Конти, Леонардо

Леонардо Конти
Имперский руководитель здравоохранения
с 20 апреля 1939
Отец:	Сильвио Конти
Награды:

Леонардо Ко́нти (нем. Leonardo Conti; 24 августа 1900, Лугано — 6 октября 1945, Нюрнберг) — партийный и государственный деятель Третьего рейха, статс-секретарь Имперского министерства внутренних дел по санитарной службе и народному здравию, имперский руководитель здравоохранения, начальник Главного управления народного здравия НСДАП, руководитель Национал-социалистического союза врачей, обергруппенфюрер СС.

Биография

Родился в семье Сильвио Конти, почтмейстера Лугано, и немки Нанны Конти. В 1915 году родители развелись, и Конти был натурализован как немец. Получил медицинское образование в Берлине и Эрлангене, доктор медицины.

В 1918 году стал соучредителем антисемитского Боевого союза, участник Капповского путча 1920 года.

С 1923 года находился на государственной службе, затем в течение 8 лет занимался частной практикой в Берлине.

В 1923 вступил в СА. Вскоре был назначен главным врачом СА, руководил формированием Санитарного корпуса СА. В декабре 1927 вступил в НСДАП, получил НСДАП-№ 72 225.

В 1929 году стал одним из основателей Национал-социалистического союза врачей (NSD-Ärztebund), в котором занимал пост Имперского руководителя.

В ноябре 1930 году вступил в СС (членский билет № 3982). С мая 1932 по конец 1933 года — депутат ландтага Пруссии, с лета 1932 года — член Прусского земельного совета.

В феврале 1933 года назначен комиссаром для особых поручений при Министерстве внутренних дел Пруссии, с апреля 1933 года — министериальрат, с января 1934 года — государственный советник Пруссии.

В 1936 году назначен медицинским советником Берлина. Являлся официальным врачом Берлинской Олимпиады 1936 года.

20 апреля 1939 года назначен начальником Имперского здравоохранения, с 28 августа 1939 — статс-секретарь Имперского министерства внутренних дел по санитарной службе и народному здоровью, курировал вопросы здравоохранения.

24 сентября 1939 года возглавил Управление здравоохранения НСДАП, получил титул Имперского руководителя здравоохранения (нем. Reichsgesundheitsfϋhrer).

Как автор ряда работ по расовой политике, в том числе «Что есть раса?» (1934), в середине 1939 года получил от Гитлера задание разработать и осуществить систему мер по «расовой гигиене» для реализации так называемой «программы эвтаназии» — уничтожения психически неполноценных и неизлечимо больных граждан. Конти отказался возглавить программу, сославшись на то, что ему не предоставлены особые полномочия для выполнения устного распоряжения Гитлера.
Когда ответственными за программу был назначен рейхсляйтер Филипп Боулер, Конти активно содействовал Боулеру и рейхскомиссару здравоохранения Карлу Брандту в проведении «мероприятий» по массовому умерщвлению неизлечимо больных детей, людей, страдающих психическими заболеваниями, нетрудоспособных инвалидов, а также представителей народов, «загрязняющих арийскую расу». Известен своим докладом фюреру о соотношении морального духа народа и статистики девственности населения.

В августе 1941 года избран депутатом рейхстага. Награждён Крестом за военные заслуги 1-го и 2-го класса. 18 февраля 1943 года объявил о своём выходе из протестантской церкви. В мае 1945 года арестован американцами. Повесился в Нюрнбергской тюрьме 6 октября 1945 года в ожидании судебного процесса.

Производство в звания СС

1. • штандартенфюрер СС — 12 июня 1933
   • оберфюрер СС — 20 апреля 1935
   • бригадефюрер СС — 30 января 1938
   • группенфюрер СС — 1 октября 1941
   • обергруппенфюрер СС — 20 апреля 1944

Награды

• Шеврон старого бойца
• Памятный знак «Нюрнберг 1929»
• Памятный знак слета СА в Брауншвейге, 18-19 октября 1931 года
• «Немецкая Олимпийская награда» 1-й степени
• Спортивный знак СА в бронзе
• Медаль «В память 1 октября 1938 года»
• Данцигский крест 2-го класса
• Крест военных заслуг 1-й степени без мечей (1941)
• Крест военных заслуг 2-й степени без мечей
• Золотой партийный знак НСДАП
• Медаль За выслугу лет в НСДАП в бронзе и серебре
• Золотой значок Гитлерюгенд с дубовыми листьями (11.02.1944)
• Медаль «За заботу о немецком народе» 2-й степени (1944)
• Орден Креста Свободы (1941)
• Кавалер Большого креста ордена Короны Италии (1942)
• Кольцо «Мёртвая голова» (1.12.1937)
• Почетная сабля рейхсфюрера СС (1.12.1937)

Литература

• Залесский К. НСДАП. Власть в Третьем рейхе. — М.: Эксмо, 2005. — С. 272—273. — 672 с. — ISBN 5-699-09780-5.

• Залесский К. А. Кто был кто в Третьем рейхе: Биографический энциклопедический словарь. — М.: ООО «Издательство АСТ»: ООО «Издательство Астрель», 2002. — С. 366—368. — 942 [2] с. — ISBN 5-17-015753-3 (ООО «Издательство АСТ»); isbn 5-271-05091-2 (ООО «Издательство Астрель»).

• Залесский К. СС. Охранные отряды НСДАП. — М.: Эксмо, 2004. — С. 287—288. — 656 с. — ISBN 5-699-06944-5.

Ссылки

• [hrono.info/biograf/bio_k/konti.html Хронос. Биографии: Леонардо Конти]

Отрывок, характеризующий Конти, Леонардо

– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.