918. — 26 с.
- Декларация сибиряков-областников // Сиб. жизнь. — 1919. — 9 июля. * Среди подписавших декларацию был Н. Н. Козьмин.
- Пособия и источники по истории бурят: [Библиогр. список] // Вестн. Азии. — 1922. -№ 48. — С. 169—173. В подзаголовке указано, что список составлен по материалам М. Н. Богданова.
- Туземная интеллигенция Сибири // Сибирская живая старина. — Иркутск, 1923. -Вып. 1;
- То же: [отд. отт.]. — Иркутск: Изд. Вост.-Сиб. отд. РГО, 1923. — 30 с.
- Рец.: Сиб. огни. — 1923. — № 4. — С. 194—195. — Подпись: П-й.
- Бурятия в географическом и экономическом отношении. — Верхнеудинск: Гос. плановая комис. Бурят-Монгол. АССР, 1924. — 33 с.
- Рец.: Черемных Вл. // Сиб. огни. — 1925. — № 6. — С. 209—210.
- Бурят-Монгольская Республика, как хозяйствующая область // Жизнь Бурятии. — 1924. — № 1.
- Рец.: Жеребцов Б. [Рецензия на журнал «Жизнь Бурятии», Верхнеудинск, 1924, № 1] // Сиб. огни. — 1924. — № 3. — С. 223.В том числе о 2 статьях Н. Н. Козьмина, помещенных в журнале.
- Бурят-Монгольская Республика — Область // Очерки по землеведению Восточной Сибири: Сб. секции землеведения [Вост.-Сиб. отд. РГО]. — Иркутск, 1924. — (Изв. Вост.-Сиб. отд. РГО, т. 47).
- Рец. на кн.: Я. Х. // Жизнь Сибири. — 1925. — № 4. — С. 125—126. — Подпись: Я. Х.В том числе о статье Н. Н. Козьмина.
- Задачи Научного общества и краеведческая работа в Бурреспублике // Жизнь Бурятии. — 1924. — № 2-3. — С. 67-72; № 4-5. — С. 64-68. О Бурят-Монгольском научном обществе им. Доржи Банзарова.
- Перспективы планового хозяйственного строительства Бурятии // Жизнь Бурятии. -1924. — № 1;
- Рец.: Жеребцов Б. [Рецензия на журнал «Жизнь Бурятии», Верхнеудинск, 1924, № 1] // Сиб. огни. -1924. — № 3. — С. 223. В том числе о 2 статьях Н. Н. Козьмина, помещенных в журнале.
- М. Н. Богданов: (из личных воспоминаний) // Жизнь Бурятии. — 1925. — № 3-4. — С. 18-26. Об известном этнографе-бурятоведе М. Н. Богданове (1878—1919).
- К вопросу о времени водворения бурят около Байкала: ист.-этногр. очерк // Сибирская живая старина. — 1925. — Вып. 3-4; То же: [отд. отт.]. — Иркутск, 1925. — 22 с. — (Тр. Бурят-Монгол. учен. ком-та).
- Рец.: Микст. [Рецензия на сборник статей «Сибирская живая старина», вып. 3-4, Иркутск, 1925, 504 с.] // Сиб. огни. — 1925. — № 3. — С. 218—219. — Подпись: Микст. В том числе об очерке Н. Н. Козьмина.
- Краеведческая организация Бурят-Монгольской АССР // Краеведческий труд:
однодневная газ. (Иркутск). — 1925. — 2 дек.
- Первый Восточно-Сибирский краеведческий съезд, 11-18 янв. 1925 г.: обзор работ, тезисы, резолюции, [Иркутск]. — [Иркутск]: [Вост.-Сиб. отд. РГО], [1925]. — 150 с. Н. Н. Козьмин выступил на съезде с 3 запланированными программой съезда докладами: «О деятельности научных организаций Бурятии», «Задачи изучения туземных народностей Восточной
Сибири», «Сельское хозяйство в Сибири», и с 1 вне программы — «Методы научной работы в краеведении».
- Письмо в редакцию: По поводу отзыва Карено на книгу Серебренникова / Проф. Козьмин // Сиб. огни. — 1925. — № 6. — С. 216—217.
- Рецензия на кн. И. И. Серебренникова «Буряты» под редакцией Н. Н. Козьмина (Верхнеудинск, 1925) была опубликована в журнале «Сибирские огни» (1925, № 4-5, с. 256).
- [www.forum-eurasica.ru/library/kozmin1/ Хакасы: историко-этнографический и хозяйственный очерк Минусинского края.] — Иркутск: Изд. Иркут.секции науч. работников Рабпроса, 1925. — Х, 185 с. — (Краеведческая сер. № 4 / под ред. М. А. Азадовского; вып. V). — Библиогр. в примеч. в конце каждой гл.
- Рец.: Огородников В. // Сиб. огни. — 1925. — № 4-5. — С. 251—252.
- М. Н. Богданов: [ст.] // Богданов М. Н. Очерки истории бурят-монгольского народа / с доп. статьями Б. Б. Бородина и Н. Н. Козьмина; [подгот. к публ., сост. библиогр. указ. Н. Н. Козьмина]. — Верхнеудинск, 1926. — С. 173—183.
- К вопросу о времени переселения бурят в Прибайкалье: [ст.] // Там же. — С. 7-77.
- Какие права имеют якуты на Охотское побережье? // Сев. Азия — 1926. — Кн. 2. — С. 85.
- Основы капитального строительства Бурятии / Гос. плановая комис. Бурят-Монгол. АССР. — Верхнеудинск, 1926. — 144 с.
- 1905 год в Бурятии // Бурятоведческий сборник. — Иркутск, 1926. — Вып. 1; То же: [отд. отт.]. — Иркутск: [Вост.-Сиб. отд. РГО], 1926. — 9 с.
- 1905 год и буряты // Там же. — Иркутск, 1926. — Вып. 2; То же: [отд. отт.]. — Иркутск: [Вост.-Сиб. отд. РГО], 1926. — 9 с.
- Историческое изучение и родословные. — Иркутск, 1927. — 110 с., 32 л. вкл. ил. — (Бурятоведческий сб.; вып. 3-4).
- Новое в сибирской истории: Обзор новых кн. / Проф. Н. Козьмин // Сиб. огни. — 1927. — № 3. — С. 252—256.
- История сибирской промышленности и её изучение // Изв. Вост.-Сиб. отд. РГО. — 1928. — Т. 3 (53). — С. 81-84.
- К вопросу о происхождении якутов-сахалар // Очерки по изучению Якутского края. — Иркутск, 1928. — Вып. 2. — С. 5-14; То же: [отд. отт.]. — Иркутск, 1928. — 12 с.
- Хозяйство и народность: производственный фактор в этнических процессах // Сибирская живая старина. 1927. Вып. VII. (Иркутск, 1928), с. 1 — 22.
- Бурят-Монгольская АССР: геогр. и хозяйств. очерк. — Иркутск; Верхнеудинск: Бурят-Монгол. Госиздат, 1928. — 70 с., 15 л. ил.: ил.
- Абаканцы // Сибирская советская энциклопедия.- Новосибирск, 1929. — Т. 1. — Стб. 3-4. — Библиогр.: стб. 4. Н. Н. Козьмин — один из редакторов II-го отдела «Население. Народности (антропология, этнография и лингвистика)».
- Белокурая раса // Там же. — Стб. 274.
- Бродячие инородцы / Н. К. [Н. Н. Козьмин?] // Там же. — Стб. 393—394. — Подпись: Н. К.
- Буряты, или бурят-монголы / Б. Барадин, Н. Бушмакин, Н. Козьмин // Там же. — Стб. 420—422. — Библиогр.: стб. 422.
- Иохельсон В. И. // Большая Советская энциклопедия. — 1-е изд. — М., 1929. — Стб. 128—129.
- Кто такие камасинцы? // Сибирская живая старина. — Иркутск, 1929. — Вып. 8-9. — С. 193—197.
- Земледелие [в Сибири] // Сибирская советская энциклопедия. — Новосибирск, 1931. — Т. 2. — Стб. 112—127: 2 вкл. л. фото, табл. — Библиогр.: с. 127.
- Историко-этнографические исследования [Сибири] // Там же. — Стб. 375—377. — Библиогр.: стб. 377.
- Источники для изучения истории Сибири. [Ч.] 1: Дорусский период // Там же. — Стб. 399—400. — Библиогр.: стб.: с. 400. 2-я ч. статьи написана С. Бахрушиным.
- Коряки // Там же. — Стб. 958—959.
- Кочевники / Н. К. [Н. Н. Козьмин?] // Там же. — Стб. 968—970. — Подпись: Н. К. — Библиогр.: стб. 970.
- Краеведение / К. [Н. Н. Козьмин?] // Там же. — Стб. 976—988. — Подпись: К. — Библиогр.: стб. 988.
- Крепостное право [в Сибири] / Н. К. [Н. Н. Козьмин?] // Там же. — Стб. 1046—1048. — Подпись: Н. К. — Библиогр.: стб. 1048.
- Новые работы в области этнографического изучения Томского края // Сиб. огни. — 1929. — № 6. — С. 198—199.
- Явления культурного и бытового порядка: [8-я ч. коллектив. ст. «История Сибири»] // Сибирская советская энциклопедия. — Новосибирск, 1931. — Т. 2. — Стб. 395—397.
- К вопросу о турецко-монгольском феодализме / Предисл. М. Гудошникова. — М.; Иркутск: ОГИЗ, 1934. — 150 с.
- Рец.: Казакевич В. А. Проблемы истории Монголии и Южной Сибири в новом освещении // Сов. этнография. — 1934. — № 5. — С. 112—117.
- Классовое лицо «Атысы» Йоллыл-тегина, автора орхонских памятников // Сборник в честь академика С. Ф. Ольденбурга: К пятидесятилетию науч.-обществ. деятельности, 1882—1932: сб. статей. — Л., 1934. — С. 259—277; То же: [отд. отт.]. — Л., 1934.
- [Доклад] // К истории Бурят-Монголии: материалы дискуссии, состоявшейся в июне 1934 г в Улан-Удэ. — М.; Л., 1935. — С. 53-61.
- Переписка с М. К. Азадовским] // Литературное наследство Сибири. — Новосибирск, 1969. — Т. 1. — С. 264—270.
- Кон Ф. Я. Усинский край / [предисл. Н. Козьмина (с. 4)]. — Красноярск, 1914. — (Зап. Красноярского подотд. Вост.-Сиб. отд. Имп. Рус. Геогр. о-ва; Зап. по географии, т. II, вып. 1). Упомянуто, что Н. Н. Козьмин — член распорядительного комитета Красноярского подотдела ВСО ИРГО.
- Ядринцев Н. М. Сборник избранных статей, стихотворений и фельетонов: Из газ. «Камско-Волжское слово», «Сибирь» и «Вост. обозрение» за 1873—1884 гг. / [ввод. ст. Н. Н. Козьмина (с. III—XIV)]. — Красноярск: Изд. журн. «Сиб. записки», 1919. — 223 с.
- Самойлович А. Н. Профессор Н. Ф. Катанов, первый ученый из абаканских турков / Предисл. Н. Н. Козьмина; ред. журн. «Жизнь Бурятии». — Верхнеудинск: Бурят-Монгол. изд-во, 1925. — 7 с.
- Рец.: В. Ч. // Сиб. огни. — 1925. — № 6. — С. 202. — Подпись: В. Ч. — О Н. Н. Козьмине не указано.
- Серебренников И. И. Буряты, их хозяйственный быт и землепользование. Т. 1 / Под ред.проф. Н. Н. Козьмина; Бурят-Монгол. науч. о-во им. Доржи Банзарова. — Верхнеудинск: Бурят-Монгол. изд-во, 1925. — VIII, 226 с.
- Рец.: Карено // Сиб. огни. — 1925. — № 4-5. — С. 256. — Подпись: Карено.
- Богданов М. Н. Очерки истории бурят-монгольского народа / с доп. статьями Б. Б.
- Бородина и Н. Н. Козьмина; [подгот. к публ., сост. библиогр. указ. Н. Н. Козьмина]. — Верхнеудинск: Бурят-Монгол. изд-во, 1926. — VII, 229 с. — Библиогр. указ. лит. и источников по истории бурят. народа / сост. Н. Н. Козьмин, отчасти по материалам М. Н. Богданова: с. 184—191. — Примеч.: с. 192—229. Автор, известный этнограф-бурятовед расстрелян в 1919 г. семеновцами.
- Статьи Н. Н. Козьмина: К вопросу о времени переселения бурят в Прибайкалье. — С. 7-77; М. Н. Богданов. — С. 173—183.
- Вся Сибирь и Дальний Восток: Справ. кн. на 1926 г. / Под общ. ред. А. М. Тамарина.- М.; Л.: АО «Промиздат», 1926. — III, 592, [2] с.: табл. На с. 4 упомянуто, что в составлении книги принимали участие Н. Н. Козьмин и Н. Я. Новомбергский.
- Декабристы в Бурятии: [Сб. / предисл. Н. Н. Козьмина (с. I—V)]. — Верхнеудинск, 1927.
- Радлов В. В. Этнографический обзор турецких племен Сибири и Монголии / Пер. с нем. Н. Н. Козьмина. — Иркутск, 1929.
- Лебединский Б. Аршан: Альбом автолитогр. по камню, с описанием / Предисл. Н. Н. Козьмина. — Иркутск; Верхнеудинск, 1931.
- Сибирская советская энциклопедия: в 4 т. Т. 2: З-К / Под общ. ред. М. К. Азадовского, С. А. Алыпова, Н. Н. Козьмина и др. — [Новосибирск]: ОГИЗ. Зап.-Сиб. отд-ние, [1931]. — 1152 стб.: ил., портр., табл.
- Н. Н. Козьмин — один из соредакторов II-го отдела «Население. Народности (антропология, этнография и лингвистика)» и IV-го отдела «История (история и археология)».
- Сибирская советская энциклопедия: в 4 т. Т. 3: Л-Н / Под общ. ред. М. К. Азадовского, С. А. Алыпова, Н. Н. Козьмина и др. — [Новосибирск]: ОГИЗ. Зап.-Сиб. отд-ние, [1932]. — 1152 стб.: ил., портр., табл. Н. Н. Козьмин — редактор отделов «Народности» и «История классовой борьбы».
- Оссон К. (Д’Оссон К.). История монголов: от Чингис-хана до Тамерлана. Т. 1: Чингис-хан / Пер. и предисл. Н. Козьмина. — Иркутск, 1937.
О Н. Н. Козьмине
- Императорское Русское Географическое общество. Восточно-Сибирский отдел. Покровители отдела. Список членов Восточно-Сибирского отдела Императорского Русского Географического общества со дня основания по 17 ноября 1901 года. — Иркутск, 1901. — 38 с.
- Bonnard S. Прошлое Сибири, лягушка и Общество изучения Сибири: [Заметка] / S. Bonnard // Сиб. вопросы. — 1912. — 28 июня (№ 18). — С. 9-16.
- Критический анализ двух статей — статьи Эн-Пэ «Прошлое Сибири» (Рус. старина, 1912, № 6) и статьи А. В. Адрианова «Лягушка» (Сиб. жизнь, 1912, № 121). В том числе о недостатке выпуска изданий на сибиреведческие темы и о работе Общества изучения Сибири и улучшения её быта. Об очерках Н. Н. Козьмина, с. 10.
- В. К. [Крутовский Вл. М.]. Областное обозрение // Сиб. записки. — 1917. — № 6. — С. 105—131. — Подпись: В. К.
- О работе в Томске Областного съезда (дек. 1917 г.). В том числе о Н. Н. Козьмине. Был избран членом президиума съезда от Енисейской губернии. Правительственный вестн. (Омск). — 1919. — 31 мая.
- О назначении Н. Н. Козьмина указом А. В. Колчака от 16 мая 1919 заместителем председателя комиссии по подготовке проекта положения о выборах в Национальное собрание.
- Абрамсон М. Общество изучения Маньчжурского края // Новый Восток. — 1922. — № 2. — С. 729.
- [О Н. Н. Козьмине] // Жизнь Бурятии. — 1924. — № 4-5. — С. 87-88; № 6. — С. 136—137.
- Азадовский М. К. Этнография в Сибири: обзор этногр. изучений в Сибири за 1918-1925 гг. // Сев. Азия. — 1926. — Кн. 5-6. — С. 111—132.
В том числе, о научных трудах Н. Н. Козьмина.
- Мункоев И. М. Год работы Бурят-Монгольской секции ВСОРГО // Бурятоведческий сборник. — Иркутск, 1926. — Вып. 1. — С. 80-82.
- Манассеин В. С. Очерк истории деятельности Восточно-Сибирского отдела Государственного Русского Географического общества за семьдесят пят лет существования. — Иркутск: Вост.-Сиб. отд. РГО, 1926. — 26 с. — (Изв. Вост.-Сиб. отд. РГО; т. 1).
- Семьдесят пять лет Восточно-Сибирского отдела Государственного Русского Географического общества, 1851—1926: обзор работ: этнография, палеоэтнология, история, ботаника, зоология; история музея. — Иркутск: Вост.-Сиб. отд. РГО, 1926. — 143 с. — (Изв. Вост.-Сиб. отд. РГО; т. 1).
- 75-тилетие Восточно-Сибирского отдела Государственного Русского географического Общества: [Из рубр. «Хроника Сибири»] // Сибирские огни. — 1926. — № 5-6. — С. 255—257. Упоминается Н. Н. Козьмин.
- [Об избрании Н. Н. Козьмина в члены почетного президиума заседания, посвященного 75-летию деятельности Восточно-Сибирского отдела РГО (Москва, 25 дек. 1926 г.)] // Сев. Азия. — 1927. — Кн. 2. — С. 112.
- Семенов В. Ф. Очерк пятидесятилетней деятельности Зап.-Сиб. отд. Гос. рус. Геогр. общества. — Омск, 1927. О Н. Н. Козьмине, с. 36.
- [Козьмин Н. Н.] // Наука и научные работники СССР. — Л., 1928. — Ч. VI: Научные работники без Москвы и Ленинграда. — С. 178.
- Энциклопедия Дальневосточного края: проспект словника. — Хабаровск, 1930. Упомянуто о предполагавшемся участии Н. Н. Козьмина в издании энциклопедии.
- Козьмин Николай Николаевич // Сибирская советская энциклопедия. — Новосибирск, 1931. — Т. 2. — Стб. 796.
- Серебренников И. И. Мои воспоминания: [в 2 т.]. Т. 2: В эмиграции, 1920—1924. — Тяньцзин: Наши знания, 1940. — 262 с. — В прил.: Серебренникова А. Н. Дорожные записки: с чехами от Иркутска до Харбина. Упоминается Н. Н. Козьмин, находившейся в 1920—1922 гг. в эмиграции в Харбине.
- Потапов Л. П. Краткие очерки истории и этнографии хакасов (XVII—XIX вв.). - Абакан: Хакас. обл. гос. изд-во, 1952. — 217 с. О книге Н. Н. Козьмина «Хакасы» (Иркутск, 1925), с. 3.
- Вайнштейн С. И. В. В. Радлов и историко-этнографическое изучение тюркских народов / С. И. Вайнштейн, С. Г. Кляшторный // Тюркологический сборник. 1971. — М., 1972. О переводе Н. Н. Козьминым работы академика В. В. Радлова «Этнографический обзор турецких племен Сибири и Монголии» (Иркутск, 1929), с. 22.
- Петряев Е. Д. Псевдонимы литераторов-сибиряков: Материалы к «Истории русской литературы Сибири» / СО АН СССР, Ин-т истории, филологии и философии. - Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1973. — 73,[1] с.
- Шейнфельд М. Б. Проблемы истории Сибири у областников // Шейнфельд М. Б. Историография Сибири (конец XIX — начало ХХ вв.). — Красноярск, 1973. — С. 220—253.
- Шейнфельд М. Б. Творческий путь Н. Н. Козьмина // Вопросы этнографии Хакасии. — Абакан, 1981. — С. 163—184.
- Репрессированное востоковедение: востоковеды, подвергшиеся репрессиям в 20-50-е годы: [ч. 1] / сост. Я. В. Васильков, А. М. Гришина, Ф. Ф. Перченок // Народы Азии и Африки. — 1990. — № 4. — С. 113—125. О Н. Н. Козьмине, с. 124.
- Кузьмин Ю. Н. Н. Козьмин (1872—1939) // Новости Монголии. — 1990. — 7 янв.
- Потанин Г. Н. Письма: В 5 т. Т. 5 / [Редкол. изд.: Ю. П. Козлов (отв. ред.) и др.; Отв. ред. 5-го т.: Н. А. Логачев, С. Ф. Коваль; Сост. 5-го т.: А. Г. Грум-Гржимайло, С. Ф. Коваль, Н. Н. Яновский]. — Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1992. — 270,[2] с.: портр. — Имен. указ.: с. 267—271.
- О Н. Н. Козьмине, с. 47, 175, 199.
- О К. А. Козьминой (урожденной Яковлевой), с. 62, 69, 96, 119, 174.
- Вибе П. П. Козьмин Николай Николаевич: [Ист. портрет] // Вибе П. П. Омский историко-краеведческий словарь / П. П. Вибе, А. П. Михеева, Н. М. Пугачева // Вибе П. П. Омский историко-краеведческий словарь. — М., 1994. — С. 112.
- Романов Н. С. Летопись города Иркутска за 1902—1924 гг. / [сост., предисл. и примеч. Н. В. Куликаускене; под ред. С. Ф. Коваля]. — Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1994. — 560 с.: ил., портр. — Указ. имен: с. 536—554. О Н. Н. Козьмине, с. 15, 50.
- Шиловский М. В. Хроника областнического движения в Сибири // Материалы к хронике общественного движения в Сибири в 1895—1917 гг. — Томск, 1994. — [Вып. 1]. — С. 6-16. — Библиогр. в тексте; О Н. Н. Козьмине, с. 6, 14, 15.
- Шиловский М. В. Хроника областнического движения в Сибири // Сибирское областничество: Биобиблиогр. справ. — Томск, 2001. — С. 263—275. О Н. Н. Козьмине, с. 263, 273, 275.
- Шиловский М. В. Сибирские областники в 1917 г.: К историографии проблемы // Историческая наука на рубеже веков: Материалы Всерос. науч. конф., посвящ. 120-летию Томского гос. ун-та, [Томск, 27-28 мая 1998 г.: Сб.]. — Томск, 1999. — Т. 2. — С. 88-99.
- Свинин В. В. Профессор ИГУ Н. Н. Козьмин: его имя и книги вернулись к нам // Иркут. ун-т (ИГУ). — 1996. — 25 сент.
- Кузьмин Ю. В. Профессор Н. Н. Козьмин: историк, экономист и общественный деятель (1872—1938) / Ю. В. Кузьмин, В. В. Свинин // Первые востоковедческие чтения ИГАЭ: к 130-летию со дня рождения Н. Н. Козьмина. — Иркутск, 2002.
- Решетов А. М. Николай Николаевич Козьмин: основные направления научной деятельности // Репрессированные этнографы: Выпуск 1 / Сост. и отв. ред. Д. Д. Тумаркин; Институт этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН. — М.: Восточная литература, 1999. — С. 81-100. — 344 с. — 600 экз. — ISBN 5-02-018058-0. (в пер.)
Библиография
- Косованов В. П. Библиография Приенисейского края: Систем. указ. кн. и ст. на рус. яз и иностр. языках, опубл. с 1612 по 1923 г. включительно. Т. 2: Филология, чистые (точные) науки и прикладные знания. — Красноярск: Изд. Енисейского губ. экон. совещания, 1923. — XII, 296,[9], XV с. — Алф. указ. авторов: с. I—XV (3-я паг.).
- О Н. Н. Козьмине, с. 2, 94, 250, 268, 272. Указатель библиографических пособий по Сибири и Дальнему Востоку (XIX в. — 1968 г.) / Сост. А. Н. Лебедева, Г. А. Озерова, Л. С. Панкратова; ГПНТБ СО АН СССР;
- Гос. публич. б-ка им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. — Новосибирск: Б. и., 1975. — 631 с. — (Библиография краеведческой библиографии РСФСР; вып. 8, 9, 10). — Вспом. указатели: с. 527—629.
- О Н. Н. Козьмине, с. 35, 393, 446, 450, 471, 508.
- Русская литература Сибири XVII в. — 1970 г.: Библиогр. указ.: В 2 ч. Ч. 1 / [сост.: Д. П. Маслов и др.; отв. ред. Ю. С. Постнов; предисл. Ю. С. Постнова, Р. И. Курускановой]; СО АН СССР, Ин-т истории, филологии и философии; М-во высш. и сред. спец. образования РСФСР, Том. гос. ун-т, Науч. б-ка. — Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1976. — 551 с. — Имен. указ.: с. 519—547.
- О Н. Н. Козьмине см. Именной указатель, с. 530. История книги и книжного дела в Сибири и на Дальнем Востоке. Ч. 1: XVII — 1917 г.
/ [сост.: Л. А. Мандринина, В. С. Маркова, В. Ф. Яковлева]; СО РАН, ГПНТБ. — Новосибирск: Б. и., 2001. — 205 с. — Имен. указ.: с. 183—198. — Геогр. указ.: с. 199—204.
- О Н. Н. Козьмине см. Именной указатель, с. 188. Фольклор Красноярского края: Библиогр. указ., 1820—2000 / [сост. В. А. Макаровой;
науч. ред., вступ. ст. Н. А. Новоселовой]; Гос. универс. науч. б-ка Красноярского края. — Красноярск: Б. и., 2001 (о-во «Кларетианум»). — 276 с. — Вспом. указ.: с. 216—272.
- О Н. Н. Козьмине см. Именной указатель, с. 221.
Архивы
ГАКК. Ф. 865. Оп. 1. Д. 1.
Напишите отзыв о статье "Козьмин, Николай Николаевич"
Примечания
- ↑ Заявление проф. Н. Н. Козьмина // Бурят-Монгольская правда. №066 (1036) 27 марта 1927 года, стр.4
Ссылки
[www.ihst.ru/projects/sohist/books/ethnography/1/81-100.pdf Решетов А. М. Николай Николаевич Козьмин: основные направления научной деятельности]
Отрывок, характеризующий Козьмин, Николай Николаевич
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.
29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]
Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.
Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
Категории:
- Родившиеся 23 февраля
- Родившиеся в 1872 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Красноярске
- Умершие 21 сентября
- Умершие в 1938 году
- Умершие в Иркутске
- Учёные по алфавиту
- Эсеры
- Персоналии:Улан-Удэ
- Выпускники Иркутской гимназии
- Выпускники историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета
- Омское правительство
- Сибирское областничество
